Сквозь листву пробивался солнечный свет, окрашивая лес в изумрудный и золотой цвета. Пахло хвоей и березой, на ветке ближайшего дерева сидела белка и хитро поглядывала на людей черными бусинками глаз. Обломки Сферы лежали среди выкорчеванных пеньков и поломанных сучьев. Сила удара вырвала тонкие деревца с корнем, те, что потолще, – согнула до земли… Хоукмун понял, что им и в самом деле здорово повезло. Реакция на все происшедшее наступила только сейчас, начался сильный озноб, и до него, наконец, дошел смысл шутки д'Аверка. Отведя взгляд от покореженной машины и трупа, оставшегося среди обломков, он сел на поросшую травой кочку.
Д'Аверк перевернулся на спину и достал из кармана своего превратившегося в лохмотья камзола туго скатанный свиток пергамента – карту, которую Женак-Тенг дал им вчера вечером.
Развернув пергамент, он углубился в его изучение. На карте достаточно подробно была изображена равнина, отмечены Камппы и предполагаемые охотничьи тропы шарки. Большинство подземных городов оказались перечеркнуты крест-накрест – это, видимо, означало, что они уничтожены.
– Здесь, – д'Аверк ткнул пальцем. – Вот лес, а к северу от него – река Сайо. Эта стрелка указывает на юг, в сторону Нарлина. Насколько я понимаю, к городу мы сможем добраться по реке.
Хоукмун кивнул:
– Отдохнем и отправимся на поиски реки. Чем скорее мы попадем в Нарлин, тем лучше – там, по крайней мере, мы сможем выяснить, куда нас занесло… Плохо, что шарки напали именно сегодня – расспроси мы Женак-Тенга подробнее, глядишь, и уже знали бы, где находимся…
Час-полтора они мирно проспали в лесу, потом встали, кое-как привели в порядок свою изорванную одежду, подтянули перевязи и отправились на север, к реке.
С каждой милей подлесок становился гуще, деревья толще, а склоны холмов круче, так что к вечеру они вконец измотались, были раздражены и едва разговаривали друг с другом.
Через полчаса они вышли к устью ручья, впадающего в озеро, с трех сторон окруженное высокими берегами. За озером друзья обнаружили небольшую полянку, и Хоукмун решительно заявил:
– Переночуем здесь, д'Аверк. Я валюсь с ног от усталости. Хоукмун заглянул в кошель у себя на поясе и достал богато украшенную трутницу.
Кивнув, д'Аверк присел около озера и сделал несколько больших глотков воды.
– Похоже, тут глубоко, – сказал он, поднимаясь и вытирая губы.
Хоукмун в это время разводил огонь и ничего не ответил. Вскоре костер разгорелся на славу.
– Наверное, нам стоит немного поразмяться и поискать какую-нибудь дичь, – лениво произнес д'Аверк. – Я проголодался. Хоукмун, ты знаешь что-нибудь о лесных обитателях?
– Так, кое-что, – ответил Хоукмун. – Но я не голоден, д'Аверк, – с этими словами он лег и уснул.
Ночь выдалась холодной, но Хоукмун так устал, что даже не заметил этого. Его разбудил леденящий душу вопль своего друга.
Хоукмун тут же вскочил и, выхватив меч, посмотрел туда, куда указывал ему д'Аверк. Зрелище было настолько ужасным, что он вскрикнул.
Из озера поднималась кошмарная исполинская рептилия с блестящими черными глазами и черной как смоль чешуей; вода скатывалась с ее лоснящихся боков. И только в широко разинутой пасти сверкали два ряда ослепительно белых зубов. С громким сопением тварь приближалась.
Хоукмун попятился, чувствуя себя карликом рядом с этим чудовищем. Голова рептилии рванулась вниз, и огромные зубы лязгнули в дюйме от его лица. От зловонного дыхания он едва не потерял сознание.
– Назад, Хоукмун, беги! – закричал д'Аверк, и они припустили к деревьям.
Но тварь уже выбралась из воды, и лес огласил ужасный квакающий рев: охота началась. Взявшись за руки, чтобы не потеряться, почти вслепую продирались друзья через заросли.
Вновь раздался квакающий рык, и длинный, гибкий язык, свистнув в воздухе, как хлыст, обвился вокруг талии д'Аверка.
Француз взвизгнул и полоснул мечом по языку. Завопив, Хоукмун изо всех сил дернул друга за руку, уперся ногами в землю, пытаясь вырвать его из смертельных объятий, но тщетно: язык неумолимо тащил их к разинутой пасти. Хоукмун отпустил руку и, прыгнув в сторону, рубанул по языку мечом. Потом, взяв оружие двумя руками, он поднял его над головой и со всего маху вонзил в черный, влажный отросток.
Чудовище опять заквакало – так громко, что задрожала земля; его язык лопнул, хлынул поток вонючей крови. Затем раздался оглушительный рев, и тварь завертелась на месте, ломая деревья и кустарник. Хоукмун рывком поставил д'Аверка на ноги и, освободив его от кровоточащего обрубка, потащил прочь от этого места.
– Благодарю… – сказал д'Аверк, часто дыша на бегу. – Хоукмун, мне начинает не нравиться эта страна!.. В ней, как видно, еще больше опасностей, чем в нашей!
Пыхтя, квакая, иногда пронзительно ревя в тупой ярости, земноводное продолжало их преследовать.
– Она настигает! – закричал Хоукмун. – Нам не убежать!
Они обернулись, пристально всматриваясь в темноту, и разглядели лишь два горящих глаза. Хоукмун перехватил меч, чуть не потеряв равновесие.
– Остается только одно! – воскликнул он и метнул меч прямо в налитый злобой глаз.
Раздался еще один квакающий вопль, глаза исчезли, и оглушительный треск деревьев возвестил о том, что чудовище возвращается к озеру, проламываясь сквозь перелесок.
Хоукмун облегченно вздохнул:
– Я не убил ее, но, несомненно, она решила, что мы не такая уж легкая добыча, как ей казалось. Идем, д'Аверк, надо скорее выйти к реке. Я не хочу оставаться в этом лесу.
– А с чего ты взял, что река безопаснее? – ухмыльнувшись, поинтересовался д'Аверк, когда они вновь двинулись на север, ориентируясь по мху на деревьях.
Двумя днями позже они поднялись на пологий холм, где лес кончался, открывая вид на долину, по которой величаво катила свои воды река – несомненно, Сайо.
Единственным оружием Хоукмуна был кинжал. Д'Аверк давно выбросил превратившийся в жалкое рубище камзол… Грязные, давно не брившиеся, в изодранной в клочья одежде, друзья помчались вниз по склону холма, перепрыгивая через корни деревьев, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветви, думая лишь об одном – добраться до реки. И не важно, в какие земли она приведет их, главное – поскорее выбраться из леса с его кошмарными обитателями, которых они видели издалека и чьи следы встречались на каждом шагу.
Они с разбегу прыгнули в воду и, смеясь во весь голос, принялись смывать грязь со своих тел.
– Ах, благословенная вода! – воскликнул д'Аверк. – Ты помчишь нас к городам и селам – к цивилизации. И неважно, что даст нам цивилизация – вряд ли там будет хуже, чем в этом ужасном дремучем лесу!..
Хоукмун улыбнулся сентиментальности д'Аверка, хотя и прекрасно понимал его чувства.
