– Ну, я тогда просто к тебе приеду.
– Ладно тебе, врунишка. Но будет тяжело – приезжай. Провожать не буду. Зачем дразнить гусей? Мне здесь ещё и жить, и работать.
"Гусями" оказались подкатившие на вокзал к отходу поезда Мамка и Саныч. Два зама прокуроров двух соседних районов.
– Ну, удачи тебе, сынок, – обняла меня Зоя Сергеевна. – Пока больше ни о чём говорить не будем. Перегорит, перекипит, пар выйдет, тогда и поговорим.
– Я доберусь до тех, кто…
– Вот я и говорю, не перекипело ещё.
– Вот, возьми на дорожку, – протянул мне дипломат Саныч. – Помянешь. Тут…
– Нет! Один раз уже взял. Учёный.
– Ну ты зачем так? Думаешь, мы…
– Не думаю я ничего. Но от вас… ну всё, счастливо.
Я влетел в вагон и даже дверь в своём купе задвинул. И не выглядывал в окна до самого отправления. И потом удержался – не посмотрел. Валька, та хоть поняла свою подлость и даже на вокзал не заявилась. А эти – как ни в чём не бывало. Или наоборот – эти хоть что – то прочувствовали, а она… Всё-же надо было съездить, хоть в глаза взглянуть. Да и вещи там кое какие. Ай, мелочи. С чем взяли тогда, то вернули. Документы тоже с собой. Бусы – так вообще в укромном месте в столице.
А остальное – оторвать и выбросить. Нет! Я вернусь, ребятушечки, ох как вернусь!
Думаете, одним ТТ отделаетесь? Следак тот прыщавый в дурдом загремел? Вот скорбный долг выполню, и вернусь. И по цепочке, по ступенечке – от одного к другому:" Тук- тук- тук, кто в тереме живёт?" Кто заказал? Кто исполнил? Кто хихикал? Кто молчал? Впрочем, две последние категории трогать не буду.
У могилы я просидел долго. Правда, всё больше смотрел на памятник матери.
Говорят, она умерла, когда мне было три годика. Не помню. Ничего не помню. И вот – на фотографии – не помню. А отец, он повдовствовал, а потом женился опять.
Мачеху помню. С тех пор, как и себя – с четырнадцати лет. И отца тоже – с этого же времени. Когда вынырнул. И вот что страшно. Не больно, а только так… тоскливо, словно умер не родной, а… Нет! Ну, как же не родно?! Да брось ты самому себе-то врать. Близкий. Любимый. Но не родной. Прости, па, что на твоей могиле вот так. Я тебя очень любил… но врать сейчас… Вот тот, который привиделся вместе с испанским Хвостом дракона -тот… Я тупо уставился на венок с потрёпанной уже дождём лентой: "Дорогому папочке от сына". Кто-то в моё отсутствие. Кто? Лорка, наверное. Как же его тогда расстроило наше сообщение. Я ему по сотовику – мы с Лоркой сейчас придём, решили пожениться. Нет, продержался ровно. Даже шампанское открыл. А потом, когда я её проводил и вернулся…
– Ты уже можешь прокормить семью? Уже есть специальность? Нет, водила – это здорово. Но и для тебя, и для девушки твоей – это предательство!
– Да мы будем учиться дальше. Чего ты?
– Гм… учится. А жить тоже порознь?
– Ну…
– Под боком у её родителей? Или здесь?
– Я думал "или здесь".
– Но сына, я работаю по ночам. И серьёзно работаю.
– Мы храпеть, или там кроватью скрипеть не будем. Чтобы тебя дурные мысли от великих не…
Отец залепил мне здоровеннейшую оплеуху, свалившую меня со стула. Поднявшись, я вылетел из квартиры, а потом – и из дома. Навсегда. Устроился в общаге. Учился и таксовал на смену с одним парнишкой. А помирились совсем уже недавно. Его, как знаменитого писателя пригласили к нам на выпускной. Ну, а я – досрочно и с отличием. Гордость университета. Ну, и родительская тоже. Подошёл, протянул руку.
Потом обнял. Да я не против. Тем более, что сам виноват и был. Всё же за такие намёки… Он ведь опять овдовел к тому времени, мой старик. А я… Да и не женились мы всё-таки. Прав он здесь оказался. И не в деньгах дело-то. Появились у меня вскорости неплохие бабки. Но об этом как-нибудь потом. А жениться – на самом деле рано. И сейчас миримся – ругаемся. Вот, пойду к ней. И не знаю, чем встретит.
– Лучше не надо. Пойдёмте ко мне.
Бычёк. Он самый. Присел, рядом, сняв шляпу. Даже перекрестился. "Где ж ты раньше был, цаловался с кем?" – Всё объясню. Пойдём.
– Я к Лариске.
– Нет! Не сейчас.
– Но…
– Она сейчас не одна.
– Врёте! Но врёте же.
– Не приучен.
Я уже не слушал. Дорога заняла не так много времени, чтобы успеть что-то обдумать. Меня-то она не ждала. Не сообщал. Поэтому на звонок хоть и осторожно, но дверь приоткрыла. Достаточно, чтобы теперь смести и дверь, и её. Ну да. Не одна. Но их счастье – одеты и не в постели. С другой стороны – день уже.
– Виталя, ты что? Ты откуда… такой?
– Не ждала?
– Конечно, нет. Если ты даже на похороны…
– Венок – ты? Спасибо.
Успокаиваясь, я сел, перевёл дух. Посмотрел на соперника.
– Это… мой… преподаватель английского. Я перешла на уровень беглого разговорного. Вот, Олег… Станиславович согласился попрактиковать меня… в бытовой обстановке.
– Ага. Беглый английский? Хорошо! – и я начал. Откуда, из каких глубин памяти выбрались эти знания – понятия не имею. Но крыл я Олега… Станиславовича минут десять без запинки. На английском! Тот вначале вспыхнул, попытался встать с кресла, потом озадаченно откинулся на спинку и слушал, словно наслаждаясь райской музыкой. А когда я закончил, даже зааплодировал. И как-то просто, без рисовки. В принципе из-за этого злость и прошла. Да и пар я повыпустил. Хоть и на английском.
– Ну вы… вы просто… где вы… всё это нашли? Это же бриллианты, это же россыпи редчайших английских ругательств, даже англосаксонских! Вы мне их надиктуете?
– А на испанском хотите? Я ведь могу!
– Конечно, хочу! Только медленно! Я записывать буду.
– Лариска, ты действительно поменяла меня на этого идиота?
– А вот это вы зря. Хамство прощаю только на старом англосаксонском, – вскинулся, наконец, этот преподаватель. Стоя он тоже оказался довольно высок и ещё – длиннорук. Во всяком случае, до моего фейса дотянулся быстро. Но я был злее, и он оказался на полу. На той самой шкуре белого медведя, на которой мы с Лоркой провели столько восхитительных минут. И без секса ведь! А сейчас на ней лежал на ней, тряся головой, некий преподаватель английского, и опустившись перед ним на колени, заглядывала в его зелёные глаза.
– Ничего страшного. Обычный нокаут. На "десять не встанет, но жить ещё будет долго. Лорка, как ты могла? Ведь я… у меня только ты и осталась. Оставалась.
– Уходи! – подняла она взгляд на меня.
– Но он первым же… И потом… чего вы врете? Беглый английский…
– Убирайся, сказала! Да! Мы поженимся! Да! Мы любим друг друга. И он на самом деле препод. А чего мне ждать? Пока ты нагуляешься? Убирайся!
– Счастливо оставаться! Как там – мир да любовь! – хлопнул я дверью.
