Шестёрка реактивных истребителей вынырнула из-под облаков, потеряла одного, второго — зенитный огонь автоматических установок был весьма неточен — и сбросила вниз электромагнитные бомбы. Они не причинили вреда никому, кроме аномалий, заставив их рассыпаться голубыми искрами, после чего уцелевшие копытные и двутелые смогли перейти в наступление. Истребители снова ушли за облака, откуда мигом позже посыпались их обломки — авиация у Пикселя возникала прямо из сгустившихся туч.
* * *
Западная часть острова оказалась районом самой жаркой схватки. После того, как первая попытка прорыва была отбита, отряд снайперов, возглавляемый фигурой в чёрной броне, вступил в дело и успешно отправил на тот свет нескольких крупных тварей столь омерзительного вида, что смерть определённо стала для них избавлением от мук жизни.
Командующий снайперами фурри неожиданно остановился, снял шлем, открыв довольно приятную собачью морду, и торопливо достал из кармана смартфон. По призыву этого Наблюдателя несколько Архитекторов произвели землетрясение, через секунду ударившее вглубь острова трещиной, превратившейся в гигантский разлом. Пока вниз сыпались попавшие в ловушку гусеничные роботы, отряд снайперов сменил позиции, а пехотинцы из фантомов поспешили занять улицы «бордель-ленда», пока враг не опомнился.
— Мочи уродов!
Яростный вопль странного существа, немного смахивающего на козла, подкрепила пальба его «Калашникова». Ворох пуль буквально смёл передний ряд атакующих, состоящий из быстролапых ящеров-кобольдов, после чего негодяй по имени Исхал Аль Джавальдех бросил в контр-атаку своих молодцев, промышлявших убийством и грабежом почти во всех частях Пушинки, а сейчас призванных защищать их тайного покровителя. Среди них не было ни одного фантома, зато хватало опытных стрелков, сумевших отчаянной пальбой на время затормозить продвижение противника.
Пёс-Наблюдатель торопливо укрылся за обломками рухнувшей статуи, пародирующей тотемный столб индейцев, только состоящий из женских грудей и задниц. Подождав несколько секунд, он перекатился на живот и стал по-профессиональному без суеты устанавливать свою винтовку. Потерянное время с лихвой компенсировала точность стрельбы — первая же выпущенная им пуля разнесла череп красавца-волка, который по жизни был слишком уж кровожадным парнем. Перезарядив оружие, снайпер убедился, что в общей суматохе его выстрел остался незамеченным, и принялся выискивать основную цель — Исхала.
Он уже наводил прицел на цель, когда в схватку решил вмешаться новый участник.
Дико визжа циркулярной пилой и матерясь, между домов пролетел робот-осьминог. Он мог бы натворить много бед, но кто-то из фантомов вовремя сориентировался и саданул по нему короткой очередью, затем другой догадался добавить к пулям лазерный луч. Запиликав и издав предсмертную брань, робот рухнул на землю. Исхал со своими ребятами двинулся назад, потеряв двоих убитыми и унося на лапах третьего. Достать его не получалось, так что пёс-снайпер выругался и вновь потянулся за смартфоном.
— Дело плохо, — сообщил он. — Нам нужно сконцентрировать все силы на этом направлении!
К счастью, на востоке и севере армия Архитекторов перемолола остатки пиксельских сил и двинулась навстречу западным войскам. Собравшись с силами, войска Пушинки намеревались раз и навсегда покончить с Пикселем.
* * *
Я понимал, что, если не остановить войну сейчас, потом она послужит историческим примером начать такую же. Пушинка не лучше Земли — на ней те же конфликты за территорию, за бизнес, за право насаждать собственные вкусы, за власть. Раньше войны на новой планете сдерживались контролем инопланетян и просто новизной жизни, когда во всех было свежо предание начать с чистого листа. Но когда новый лист замарали кровью — не парой капель, а полным потоком — многие поняли, что и здесь всё дозволено.
«Своим» не было времени удивляться, как я, решительно насупившись, шёл в полный рост под пулями в своём старом камзоле. «Враги» выцеливали меня, но если даже попадали по мне — я этого никак не ощущал и не воспринимал, будто все заряды чудом шли мимо. От этого битва ещё сильнее казалась мне жестоким фарсом, а жизни — потерявшими ценность. Люди — и фурри тоже — равно не ценят то, что легко потерять, и то, что отнять невозможно.
Может быть, я и выглядел со стороны шатавшимся среди разрывов и лазерных лучей без дела, заблудившимся на светомузыкальном шоу зрителем, но я тоже пытался спасти день и выправить ситуацию. Я чувствовал, что получил какую-то силу, став Смотрящим — об этом говорило хотя бы то, что я проходил мимо изуверских ловушек и не подрывался на пехотных минах. Но это было лишь защитным, пассивным — словно бы я уселся на стул перед экраном с фильмом и просто смотрел, неспособный повлиять на события. Архитекторы создавали, Наблюдатели контролировали… не может же быть, что Смотрящие просто смотрят!
Я вышел уже далеко за передовую, в глубину острова Фур. Сюда пока доносились лишь отголоски баталии. Прежде оживлённые улицы разнузданного городка пустовали. Я встретил единственную хромую фигуру. Пиксель, шедший совсем без коляски, обернулся ко мне на костылях и помахал мне приветственно. Поначалу мне подумалось, что прежняя неспособность ходить была обманом, но я пригляделся и увидел, что задние антропоморфа были отрезаны и заменены на простые протезы.
— Так и не захотел исцеляться архитекторской силой? — поморщился я его извращённости. — Мне тебя не понять, но не очень-то и хочется.
— О, ты привёл ко мне Гляделку… Себя! — Пиксель вытащил из кармана халата скальпель. На протезах и с костылями он бы не смог зарезать кого-то, но я понимал, что скальпель у Пикселя — это как карандаш у Дианы, архитекторский инструмент. — Что же, смотри, Смотрящий! Ты думаешь, мне нравится разрушать жизни и вещи просто так? И думаешь, что я одобряю насилие? Насилие будет и без меня, ты знаешь это сам. Но я привлекаю к нему внимание, делаю его острее, чтобы вы задумались о нём, не игнорировали и начали наконец что-то делать! Не вскрытый нарыв будет гнить и отравит организм.
— А ты готов на себя взять грехи мира, как Иисус? Или идёшь на подвиг Иуды — самоотверженно творишь зло, чтобы уберечь от этого проступка других? Это так не работает…
— Это работает, в отличии от твоих способностей, — Пиксель взмахнул скальпелем. Асфальт подо мною растрескался, я отскочил в сторону. Казалось бы, еле успел, но я чувствовал, что успел бы в любом случае.
— Взаимно, — подшутил я над расстроенно опустившим брови Архитектором-маньяком. Его силы созидания и разрушения не были надо мною властны. Но если не создавать, не разрушать и не контролировать, что мне остаётся?.. Что делать?.. Что я умею?
— Наше противостояние может длиться вечно, — Пиксель убрал скальпель обратно, — но я подожду, пока помрёт как можно больше народа, а остаток станет честнее к себе и окружающим, перестанет врать себе, что они до последней шерстинки чисты праведны, а мир лишён насилия и смерти. Даже этот новый «счастливый» мир, куда такие, как ты, нас переселили, не станет идеальным.
— Нет для тебя идеального прибежища… В таком случае… что ты здесь забыл?
Смотрящие ничего не создавали — они отдали планеты на откуп безудержной фантазии творцов книг и фанфиков. Инопланетяне отстранились от контроля творения, которое им и не принадлежало, по сути… Но они умели менять сущности и существ местами.
— Я… — Пиксель начал мне отвечать, но понял, что я его ответ не услышу. Для него пропал город на острове Фур, вместо него кот осознал себя в зале дворца на Рассаднике. По обе стороны от угловатого, изукрашенного черепами трона, на коем восседал верзила в тяжеленных доспехах — их пластины были толщиной чуть ли не с его непокрытую лысую голову — стояли люди самого внушительного вида. Суровый шрамованный альбинос с двумя мечами, хитро зыркающий кардинал в алой сутане, щёлкнувший автоматом с подствольным гранатомётом спецназовец или сталкер — сложно понять, лицо было закрыто тонированным забралом, а знаков отличия не имелось.
