— С чего ты взял, что это был один из моих господ? — на лице Генриха появилось беспокойство.
— С того, что скелет был одет в дорогие латы с гербом этого дома, а точнее, мечом, зажатым острыми клыками.
— Скелет? — у дворецкого тут же отлегло от сердца. — У нынешних воров ни манер, ни воображения. Мои хозяева покинули поместье только вчера. Так скажи на милость, как он за одну ночь обратился обглоданным скелетом? К твоему сведению, хозяева этого поместья — потомственные охотники на монстров, никто из них не мог проиграть жалкому волку.
— В свою защиту хочу заметить, что волчица отнюдь не жалкая. У неё двадцать четвёртый уровень и в холке она выше деревьев. И что-то мне подсказывает, что вы, уважаемый Генрих, потеряли счёт времени, дожидаясь возвращения своих господ, оттого и обратились призраком этого поместья.
— Призраком? — дворецкий осмотрелся. — В этом поместье нет призраков, только мимики.
— Как нет? Вот один парит над полом и мерцает во тьме. Мало того, через него видны картины. Неужели ты так долго ждал, что не заметил, как умер?
Дворецкий опустил голову и посмотрел на ладони, через которые был виден пол. Не теряя самообладания, и лишь раз приподняв от удивления бровь, Генрих залез в настройки и убедился в правдивости своей смерти. Игнорируя вора, он посмотрел куда-то вдаль и исчез. Пользуясь случаем, Нибор попытался покинуть неприветливый особняк, но ни одна из дверей не поддалась. Все выходы были запечатаны магией призрака. Когда он вернулся, Нибор уселся в кресло, словно и не пытался сбежать.
— Простите меня за грубость, был неправ, — словно действительно признавая свою ошибку, произнёс Генрих. — Всё указывает на то, что я мертв, и достаточно давно. Но как дворецкого меня больше волнует судьба моих господ. Хотите набраться опыта и заработать солидное количество алов?
— Набраться опыта? — переспросил Нибор, желая уточнить, правильно ли он понял Генриха.
— Хоть я и стал призраком, я всё ещё могу, как и при жизни, отдать половину своего опыта другому человеку. Исходя из моего уровня, я смогу передать вам девять тысяч семьсот пятьдесят единиц опыта и…
— Как-то маловато, — перебил его Нибор. — Половиной тут и не пахнет.
— Позвольте? — удивился наглости вора Генрих. — Я тридцать седьмого уровня, до следующего мне необходимо набрать девятнадцать с половиной. Если за то время, что я мёртв, в законах математики ничего не изменилось, то половина от данной цифры составляет почти десять тысяч.
— А, вот как ты считаешь.
— А разве может быть иначе? Насколько я знаю, можно передавать лишь половину опыта, который требуется для следующего уровня.
«Получается, чем выше уровень заказчика, тем больше опыта он может дать. Интересно, этот опыт должен быть накоплен, или он может разбрасываться им направо и налево?» — рассуждал Нибор, параллельно общаясь с Генрихом.
— Нет. Не обращай внимания, просто голова после мороза туго соображает. Да и, честно признаться, не силён я в математике, сам видишь, до сих пор в первых уровнях хожу.
— Знаю, что бестактно спрашивать такое. Но какого на самом деле вы уровня? И почему для магии маскировки выбрали уровень ребёнка?
— Ты меня раскусил, — Нибор улыбнулся для правдоподобности блефа. — Но пусть мой уровень и дальше остаётся секретом. Вопрос в другом. Чтобы воспользоваться моими услугами, нужна награда посолиднее.
— Понимаю. К опыту могу добавить двадцать тысяч алов. Теперь, когда я мёртв, деньги мне ни к чему.
— По рукам. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Стать призраком — это всё равно, что быть жертвой проклятия. Поместье, которому я посвятил всю свою жизнь, удерживает меня и не даёт отправиться на поиски господ. Я прошу вас обыскать лес и выяснить, что случилось с охотниками на монстров.
— Сколько их было, и куда они направились?
— После смерти Храброго Марка де Лоргана поместье унаследовали шестеро его сыновей. Людвин, Миртин, Андрон, Кралон, Деймон и Уртук. Чтобы выяснить, кто из них достойнее стать во главе семьи, братья отправились на охоту. Тот, кто принёс бы голову самой сильной и страшной твари, и стал бы новым главой семьи.
— Подозреваю, Уртуку эта идея не понравилась, и он решил помочь братьям отправиться на тот свет раньше времени.
— С чего такой вывод?
— Он единственный сын, чьё имя не заканчивается буквой «Н». Следовательно, любимцем у отца он не был. Может ростом, а может умом не вышел.
— Ваше предположение ошибочно. Храбрый Марк де Лорган назвал своего шестого сына иначе, потому что на этом настаивала его жена, леди Фриски. Среди братьев не было ни зависти, ни раздора, предательство и братоубийство можно исключить сразу. Полагаю, каждый из молодых охотников замахнулся на тварь, которая была ему попросту не по зубам. Я не знаю, какого вы уровня, но искренне надеюсь, что это задание вам под силу.
— Не сомневайтесь, я справлюсь. Что делать в случае, если наследник мёртв?
— В этом случае прошу принести доказательства его смерти. Подойдёт любая личная вещь: меч, доспехи, именные предметы, что угодно, что не отдал бы вам живой человек.
— Пока дело не сделано, могу я использовать поместье как временное жильё?
— Вот ещё! — возмутился призрак дворецкого. — Поместье принадлежит наследникам рода, а проходимцам и ворам здесь не место. Соглашусь, ваш визит заставил меня опомниться и понять, что я мёртв. Интересно…где лежат мои останки? Где я сделал последний вздох, дожидаясь их возвращения?
— Ты не ответил на вопрос. Я могу остаться или нет? Всё, что я прошу, это возможность ночью греться у камина.
— Воры все такие? Им говоришь «Нет», а они слышат «Да».
— Говорю же, я не вор!
— А серебряный нож говорит об обратном.
— Повторяешься.
— Знаю, но я до сих пор слышу, как бедолага сидит под столом и бранит вас.
— Кстати о серебряном ноже, почему в особняке столько мимиков?
— Охотники рода де Лорган не всегда спешат обнажить меч и обезглавить монстра. Среди их породы есть те, кто не несёт угрозы человеку, если их не провоцировать. Мимики — лучший для этого пример. Эти существа терпеть не могут прикосновений, а всякий искатель приключений и наживы так и норовит коснуться их рукой. Особенно страдают те, кто изображает сундуки.
— Это очень интересно, но что насчёт ночлега? Не могу же я спать на улице.
— Дайте подумать. Хозяева никогда не жаловали попрошаек и воров, да и я от них не в восторге. Сделаем так, за некую цену я могу позволить вам греться у огня.
— Как щедро и гостеприимно с твоей стороны. И какова цена?
— Три ала за ночь.
— Смеёшься? Ты минуту назад сказал, что деньги тебе ни к чему.
— Я не намерен с вами об этом спорить. Принесёте плату — погреетесь у огня. Не принесёте — околеете. Как мне известно, уровень не защищает от мороза.
— Что насчёт еды?
— А что насчёт еды?
— Сколько денег ты хочешь за тарелку горячего супа или, скажем, кусок хлеба?
— Нисколько. Я призрак и не могу покидать поместье для охоты, да и теплица в запустении. А все припасы, что были в погребе, подчистую разворовала прислуга. Будь она неладна.
— Эх, — тяжело вздохнул Нибор. Он опасался, что голод может стать причиной слабости. — Поблизости есть ещё поселения или поместья?
— Зачем вам? Снова хотите пойти на воровство?
— Да что ты заладил?!
— В пятнадцати километрах отсюда есть небольшая деревня Сетрин. А в сорока — город Патрий, но посещать его не советую, там полно королевских гвардейцев. Ради прибавки к жалованию они с радостью поймают такого преступника, как вы.
— Ты и при жизни был таким? С чего ты взял, что я преступник и вор?!
— Вы не знаете, где находитесь. Путешествуете в одиночку, без должного обмундирования и провизии. В трёх километрах отсюда, за рекой, расположилась крепость Геры, из которой вы сбежали. Поправьте меня, если я не прав.
— Всё верно. Ты с самого начала знал, кто я такой.
— Догадывался. Я сильно рискую честью своих господ, укрывая преступника в их поместье, поэтому для вас цена за ночлег выросла вдвое.
