Сестра вейнгара всем телом чувствовала, как скользит по ней его ответный изучающий взгляд. Там, где он задерживался, кожа начинала зудеть и покрываться мурашками. Он словно срывал покровы и, заглядывая внутрь нее, перебирал мотивы поступков, ее мечты и стремления, что пугало и завораживало одновременно.
- Это долгая история, Неизменный, - наконец решилась Милуани.
Ей необходима была поддержка рианитов, и для того, чтобы получить ее, женщина была согласна рискнуть многим.
- И если вы согласны выслушать ее, то я бы предпочла присесть.
***
Если бы не пронзительный девичий окрик: "Нельзя", остановивший его, Лутарг бы пустил в ход плеть.
Именно он заставил наездника сдержать коня и опустить меч, а Лутарга разжать руку. Так же как и всадник, молодой человек посмотрел на обладательницу звонкого голоска, которая, опираясь на предплечья мужчин, медленно шла в их сторону.
- Аили, ты опять вступаешься за наглых бродяг?! - набросился на девушку всадник, причем в голосе его сквозило такое презрение, что Лутарга передернуло. Эти двое явно не ладили между собой, причем инициатором плохих отношений был мужчина, - решил для себя молодой человек, которого чрезмерное высокомерие и властные манеры наездника порядком раздражали.
- Он не бродяга, - фыркнула Аилия, чуть поморщившись от боли. Судя по тому, что она припадала на правую ногу, девушка потянула мышцу, когда вылетела из седла. - Тебе стоит научиться видеть дальше собственного носа, Трэнгар, - ехидно продолжила она. - И спуститься с коня тоже. Как-никак перед тобой Лутарг - признанный брат руаниданы Тэланской, сын Лурасы, дочери Кэмарна, и внук предпоследнего великого вейнгара Тэлы, - закончила она свою речь, остановившись в нескольких шагах от "наглого бродяги" и склонив голову.
Кто именно из всех собравшихся был больше ошарашен, даже Лутарг не смог бы сказать с определенностью. В немом изумлении он разглядывал девушку, поддерживающих ее мужчин, и еще двоих, преклонивших перед ним колени, даже забыв про гордеца, восседающего на лошади. Молодой человек ожидал чего угодно от этой встречи, но никак не этого.
- Что за бред ты несешь? - отойдя от шока, взревел наездник, и жеребец под ним забил копытом.
- Простите моего сводного брата, - извинилась за мужчину девушка. - Мы с отцом возвращаемся с церемонии посвящения, на которой Трэнгар присутствовать не мог, выполняя обязанности коменданта в отсутствие отца, - объяснила она поведение родственника, повергнул Лутарга в еще больший ступор. - Прошу, примите наше приглашение посетить Анистелу. Отец непременно захочет отблагодарить вас за мое спасение.
Так и не дождавшись ответа от почетного гостя, Аилия продолжила:
- Для комендантского дома Анистелы большая честь отужинать с вами во дворце вейнгара.
***
Аппетита не было. Лураса потеряла его уже много дней назад, но заставляла себя проглатывать пищу, чтобы поддержать силы. Уже на второй день пути она была вынуждена признать, что сильно переоценила свои способности. Долгое пребывание в заточении давало о себе знать. Тело отказывалось достойно переносить нагрузки, связанные с путешествием, и Лураса чувствовала себя разбитой с утра до вечера. Она едва держалась в седле, и лишь сила воли заставляла ее двигаться дальше.
Женщина была безмерно благодарна Сарину, который за все это время ни разу не заговорил об ее усталости. Ни единого намека не слетело с его губ, ни слова о том, что она не способна выдержать дорогу. Старик лишь помогал ей взобраться в седло или спуститься на землю, поддерживал, когда ноги отказывались идти, и заказывал двойную порцию съестного на постоялых дворах, чтобы силы ее окончательно не иссякли от голода. Заказывал и заставлял есть, несмотря на отсутствие желания.
Но, как бы то ни было, собственное состояние волновало Лурасу меньше, чем отсутствие сведений о сыне. Она бы ползла вперед, чтобы найти и догнать его, но Лутарг словно исчез, выехав за ворота Антэлы. Приближалась венчальная ночь Траисары, а они с Сарином так ни разу и не услышали о том, что ее мальчик заночевал в дорожном постое или же проследовал мимо одного из них.
- Где же он, Сарин? Разве можно так долго сторониться людей? - избитые вопросы сорвались с губ прежде, чем женщина смогла остановить себя.
Она часто задавала их, и все время получала один и тот же ответ. Вера старца в ее возмужавшего ребенка была непоколебима, и Раса даже завидовала этой уверенности, ибо в ее сердце ничего, кроме страха, не осталось.
Вот и сейчас старик поспешил успокоить взволнованную мать, сказав:
- Лутарг обходит поселения стороной. Незачем волноваться попусту. С ним ничего не случится.
Выслушав его, Раса еще ниже склонила голову над тарелкой. Вилка, зажатая в ее руке, описывала бессмысленные круги по сбитому краю посуды, не касаясь ароматного содержимого. Болтунья с пикантными колбасками - фирменное блюдо их нынешней хозяйки, женщину не прельщала, так же как хлеб, квас и запеченные яблоки. Лураса просто не замечала того, что предназначалось ей на завтрак.
- Может, мы движемся в другом направлении? Может он пошел в другую сторону? - чуть слышно прошептала она, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Ешь, пока не остыло, - раздалось ей в ответ.
- Сарин, но…
- Раса! - под ироничное хмыканье Истарга, за время путешествия привыкшего к подобного рода разговорам, старец перебил ее. - Литаурэль ведут к правителю рианитов, он сам нам сказал. Лутарг, как ты знаешь, следует за ней. Другой дороги на ту сторону гор нет, только через Гауретанский перевал с аванпостом. Но мы найдем его раньше, чем Лутарг успеет преодолеть заслон.
Свой самый весомый аргумент Сарин высказал максимально бесстрастным тоном. Он знал, что любые эмоции, даже самые незначительные, только увеличивают ее волнение. Она во всем ищет подвох.
- Ну, почем же? Имеется один! И он покорочее будет. Без заслонов, - встрял в их разговор потрепанного вида мужчина, сидящий за соседним столом. Лураса даже вилку выронила от неожиданности.
- Какой? - с дрожью в голосе спросила женщина, повернувшись вполоборота к сказавшему.
- Поверх эргастенских каменоломен, - сверкнув кривозубой улыбкой, отозвался мужчина. - Только проводник надобен. Без него проходу не будет.
Прислушиваясь, как Лураса расспрашивает похожего на бывшего каторжника субъекта о неизведанном пути, Сарин размышлял о том, что хитросплетения судьбоносных троп неизвестны даже богам. Кто бы мог подумать тогда - в дни его крепости и силы - что младшая дочь Кэмарна - первая красавица вейнгарского замка - будет сидеть за столом постоялого двора в одежде простолюдинки и разговаривать с бородатым мужиком, от которого ничего, кроме неприятностей, ожидать не приходится. Что ее серебряные волосы, не раз воспетые сказителями, будут срезаны до плеч и выкрашены настойкой из орешника, чтобы скрыть их естественный оттенок. Что она, истощавшая и ослабшая, окажется настолько сильна духом, что всерьез задумается пройти путем обреченных на рабский труд каменщиков. Когда-то он ни за что бы не смог предположить подобного, но не сейчас.
