— Эй, погоди, — всплеснув руками, я подалась вперед. — Что это?
Девушка вздохнула и укоризненно посмотрела на меня.
— Только что я говорила вам о распоряжении Архонта касаемо контрольной миссии в дворфийскую автономную область. Вас назначили ответственной за подготовку и организацию.
— Так, знаешь, как мы поступим, — я поправила пиджак и чинно уселась в кресле. — Вот это всё — моему секретарю. Официально я ещё в Шарсе-Шарсе. Ты меня не видела, я тебя тоже. Придешь после выходных.
— Но вас видела не только я!
— Тем хуже для них.
Дворфийка снова вздохнула, собрала документы и, обиженно шмыгнув носом, отправилась в очередной раз жаловаться на меня первому заместителю Архонта, своей матери, то бишь.
Едва дверь за девушкой закрылась, как я, мигом вскочив на ноги, бросилась к одному из двух огромных шкафов, что делали из моего кабинета неприглядный чулан. Впрочем, я слишком редко обитала в приписанной к моей должности кладовой, поэтому на условия не жаловалась.
— Где же ты! — с помощью лассо я подтянула к себе один из стульев для посетителей, и, скинув туфли и забравшись на него, заглянула на верхнюю полку. Длинноногий паук шустро дунул в темный угол, таща за собой шаль из пыли. — Демоны…
— Кхм…
— Рельс, сделай вид, что меня здесь нет, хорошо?
— Почему ты не в Шарсе-Шарсе?
— Заседание закрыто, на неофициальной части осталась Хельма.
— Ты можешь уделить мне минуту своего драгоценного внимания? — в голосе кевта я отчетливо услышала недовольно-грустные нотки, поэтому, покачав головой, спрыгнула на пол и обернулась.
— В чем дело?
Арельсар прошел мимо меня и сел на стоявший близ стола стул. Не без злости захлопнув шкаф, я надела туфли и прошла к креслу. Из распахнутых окон так пахло весной и жизнью, что мне захотелось просто-напросто выпрыгнуть наружу, в ущелье. Но вместо этого я уселась в главе стола и кивнула.
— Слушаю.
— Зачем ты применила контроль к Инзамар?
От хорошего настроения не осталось и следа.
— Хотела, чтобы она поговорила со мной.
— Вышло?
— Да.
— И ты довольна собой?
— Очень, — я улыбнулась. — Это была великолепная церемония. Инз выглядела так величественно в белоснежном наряде Верховной Воншесс. Она отдала дань памяти предшественнице, столь скоропостижно покинувшей своих верных детей после всего лишь десятилетнего восседания на троне в храме Великой Матери, вознесла молитву у чистого алтаря "новой веры", как она называет камень, заменивший им Источник, и испила яда рубиновой кобры. Осталась жива, кстати.
— Инзамар очень многое сделала для нас и лично для тебя, — Арельсар был зол. — Только благодаря ей ты получила доступ к Источнику в Храме, и благодаря ей же алтарь был заменен.
— Не соглашусь. Памятуя о том, как погибла Ларзанмар, воншесс сами настояли на замене демонического алтаря. Заслуга Инз лишь в том, что она позволила мне написать на нем имя Азара. Теперь камень стоит в музее как памятник всем погибшим от Нашествия разумным.
— Почему именно сейчас, Антея? Почему ты залезла в голову Инз, когда она стала Верховной воншесс? Вы же были подругами!
— Брось эти сентиментальности, Рельс, — я махнула рукой. — После всего, что я сделала для её папаши, после оправдательного приговора, что он получил, она ни слова мне ни сказала.
— Она до сих пор уверена, что Сашесс невиновен и дал признательные показания под пытками.
— А я до сих пор жалею, что убедила суд выпустить его, — нахмурившись, я недовольно посмотрела на собеседника.
— Ты отрабатывала заклинания контроля на присяжных!
— Потому что Сашесс нужен был нам на свободе, — отрезала я. — Без оправдательного приговора для отца Инз никогда бы не пробилась к трону Верховной.
— А старушку-предшественницу не ты случайно к праматерям отправила?
— Думаю, здесь уже Инз постаралась.
— Ты её надоумила? — черные глаза Арельсара смотрели в душу, но, увы, ничего там не могли увидеть. — Давно она попала под влияние твоего чудовищного поля?
Я вздохнула и, поджав губы, покачала головой.
— Такого ты обо мне мнения, наставник? Я — чудовище? Только потому, что использую контроль там, где это необходимо?
— Кто ставит пределы для "необходимо"? Ты сама! Но даже свои границы ты ломаешь, — Арельсар отвернулся. — Демоны, Антея. Мне иногда начинает казаться, что и я у тебя под колпаком.
— Не переживай, Рельс. Ты далеко за границей, — против воли, ответ прозвучал сурово.
— Послушай, Антея, — кевт не желал отставать. — Помнишь, что Кэрроу, да примет его поля, говорил о твоей роли в этой жизни? Ты должна была стать хилером.
— В каком-то плане я и есть хилер. Вправляю мозги.
— Ты не должна заставлять других думать и действовать в своих интересах. Ты лишаешь разумных воли.
— Лишь отчасти. Совсем немного. Покопаю здесь, пошарю там, — мне начинал надоедать этот разговор. — От "Детей Теней" ничего не осталось, данные по исследованиям Гранто у нас в руках, Компериат и ССК пошли друг другу на встречу. Нам удалось затушить пламя Второй индустриальной войны. В чем ты упрекаешь меня, учитель?
— Тебе самой было не стыдно так крутить мозги Керцезу? Что бы сказал Азар?
— Я — миротворец, Арельсар, — я резко поднялась и, подавшись вперед, нависла над столом. — Ты учил меня, что если не знаешь, как поступать правильно, следует поступать хорошо. Я никого не лишала воли, я лишь немного корректировала…
— Хватит! — теперь и Рельс вскочил на ноги. — Это зашло слишком далеко. Ты должна остановиться!
Какое-то время мы смотрели друг на друга, будто пытаясь понять, что же произошло между нами за эти долгие десять лет. Наконец, так и не найдя ответа на свой вопрос, кевт отвернулся.
— Помнишь, то письмо от Лары Кэрроу? — Арельсар снова воззвал к моей памяти. — Она предупреждала тебя, опасалась, что ты пойдешь по её пути.
— Ты обвиняешь меня в том, к чему сам приложил руку, — мне было жаль кевта, но отступать не имело смысла.
— Я предостерегал тебя.
— И, между тем, советовал, на кого и как оказать влияние. Или забыл, как таскал меня на допросы? Скольких блох ты изловил на шкуре ордена, благодаря мне? И кто кроме тебя знает и знал, что я могу?
— Многое изменилось, — Рельс повернулся ко мне спиной.
— Что-то вышло из-под контроля? — с издевкой спросила я.
Арельсар резко обернулся.
— Когда я нашел тебя на пустоши, у тела Азара, я думал, ты сошла с ума, — печально произнес он. — Но изо дня в день ты возвращалась, становилась жестокой, бескомпромиссной. Тогда я боялся за тебя, теперь… ты внушаешь мне страх.
