– Счастливо оставаться! Как там – мир да любовь! – хлопнул я дверью.
Но она же права, права, чёрт побери! Какие упрёки? Сам-то, а? Вспомнил! А Валька, а Лисичка, а "платоническая любовь" к Тамаре? Эта девчушка своим взглядом растопила застывший лед потерянной памяти. Красиво сказанул. Только не растопила, а так, какие-то трещинки появились. Но потом… что потом случилось-то? А с Лоркой- может, и к лучшему. Что теперь?
– Теперь пойдём, перекусим. Пора.
Опять Бычёк. Ну, этого следовало ожидать. Не для того он на кладбище припёрся. И о преподавателе Лоркином не просто так предупредил. Чего он добивается?
– Чего вы добиваетесь? Где вы раньше были? Почему допустили?
– Обо всём по порядку. А пока- поехали – кивнул он на стоящее рядом такси.
Поехали, так поехали. Всё равно пока делать нечего. Я устроился на заднем сидении, Бычёк – рядом с водителем, и мотор рванулся из города.
Вилла была маленькая, скорее, так, загородный домик. Но какая-то… пропорциональная, что – ли? Уютненькая такая. Всего два этажа, зал с камином, кухня, туалет в ванной на первом. Что на втором, сразу не узнал – хозяин меня туда пока не провёл. Здоровенная овчарка в вольере. Молодец! Я тоже больше уважаю овчарок, чем злобных бойцовских тварей. Пристроенный гараж. Гараж? Хм. А я думал, что Бычёк…
– Я просто не люблю вождения. Сплошная нервотрёпка. Но при необходимости или в отпуск, почему бы и нет, – в очередной раз прочитал мои мысли хозяин. Он открыл гараж… Ну, конечно, что же так могло ещё быть? Солидный такой джип. Чтобы не нависал никто над ним.
– Пошли- пошли.
– В дальнем конце участка примостилась срубленная банька. И уже вытопленная. Ну, это он молодец! Конечно, никакая ванная грязи и пота СИЗО не смоет. Правда…
– Всё есть. Прикупил. Не переживай.
И всё- таки, как снимает баня накипь с души! А тут ещё хозяин постарался на славу. Да и каким веничком! И парку подбрасывал дозировано, так, чтобы тело от веника покалывало, и так, до стона, и ещё хотелось, и ещё!
" А поворотись- ка сынку! Вот так ещё! Ну, не стенай! Здорово же! Ладно, всё!" – и я кубарем скатываюсь с верхнего полка. А наверху мужики открывают кран и из трубы с диким гулом валит пар. Я с удивлением и восхищением смотрю на отца, который, встав, хлещет себя в этом горячем пару веником. И это – тот отец. А потом я смотрю на свои руки – красные как у рака. Детские ещё руки.
– Здоров, хлопец! Если хочешь ещё – сам, – вернул меня в реальность Бычёк. А потом – в холодный бассейн. Нет, не плавательный, конечно, скорее – бак такой здоровенный. Но – не важно. И посидеть на скамейке под уже остывающим небом.
Сволочи! Украли у меня это лето, сволочи! Ну да ладно, не сейчас. Сейчас пойдём, отхлещем Бычка.
Вообще-то, парить я умею. Поэтому удовольствие хозяину доставил ещё то. А самого отпустило где-то после четвёртого захода. А после пива вообще начал расслабляться. И растёр меня хозяин мочалкой как следует. И бельё оказалось впору. В общем, за стол я садился уже в более- менее, нет, не умиротворённом, скорее – ровном настроении.
– Ну, с лёгким паром – открыл вечер Бычёк.
Стол был холостяцким, но вполне – вполне со вкусом. А после моего вынужденного поста…
– Ешь – ешь, не стесняйся. Ты здорово за это время съехал.
– Может, всё-таки объясните, что произошло? – положил я вилку.
– Конечно. Для того мы и здесь. Давай, пока по второй. И ты ешь, пока я расскажу.
Я согласился, и он рассказал. Всё предельно просто. Глубоко копнул – вот и сожрали.
– Но это не я, это вы копнули! Вот вас бы и…
– Я недосягаем. А тобой мне просто затыкали рот. Но ты вырвался. Молодец. Хотя, не гордись. Эти уроды совсем разучились работать. Твоё счастье, что там на верхах прокурорские с судейскими сцепились. Команда поступила – при малейшем сомнении оправдывать.
– Но тут и без команды…
– Ты всё ещё такой наивняк! Сидят и ещё как сидят! По наркоте, к примеру, и провоцируют, и подкидывают, и липуют. Цель оправдывает средства!
– Почему вы меня не вытащили? У меня отец за это время умер! Отец, понимаете?
– Я бы тебя обязательно, как ты говоришь, вытащил. Но не из следственного изолятора же! А отец… Давай выпьем.
Видно было, что собирается он что-то ещё неприятное выложить. Выпили молча.
– Ну так вот. Отношения у вас последнее время были не очень. Так ведь?
– Ну, мы помирились. Всё-таки, отец и сын…
– И дочь.
– Что? Что???
– Да, Виталий. У тебя есть сестрёнка. Сводная. Маленькая такая ещё. Не знал? Ну, отец твой таких обстоятельств не рекламировал. Но в завещании…
– Завещании?
– Да, он же с сердцем слёг за день до твоего ареста. И вот твоя эээ мачеха, получается, тогда обеспокоилась. Он же не довольно состоятельным был, правда? А тут кроха, если хочешь… Ты же уже сам… Да и вообще… В общем всё своё имущество он завещал дочери.
– И квартиру?
– Всё!
– Всё… Спасибо, па…
– Ну, не переживай. Выпьем! Как-то мы тост за женщин пропустили.
– Кто она такая?
– Студентка. Восторженная почитательница таланта.
– Лет-то сколько этой почитательнице?
– Уже девятнадцать.
– Угу. Эх, не успел. Вот бы мы с Лоркой ребёнка завели в прошлом году, а? Значит так – мачеха младше сына, а внук старше дочери. И эта… свекровь младше ммм невестки? Так что ли?
– На это теперь мало кто обращает внимание. Ты про наследство понял?
– А… Плевать. Пусть радуются. Вы мне скажите, вы назовёте мне тех, кто меня упёк?
– Конечно. Но сначала – что там в изоляторе произошло?
– Вы про что? А-а-а. Ну… не знаю я. Следак сволочной попался, ну совсем сволочной. Потом… в камеру меня к тварям посадили. Ночью опустить хотели. И скрутили уже было, но вырвался, а потом…
Я увидел, как подался вперёд хозяин и решил не врать.
– Потом не помню. Нет, помню, что вмазал им здорово. Помню, что в камере свет включили. Только зелёный почему-то. И всё.
– Всё? Нет, браток, не всё. Вся эта команда очень здорово во что-то вляпалась.
Следователь сошёл с ума. Прячется под одеялом и дрожит мелкой дрожью. Пара конвоиров и те, кто свёл с тобой знакомство в камере заболели чем-то страшным, пока неизведанным. Вначале на что-то типа проказы было похоже. А теперь… Гм…
Не за столом будет сказано… Ладно, потом. И ещё двое дежурных ослепли.
– Это, наверное, которые камеру открыли.
– Да, они.
– И вывод?
– Общее у них одно – все они касались тебя. Или ты их.
– Но я много кого касался.
– Кстати. Эти Тамарины знакомые – тоже.
– А она? А она?!!!
– Не кричи. Она – в порядке. Как ты уехал, в себя быстро стала приходить. Там ещё вот что приключилось, – её отец… Да сиди же ты! Он тогда слёг с глазами, да? Так вот – прозрел!
