И я снова вел команду к неприятностям. Мы следовали за пиратами — все из-за меня, ведь именно мне решила помочь команду. Я вспомнил Тассо, моряка на борту Морской Феи. Он был ранен и умер в постели, рядом со мной. Я знал, что из-за моего эгоизма может погибнуть больше народу. Падет Счастливчик или Тоннид, а может, даже сам капитан Дюдермонт?
Я выкинул эти мысли из головы. На этот раз я поклялся себе, что все будет по-другому. Мы захватим Хрисаора и заставим его сказать нам, где камень. И если кто-то умрет — это буду я.
— Взбодрись, Мэймун! — я заметил Счастливчика, который перекидывал через плечо моток веревки. Он посмотрел на меня, прикрывая глаза от солнца. — Чего такой удивленный? Ты, в конце концов собирался поймать пирата!
— Наверное! — крикнул я. — Я не знаю, как тебя отблагодарить.
— Как насчет того, чтобы присоединиться ко мне и Тонниду в карточном поединке чуть позже, а? У нас тут образовались обязанности, которые мы не против положить на стол перед таким удачливым игроком, как ты.
Лицо Счастливчика осветила широкая улыбка. Я кивнул и засмеялся вместе с ним. Это все, что мне было нужно, чтобы убедиться — в конце концов, мы идем верным курсом.
Семь долгих дней мы тащились за Госпожой Удачей. И каждый из них был холоднее предыдущего. Корабль свернул на запад, а потом — на северо-запад, направляясь в открытые воды, далеко от берега. Мы ни разу не видели их, но маг устремил на пиратов свои волшебные глаза.
Кроме того, он не сводил глаз со шторма на севере, который точно в срок обрушился на Глубоководье, покрывая город снегом глубиною в три фута. Даже если бы нам захотелось повернуть назад — у нас ничего бы не вышло. Гавань была плотно закрыта.
Я вспомнил наш путь от Врат Бальдура до Глубоководья: постоянное лавирование, долгие ночи в страхе перед айсбергами, холод, такой глубокий, словно тепло больше никогда не согреет тело.
Каждый день я занимал свой пост в вороньем гнезде. Колючий ветер был жестоким. Я заворачивался в плащ Перро, но не магия держала меня в тепле. Я поддался этому холодному ветру. Я думал о том, что ждет нас в конце пути, и потому холодные порывы не касались меня.
На седьмой день после выхода из Глубоководья я заметил темную линию облаков. Она лежала на западе и двигалась к нам.
— Буря! Темные облака на западе! — закричал я.
Все, присутствовавшие на палубе, замерли. Мгновение спустя они снова приступили к своей работе, делая дела яростнее, чем обычно.
— Держим курс, — крикнул Дюдермонт.
Прямо в шторм, подумал я. Человек, который отказался выходить из порта, потому что опасался зимней бури, теперь приказывал нам идти прямо на неё.
— Что ты там видишь, Мэймун? — спросил он.
— Айсбергов нет, сэр. Только шторм, — ответил я. Как же маг мог прозевать его? Или, возможно, он скрывал информацию от экипажа? У капитана ведь не было причин скрывать подобное, не так ли?
— Только шторм? Ты уверен? — у меня появилось ощущение, что он знал нечто, о чем не было известно мне.
Я выглянул, внимательно просматривая горизонт во всех направлениях. Ничего на севере, ничего на юге, ничего на востоке, на западе — буря…
Буря с белым пятном в ней. Растущим белом пятном. Паруса.
— Парус! На западе, и, кажется, корабль приближается!
— Очень хорошо, — крикнул капитан. — Ты видишь, куда он движется?
— Похоже, он плывет прямо на нас.
— Отлично. Мистер Счастливчик?
— О, да, — сказал моряк, стоявший рядом с капитаном. — Экипаж к бою готов.
Фьють!
Катапульта, стоявшая в носовой части Морской Феи выпустила снаряд, подбрасывая высоко в воздух керамическую корзину, полную горящей смолы. Вращаясь, снаряд со всплеском рухнул в море в трехстах ярдах от Госпожи Удачи.
Далекий выстрел. И мы почти попали.
Я глядел в море, на быстро приближавшийся корабль, на суету, царившую на палубе и золотистое пятнышко, которое виднелось в вороньем гнезде. Каким-то образом я знал, что это Джоэн. Волосы девочки были коротко острижены, глаза — пронзительного зеленого цвета, а рост слишком высокий для её возраста. И я знал, что девочка сейчас смотрит на меня. Ей должно было исполниться тринадцать. Я знал, что она родилась зимой.
Когда Госпожа Удача подошла еще ближе, наша катапульта снова выпустила смоляной шар. Я наблюдал за тем, как огненный снаряд описывает в воздухе дугу, прочерчивая красный след на фоне черных туч надвигавшегося шторма. Казалось, вопреки всякой гравитации, шар медленно двигался по воздуху, едва-едва летя к цели.
Медленно направляясь к мачте Госпожи Удачи.
К вороньему гнезду Госпожи Удачи.
Мои глаза распахнулись от ужаса. Джоэн спряталась в ведро.
Пламенный снаряд ударился о мачту в четырех футах над ней, заставляя ту раскачиваться. Но керамическая оболочка не треснула, и снаряд пронесся мимо свернутого такелажа, падая в море. Джоэн высунула голову из укрытия. Она плакала?
Нет, смеялась. Ей было тринадцать, и она ничего не боялась. В этом была вся Джоэн.
Я оглядел палубу Госпожи Удачи. У них не было катапульты, и мне казалось, что мы сможем совершить еще много выстрелов прежде, чем корабли покроют последние несколько сотен ярдов. Пират, стоявший на передней палубы, выписывал руками маленькие круги и что-то распевал. Неподходящее время для песен и плясок, подумал я.
Крак! Я обернулся, чтобы посмотреть на нашу корму. Огромный огненный шар взорвался прямо над нашей катапультой. Весь экипаж попадал на палубу. Вокруг людей возникали небольшие очаги пожаров. Пламя жадно тянулось к сложенным неподалеку ведрам со смолой.
Экипаж поднялся на ноги, сразу хватая в руки ведра. Я старался не думать о том, что будет, если пожар достигнет груды снарядов прежде, чем мы погасим его. Пламя, крики боли, запах горелого мяса…
— У них есть маг! — крикнул я вниз. — На передней палубе, носит пиратские одежды, — из рук мага вырвалась вспышка молнии. — Он метает…
Разряд помчался в воронье гнездо, проносясь сквозь такелаж и врезаясь в меня. Волны энергии пронзили мою грудь, и я подлетел в воздух. Зажмурившись, я затаил дыхание, ожидая, что вот-вот упаду на нижнюю палубу.
Но, спустя мгновение я понял, что не падаю.
Я открыл глаза.
Словно перышко, я завис в воздухе. Посмотрев на свою руку, я заметил золотое колечко, обвивавшее палец, и вспомнил наш спуск со стены Врат Бальдура. Руку Перро, сжимавшую мою. Он дал мне волшебное кольцо, а я и забыл, что до сих пор ношу его.
Палуба медленно плыла мне на встречу.
