Он шел рысью и с каждым мгновением тревога его возрастала. Особенно после того, как он увидел доспехи, принятые издалека за одежду. Что и говорить — 'кровавые латы Эрдо', порожденные буйной фантазией Максима на базе поздней, высокой готики из превосходной легированной стали, в свое время впечатлили даже драконов. Даже Василиса удивилась природному таланту ее брата, породившего такое чудо.
Но больше всего в нем вызвало удивление то, что вышедший вперед и открывший забрало воин внезапно оказался женщиной с весьма смазливым лицом.
— Ты человек Мустафы? — Спросила на хилиари Василиса, видя, что бедняга никак не может набраться смелости и заговорить с ними.
— Да… — выдавил он из себя.
— Меня зовут Василиса. Василиса ад Эрдо. Да, я сестра Максима ад Эрдо. Поэтому прошу уважаемого Мустафу прибыть в мой лагерь. Нам есть, что с ним обсудить.
— Хорошо госпожа, — кивнул после небольшой паузы переговорщик. — Я рад приветствовать вас на нашей земле. — Он еще раз кивнул и, пришпорив коня, галопом понесся в сторону своего отряда. А Василиса осталась с улыбкой наблюдать за действом, которое, впрочем, завершилось очень быстро. Вероятно, Мустафа был психологически готов к чему-то подобному, поэтому буквально через полминуты после возвращения посланника в сопровождении десятка всадников направился на переговоры…
— На самом деле я удивлен, что пришла его сестра, а не брат, — отметил Мустафа после завершения классической дипломатической прелюдии.
— Почему? — Попыталась прикидываться дурочкой Василиса.
— Потому что вы женщина.
— Вы знаете, в нашем обществе оценивают не по полу, а по способностям и к какому роду ты принадлежишь. То есть, за кого в конечном итоге будешь стоять. В делах же, что мужчины, что женщины совершенно равны. Как вы видите — мои люди подчиняются мне без малейшего проявления неудовольствия.
— Это все очень неожиданно… — задумчиво произнес Мустафа. — Они тоже братья Ордена?
— Не все. Только несколько. Остальные — простые люди, либо представители других разумных видов.
— Я вас не очень понимаю…
— Вон та девушка, да, да, именно она. Так вот — это женщина-кошка, ее род породили, смешав пантеру с человеком. Во внешности это проявляется по зубам. Видишь, какие у нее необычные клыки. Вот.
— А на вид — обычные женщины… пока не улыбаются, — покачал головой Мустафа.
— Они — жрицы Богини войны. Очень хорошие бойцы. На каждой не меньше сотни побед.
— Невероятно! — Ахнул глава Ордена Врат. — А на вид хрупкие девушки.
— На то и расчет, — усмехнулась Василиса. — Вон те, — кивнула она на сидящих особняком с независимым видом странных людей, — тоже не люди. Это альвы или эльфы. Волшебный лесной народ.
— Значит те низкорослые крепыши…
— Верно. Это дварфы. Они предпочитают жить в горах, создавая в каменных массивах огромные города.
— Чудеса…
— Вы даже не представляете, сколько чудес творится за пределами этого мира, — с вежливой улыбкой отметила Василиса.
— Мир-тюрьма… — тяжело вздохнул Мустафа. — Я просто не понимаю, зачем нужно было это страшное существо заключать здесь. Ведь из-за него мы лишены стольких интересных вещей. Признаться, женщины-кошки меня очень заинтересовали. Будь я помоложе, то с удовольствием взял бы себе в жены одну из них.
— Они не лучшие жены. Безропотно подчиняются только тому, кого считают сильнее и могущественней себя. С такими непросто.
— Это плохо…
— И не говорите, — улыбнулась Василиса.
— Кстати, вы говорили, что они жрицы Богини войны, но как такое может быть? Бог ведь един и он — мужчина.
— Кто вам это сказал? — С искренней улыбкой улыбнулась Василиса. — Боги — это раса. Как и демоны. Могущественные существа, обладающие колоссальной силой и влиянием. Но редкий мир обходится одним таким божеством.
— Но …
— Вы ведь знаете, что мы — братья и сестры Ордена Света — фактически низшие Боги.
— Я … я не думал в этом ключе.
— Хотя вам, как верующему это все и не важно.
— Да… наверное… — кивнул Мустафа, но Василиса отчетливо отметила, что семя сомнения она забросила очень удачно. — Как я полагаю, вы идете к брату?
— Вы правы.
— Может быть, вы сможете взять с собой тогда женщин и детей. Для нас довольно тяжело содержать их с достоинством.
— Каких женщин? Каких детей? — Удивилась Василиса, которую никто не посвящал в эту небольшую пикантную деталь.
— Когда он пришел в наш мир, то решил сделать доброе дело и наказать наместника Иерусалима, который прослыл весьма дурным человеком. Тот славился своей казной и гаремом. Вот Максим и нанес удар в эти два больных места.
— Ограбил казну и наставил наместнику рога с гаремом?
— Вы совершенно правы. Об этом подвиге по Иерусалиму слухи до сих пор ходят. Столько женщин никому не под силу за одну ночь познать.
— И они от него понесли?
— Да, госпожа. Все. Их потому новый наместник и захотел продать в бордели. Так вот. Две недели назад, бывшие жены и наложницы наместника родили Максиму крепких и здоровых детишек. На удивление все роды прошли очень легко и никаких сложностей не возникло. Но сами понимаете, нам сложно содержать столь высоких особ.
— Сколько там женщин с детьми?
— Три десятка.
— Сколько?!
— Я понимаю ваше удивление, но…
— Сколько вы потратили на их содержание, я заплачу. И да, конечно же, я заберу их с собой.
— Вы злитесь на него?
— Нет, что вы, — с как можно более милой улыбкой ответила ему Василиса. — Просто я очень удивлена. Да и сами подумайте — три десятка племянников и племянниц на голову не каждый день падают. Кроме того, в нашей среде не принято вот так… эм… увлекаться. Никто не возбраняет близость между мужчиной и женщиной, но…
— Ведь он хотел как лучше, — попытался вступиться за Максима Мустафа.
— Почему тогда эти женщины от него понесли? Раскрою вам небольшой секрет — мой брат в состоянии полностью контролировать этот процесс. У него дети рождаются только тогда, когда ему это нужно. Впрочем, это не суть. Я так понимаю, вы сильно потратились на выкуп и содержание. Скажите, сколько мой брат должен вам за спасение этих женщин и детей?
— Он нам ничего не должен, — с почтением произнес Мустафа. — Мы сочли за честь заботиться об отпрысках столь уважаемого человека.
— Хорошо, — кивнула демонесса, крикнув стража дома Эрдо на даэдрике несколько слов и тот, шустро обернувшись, принес ей относительно небольшой мешочек. — Тут пятьсот золотых. Пусть это будет моей благодарностью за спасение родственников.
