— Это тылы, подруга. Тылы, которые позволят нам там чувствовать себя намного лучше. Эти пустоши можно превратить в сельскохозяйственные угодья. А после запуска автономного стационарного портала — обеспечить торговый оборот с тем миром, который, как я поняла, имеет очень большие проблемы с продовольствием. Особенно в тех краях, где засел Максим.
Спустя час. Мир 'Земля'. Окрестности Иерусалима.
Иешуа сидел на небольшом коврике, расстеленном на вершине самого высокого бархана в округе, и наблюдал за творящимся в отдалении столпотворением. Да… эти места давно уже не знали такой оравы галдящих и шумящих людей… и не только. Зачем эта безумная, но эффектная лазурная демонесса берет с собой эльфов, варг, подчиненных братьев Ордена он не понимал. Даже пяток дварфов прихватила. Хорошо хоть орков или еще каких сильно отличных от людей созданий не взяла. Две сотни 'лиц'! Шесть сотен породистых лошадей! Тридцать тонн всякого барахла! Безумие… сущее безумие…
— Накопление закончено! — Крикнула на даэдрике Азура в сторону Иешуа. — Мы готовы продолжить!
— Безумие… — тихо произнес себе под нос этот хитроумный Бог, но раздвинул пески, открывающие вход к порталу и телепортировался к арке.
— Вижу, ты явно недоволен происходящим, — весело усмехнувшись, спросила лазурная демонесса.
— Ты сумасшедшая! — Фыркнул он, после чего повернулся к камням и инициировал портал.
Василиса Николаевна же, улыбнувшись во все тридцать два зуба, чуть погарцевала на коне и махнула стоящей рядом голове колоны двигаться вперед.
Караван втягивался не очень быстро. Лошадям было психологически сложно идти в портал. Поэтому приходилось спешиваться и буквально втаскивать их за собой.
— Зачем ты взяла так много людей? — Наконец не выдержал Иешуа. — Неужели нельзя было обойтись меньшим количеством?
— А чего ты переживаешь? — Улыбнулась Василиса Николаевна. — Ведь сам говорил о том, что тут не угадаешь. Нам нужны все эти люди. И мы либо нормально пройдем, довезя массу полезного груза и специалистов, либо погибнем. Именно по этой причине я пойду последней.
— Думаешь, братья Ордена заблокируют переход?
— Ты сам, что, иначе поступил бы? Из портала валит толпа прекрасно снаряженных людей. Явно экспедиция. Оно им надо? Вряд ли там большой отряд. А вся экспедиция вооружена огнестрельным оружием.
— Хм… разумно. Именно по этой причине так много лошадей?
— Конечно. Чем дольше длится переход без всевозможных форс-мажоров, тем больше шанс того, что с той стороны нас не ждет Орден. И, кстати, где твой акцент? Он меня безумно забавляет, — как можно соблазнительнее улыбнулась Василиса Николаевна.
— Слушай, не делай мне нервы. Тем более, что тебе пора.
Василиса хихикнула, стрельнула глазками в этого Бога и хлестнув его по лицу хвостом лошади направилась в портал. Иешуа подождал пять минут и деактивировал арку и… чуть потоптавшись, исчез. А пески, разведенные им в стороны, стремительным бегом вернулись обратно, погребая под собой все следы. Глянешь — и только одна мысль в голову придет, что по этим местам уже давно не ступал ни пеший, ни конный, ни даже на машине. Поэтому, когда спустя два часа брат Ордена совершал регулярный обход периметра объекта, то ничего не обнаружил и сонно зевая поехал досыпать. Уж больно его разморило сегодня на солнышке…
12 октября 1230 года. Мир «Сот'ари». Окрестности ИерусалимаВасилиса Николаевна вынырнула из портального коридора и прищурилась от яркого солнца, бьющего прямо в глаза.
— Госпожа! — Обратился к ней сержант стражи дома. — Мы оцепили периметр и поставили наблюдателей на всех возвышенностях по кругу.
— Хорошо. Местные нас не заметили?
— Увы, госпожа. Когда мы только вошли в этот мир, несколько всадников стояло вот на том бархане, — указал он рукой. — Заметив наш интерес к себе, они развернулись и резво поскакали прочь. Для открытия огня из винтовок было слишком далеко, а преследовать их на лошадях после перехода не представлялось возможным. Сами видите — они не в себе.
— В той стороне должен находиться Иерусалим, — спустя несколько секунд заметила Василиса Николаевна. — Это значит, что нас ждали…
— Что прикажете делать?
— Продолжайте наблюдение. Всем незанятым бойцам — отдых. Доспехов не снимать. Остальным тоже. Лошадям нужен покой — на таких убитых мы далеко не уедем. Все ясно?
— Да, госпожа.
— Исполняй, — произнесла она и, спешившись, сама направилась на указанный бархан. Наблюдать.
Как демонесса и предполагала, гости не заставили себя долго ждать. Пять часов не прошло с момента первого контакта, как с ожидаемого направления появились всадники в черной одежде…
Мустафа остановил своего коня и пару минут до боли в глазах всматривался в этих странных гостей, что высыпали на вершину кургана и развернулись в линию.
— Уважаемый, — обратился к нему помощник, — позвольте я пообщаюсь с гостями. Все это очень настораживает. Нам донесли, что гости были на лошадях. Зачем же они спешились в виду приближающегося конного отряда? Это либо глупость, либо хитрость.
— Либо мы чего-то не знаем… — медленно произнес Мустафа, — но ты прав. Пока мы не узнаем, кто эти люди дело не сдвинется с мертвой точки.
— Может быть, тогда нападем? Нас больше.
— Ты помнишь, что случилось с отрядом наместника Иерусалима, когда посмел атаковать нашего гостя?
— Мы не знаем этого достоверно…
— Но крестоносцы клянутся, что тот развеял их в пыль.
— Молитвой, — усмехнулся помощник.
— Молитва — это просто слова, — сухо заметил Мустафа. — Максим ад Эрдо — могущественный брат Ордена Света, который явил нам свою силу. Выйти и божественной дланью разбить в прах пять сотен воинов — это ли не чудо? А ведь он тоже пришел через портал, как и эти люди. И ты предлагаешь их вот так, не подумав, атаковать только лишь потому, что нас больше?
— Но…
— Иди и узнай, кто к нам прибыл. И будь с ними вежливым.
В общем, его послали и он, как говорится, пошел. Тем более что сам напросился. Одно дело ехать на переговоры с ощущением силы, стоящей за ним, и совсем другое дело — пытаться робко осведомиться у возможно куда более могущественных людей кто они и куда путь держат. Да так, чтобы и не обидеть, да самому лицом в грязь не ударить. Кроме того — проведенные Мустафой аналогии привели к тому, что парню банально стало страшно за свою жизнь. Умирать вот так — по щелчку пальцев превратившись в пыль — он был еще не готов.
