бойцов. Кстати, когда соберётся курултай, надо бы выставить побольше угощения для воинов и пастухов. Если собака рычит, то ей бросают кость…
Арвед соглашаясь с собеседником, молчаливо кивнул. Оба нойона задумались, и в юрте повисла тишина.
– Я тут недавно гостил у старейшины Укэту,– первым нарушил молчание Арвед.– На охоте с ним был…
– Ну? – вопросительно глянул на него Суджук.
– Так он собирает нукёров. Потихоньку сманивает вольных пастухов и охотников. Защиту сулит. На ханское место метит…
– Норовистый конь всегда впереди бежит. Обуздаем,– спокойно ответил Суджук.– Что бы ни замышлял Укэту, но он наш. Наш, не только по крови, но и по духу. Он никогда не позволит себе унизить высокородного. А, вот Джучибер…
– Да. Он-то, как и его покойный братец, не задумываясь, раздавит любого, кто встанет у него на пути.
– Кабан тоже прёт напролом, но умелый охотник всё равно берёт его на рогатину. На съезд наверняка прибудет хан орхай-менгулов Бохорул…
– Этому-то что у нас надо? – перебил Суджука Арвед.– Небось, только спит и видит, как наложить свою лапу на наши улусы.
Суджук кивнул, соглашаясь, и как положено хозяину подлил архи в чашу Арведа.
– Потому-то Бохорул и прибудет. Если не сам, то кто-нибудь из его ближних нойонов. Наранген, Амбалай или ещё кто,– продолжил он.– На полуденной стороне сгущаются тучи. Торговцы принесли вести о том, что шестипалые опять зашевелились. Табгары, по слухам, не очень-то хотят воевать. У них этой зимой пало много скота и коней. А, значит на курултае, будет разговор и о том, кто поедет послом к табгарскому кагану. Это важно не только для Бохорула, но и для нашего племени. Значит, большая слава и больший почёт будет тому, кто привезёт от кагана табгаров слово мира.
– Это точно,– согласился Арвед.– Но это будет лишь в том случае, если посол привезёт слово мира,– добавил он.
– А если посол совсем не вернётся? – усмехнулся Суджук.
– Ты думаешь, высокородный нойон, что такое возможно? – напряжённо спросил Арвед, сощурив глаза.
– Почему нет? Не мне говорить тебе о коварстве табгаров.
Арвед задумался над словами Суджука. Кабаном, что попрёт напролом, на курултае, скорее всего, будет Джучибер. Он и так уже почти что хан, и ему не хватает только одного – признания курултая, ибо почти половина багатуров и воинов всё же идёт не за ним, а за родовыми нойонами и старейшинами племени.
Отбив набег Пайкана, сын Хайдара показал себя как воевода. Теперь ему не хватает только славы мудрого и рассудительного вождя. Если Джучиберу даже не удастся заключить с табгарами союз, а всего лишь заручиться их невмешательством в противостояние ченжеров и степных племён, то всё равно это будет большой удачей. Без поддержки табгаров шестипалые никогда не посмеют придти в кочевья коттеров. И тогда он станет ханом сразу по возвращении… по возвращении…
Оба собеседника молчали, лишь изредка бросая оценивающие взгляды один на другого. Каждый из них обдумывал невысказанное другим, но ни один так и не решился произнести это вслух.
– Ладно,– хлопнул себя по колену Арвед.– Спасибо тебе за угощение достославный Суджук. Надо ехать дальше. Хозяину почёт, а путнику дорога. Мне ещё надо проведать дальние пастбища. Знаешь пословицу: сонному коту – дохлая мыша!
Он поднялся на ноги и, махнув на прощание рукой, направился к выходу.
– Послать с тобой провожатых?
– Нет. Со мной восемь крепких нукёров. Прощай Суджук-нойон, да хранит тебя Буркэ-Кот.
– Прощай нойон, пусть будет лёгким твой путь,– произнёс Суджук.– Увидимся на курултае.
– Хорошо. Да пребудет с тобой Покрытая Шерстью с острым клыком.
Полог юрты опустился за гостем. Снаружи до Суджука донёсся голос Арведа, затем раздался удаляющийся топот копыт. Нойон снова остался один наедине со своими думами. Его отвлекло появление служанки, пришедшей убрать лишнюю посуду.
– Поди-ка, кликни мне Кейхата,– велел Суджук. Женщина послушно кивнула и побежала исполнять приказание. Вскоре входной полог зашуршал откидываемый рукой и в юрту вошёл человек в лёгком войлочном колпаке, халате и шароварах, заправленных в гутулы. Это был один из доверенных людей Суджук-нойона по имени Кейхат.
– Звал, хозяин? – почтительно поклонился он.
– Поди сюда,– Суджук указал на место перед собой. Тот прошёл и медленно опустился напротив нойона.
– Угощайся.
Суджук пододвинул к нему чашу с кумысом. Некоторое время он наблюдал как Кейхат, по усам и подбородку которого стекали капли жира, жадно ест, склонившись над блюдом с мясом. Он собственноручно налил до самых краёв в чашу архи и подвинул её доверенному нукёру.
– Ты как-то хвастал, что хорошо знаешь язык и обычаи табгаров? – спросил Суджук.
– Я почти целое лето провёл у них в плену. Да ведь ты же меня и выкупил,– несколько удивляясь, ответил Кейхат, утирая рот рукавом халата. Он догадался, что нойон спрашивает неспроста. Ему уже не раз, рискуя жизнью по повелению своего господина, приходилось иметь дело с кровными врагами коттеров. И нынче опять ему видимо придётся ехать во враждебные становища.
– Путь в их набольший курень найдешь?
– Той-Тувэ? Найти-то найду, хозяин, вот только бы не пропасть где-нибудь по дороге, ибо табгары больно злы на нас. Ведь между нами легла кровь. Зарежут.
– Боишься? – зеленоватые глаза нойона испытующе глянули в лицо Кейхата. Тот побледнел, отставил чашу в сторону
