– Надеюсь, – поджала губы посетительница.
– Хорошо, Анюта. Давай…
– Я же просила меня так не называть! – сорвалась на визг девочка.
Стекла в кабинете опасно задрожали. Хозяин покосился на них и вздохнул. Поставил магический щит.
– Чуть сбавь обороты. В прошлый раз после твоего посещения мне пришлось ремонтировать не только свой офис, но еще и соседний.
– Нечего было учить меня жизни, – отозвалась Аня, откидываясь на стуле и закидывая ногу на ногу. Голос от детского звонкого плавно перешел к хрипловатому контральто. – Я не ребенок.
– Я помню, не переживай.
– А иногда кажется, что забываешь! – вновь выпустила свои иголки девочка.
– Хорошо. Буду внимательнее.
– И кстати, может быть, мы все же перейдем к делу, Михаил Андреевич? – с явной издевкой спросила Аня.
– Давай к делу. Только еще тише, милая.
– Хорошо. Если честно, я поняла, почему дядю так зацепила эта компашка.
– Они все погибли?
Девочка засмеялась:
– Не поверишь! Я их недооценила! Они не пострадали! Синяки, мелкие царапины… и все! Даже демонесса, ставшая на время хранительницей артефакта, быстро восстановила свои силы!
– И все?
– Ага! А гоурланов можешь вычеркивать из своего списка.
– Совсем?
– Да. – Аня подтянула ноги к подбородку. – Я даже не знаю, как это объяснить! Понимаешь, у них всех изумительная сила. При этом они звезда, истинная звезда!
– И кто у них «батарейка»? – заинтересовался Михаил.
– Имеешь в виду тот луч, который накачивает силой остальные лучи, доходя до предела, а потом благодаря катализатору рывком поднимается сам? – уточнила девочка.
Директор «Эдема» кивнул.
– Ну, я не сразу, конечно, смогла это понять. Но вообще «батарейка» – Лея. Катализатор – Нейл. Но если дракон не поймет, что к чему, демонесса скоро перегорит. Она тратит запредельное количество сил. И при этом она приняла то, что слабее остальных, как норму. Хотя раньше все было наоборот. Признаться, она меня пугает.
– Почему? Из-за ее силы?
– Нет. Она похожа на нас. Она стала бы идеальной тенью Смерти.
– Я знаю, – кивнул Михаил. – И хотя эта тема интересная, оставим пока звезду в покое. Я тебя попросил прибыть не затем, чтобы поговорить, хотя и это тоже. В общем, я отзываю тебя из отпуска.
– Что?
Секретарь в приемной вздрогнула, повернулась к стеклу, которое покрылось сеточкой мелких трещин.
– Меня? Из отпуска? Да ни за что!
Стекла задрожали уже во всем здании…
– Аня! Сядь обратно! – рявкнул взбешенный мужчина.
Закипающая на глазах девочка опустилась на стул, сложила ручки на коленках, как примерная школьница.
– Ты будешь во вселенной Судьбы, – немного успокоившись, продолжил Михаил. – Недавно сняли стазис с планет, и многие армии, оставленные Войрэно, смогли раскодировать. Но осталось несколько опасных планет, проблему с которыми мирным способом не решить. Тебе предстоит зачистить две из них. Потом возвращайся в отпуск.
– Ну почему не Интессо? – чуть не расплакалась Аня. – У меня шестьсот лет нормального отпуска не было! И тут, только я настроилась на отдых, только начала получать удовольствие, опять отзыв!
– Если ты помнишь, Тессо уже был во вселенной Судьбы. И если он туда вернется и встретится с этой звездой, то очень быстро станет человеком.
– Ну и что? – непонимающе переспросила Аня. – Все мы рано или поздно станем обратно людьми. Кто-то раньше, кто-то позже. В чем сложность с ним?
– Аня, ему нельзя, понимаешь? Он должен вначале выработать свой ресурс. Найти преемника. И только потом угасать.
– Н-да, не вовремя он встретил эту девочку. Кстати, а какой у меня уровень допуска?
– Высший. Демиург тебя встретит.
Аня вздохнула:
– Ладно. А контакты с местной тенью Смерти?
– Разрешены.
– Коса?
– Запрещена, – отозвался Михаил.
– Издеваешься? – опять завопила девочка.
Стекла в кабинете директора и приемной не выдержали звуковой волны и треснули. Стеклянный дождь просыпался вниз, завис над асфальтом и медленно начал подниматься вверх.
А Аня, сбросив пар, неожиданно успокоилась. Закинула в рот мятную жвачку, натянула наушники, приготовилась включить плеер и посмотрела на Михаила:
– Сроки?
– Неограниченны. – И уже в спину выходящей девочке, мужчина добавил: – Можешь даже немного развлечься. Ну, или кому-нибудь помочь. Если будет на то твое желание.
Даже не показав, что услышала сказанное, Аня покинула кабинет.
Секретарь лежала в обмороке. Подойдя к окну, девочка махнула рукой, восстанавливая из поднявшихся вверх осколков стекло, потом вернулась к столу секретаря, подула на лоб девушки и покинула приемную, точно зная, что мистическая сопровождающая ее визита из памяти служащей сотрется.
Войдя в метро, Аня пробежала по эскалатору, заскочила в самый последний момент в поезд, и вскоре даже самый придирчивый взгляд не нашел бы в школьнице с ярким томиком манги в руках ничего особенного…
Обычно безлюдный пляж у океана в этот раз облюбовала пара демиургов.
Судьба вышла из воды, подхватила любимое мохнатое полотенце, торопливо растерлась и рухнула на широкое покрывало.
ТерАль отвлекся от книги и посмотрел на жену:
– Почему ты опять сама не своя?
– Потому что я твоя, – отозвалась демиург, отбирая у вампира книгу.
– А если серьезно?
– Нам ждать приезда тени Смерти. Эмиссара, подчищающего хвосты за Вороном. Оказывается, этот псих оставил в моей вселенной несколько армий, и тень должна их обезвредить.
– И что тебя волнует? Это же хорошо!
– Было бы, если бы не личность эмиссара.
– Опять тот беловолосый?
– Если бы… Среди демиургов ходит байка о ребенке. Ей лет двенадцать. Хорошенькая, смугленькая, вежливая, начитанная. На вид настоящее сокровище. А на деле – одна из самых сильных и опасных среди теней Смерти, с «милым» прозвищем – Пожирательница миров.
– Разве мы в случае чего с ней не справимся? – спросил ТерАль, стараясь казаться спокойным.
– Справимся. – Судьба села, глядя на раскинувшийся перед ними океан.
– Тогда что тебя беспокоит?
Демиург покачала головой:
– Не знаю. Может, то, что я не понимаю природы ее сил. Может, то, что она похожа чем-то на меня. А может, просто потому, что, несмотря на свой опыт и все прочее, она была и остается ребенком.
ТерАль вздохнул и притянул любимую к себе:
– Просто оставайся собой, и все будет хорошо.
– Думаешь?
– Уверен. – Мужчина успокаивал свою жену, но при этом у него на душе было тоскливо.
