— Боюсь, что нам не до шуток, — искренно произнес Баллин.
— Сегодня ночью, ваша Славная Никка была разгромлена пришедшими из севера кифийцами, — сказал Альлл.
— И не без помощи этого дьявола Феруса! — вставил Тарук.
— Что? — вдруг ужаснулся старичок при произнесенном имени и осекся, навлекая Альлл почувствовать некую связь и вспомнить произнесенную стариком слово "замок".
— Постойте, — начал Альлл медленно. — Часом, ваш господин не принц Росоэн Далайский?.. — и попал в точку — тот, словно ошпарился в горячем кипятке, дернулся как человек, у которого только что узнали самую сокровенную тайну. Изменился в лице и очень покраснел. Прошло некоторое мгновение и, радуясь, что старик себя выдал, Альлл прервал протянувшееся молчание: — Не упирайтесь, — улыбнулся он, показывая ровные зубы, — это ж ясно как Божий день, и королю мы не навредим, мы его вообще хотели спасти… — и он, точнее все его товарищи, друг друга перебивая, рассказали о том, как была захвачена Никка и вообще Далая, как элисарцы пытались спасти принца, и трагически попали в плен, потеряв своих товарищей; как их потом выручили эльфы (от этой новости старик чуть ли сума не сошел), которые тоже хотели спасти принца. И в свой черед старик, всхлипывая, поведал и свою, ни чуть не веселую историю.
Ночь почти вошла в свои владения и все, состоящие теперь из пяти персон (будет неверно, если сказать людей) уложились на ночлег, перед этим, вдоволь поговорив и поужинав (кстати, путлибами). На дозор до двух часов встал Альлл, потом его должен был заменить Тарук, а в пять часов они должны были подняться и отправиться дальше. Было решено, что Эннас доставит Астина к позади идущим товарищам. Так как требовалось, чтобы, как они выразились о своих начальниках, Головы узнали о новом госте, имевший прямое отношение к не спасенному принцу.
* * *
— Как ты думаешь, Монте, мы далеко ушли? — спросил молодой человек, жмурясь. Монте стоял напротив солнца и, потому, не вытерпев лучи, Росоэн отвернулся. Затем взял приготовленный хворост и аккуратно положил их на костер. В данный момент он совсем не чувствовал себя принцем. И ему это нравилось.
— Думается, что да, — ответил тот, ломя здоровенный сук.
— Мы же всю ночь шли на юг?.. — снова спросил он, на этот раз, наблюдая за тем, как девушки заботливо ухаживают за отцом. Тот еще был слишком слаб, но по словам самого больного, ему становилось легче. Даже пытался было встать и идти самостоятельно. Но все, уложив его обратно, строго наказали больше такого не выкидывать.
— Надеюсь, что да! Поскольку иначе, я имею в виду, если мы всю ночь крутились в одном месте, то вполне может оказаться, что вовсе топтались на месте.
— Нет мы не топтались на месте… — попытался вмешаться в разговор больной, но тут же нарвался на приступ кашля, — Я всю ночь следил за небом… Знаю в этом толк, — сказал он, с усилием подавив боль, — Мы прошли около семи мили… — нагрянула новая волна кашля.
— Спасибо! — поторопился сказать юноша, у которого екнуло сердце, — Только вы не утруждайте себя говорить! Вы очень слабы!
Тот не ответил. Младшая дочь Нарена, отвернувшись, тихо заплакала, а старшая успокаивая, провела по ее волосам рукой. От чего у принца вновь екнуло сердце.
— Куда же мы пойдем? — спросила Эмелина, взглянув на Росоэна. В ее красивых глазах выступили капельки слез. Росоэн не знал что ответить. Но снова заговорил Орхей:
— Идите на юг! Там есть деревенька! Люди там добрые… Несколько лет назад я там бывал…
— А если уже этот чертов враг добрался туда… — возразил Монте.
— Это возможно, — сказал больной. Кашли пока его не мучили. — Но у вас нет еды, поэтому — и выбора.
— Не говоря уже об оружии, — подхватил тот же Монте.
— …Вам нужно поторапливаться и попросить у них помощи. Покамест они не ушли в лес, пытаясь избежать войны.
— А сколько до них идти? — спросил юноша.
— Дней четыре-пять… если вы меня оставите… — и на Орхея опять посыпались серьезные упреки, — Вам надо еще поесть! — продолжал он, не слушая их, — Я человек, проводивший большую жизнь в путешествии, поэтому знаю некоторые способы выживания при крайних ситуациях. В лесу можно найти много способов поесть… — и он рассказал о тех растениях, у которых бывают съедобные плоды. Конечно, он упомянул и о лесных зверях, но в виду того, чтобы их в начале требовался поймать, имея в наличии лук со стрелами, чего у них не было, и должного умения охотиться, чем не обладал никто, за исключением Орхея, но он… вот и пришлось о мясе пока позабыть. Вскоре они нашли соответствующие описаниям плоды и все подкрепились.
День уже подходил к полудню. Все успели отдохнуть. А дорога звала к себе. И все тронулись в путь. Шли они вверх, медленно, по какому-то поросшему лесом ущелью, по которому на встречу тихо катилась небольшая речушка. Время от времени делали остановки (все-таки нести больного человека было не легким трудом).
Через четыре мили они дошли до того места, где заканчивался лес. Вышли на открывшуюся прогалину и осмотрелись. Подъем тоже закончился — это было верхушкой пологой горы. Дальше дорога шла вниз. Все с облегчением было подумали, что на этом трудное волочение на гору закончилось, но, с сожалением, ошиблись, и снова впали в уныние, ибо впереди виднелся ровный хребет древних гор, теперь уже превращенных в пологие холмы, но до сих пор сохранившие свое величие. Вид был красивым, способный вызвать вдохновение у любого художника или даже поэта. Кругом лес, а там, на низине, где местами еще не развеялся утренний туман, в лучах полуденного солнца поблескивало какое-то крохотное озерцо. А Орхей еще более огорчая всех, сообщил, что предстоящий путь пролегает как раз через эти высокие холмы. Но попытался успокоить, заверяя, что потом, до той деревни, останется немного.
Идти стало намного легче. Не только из-за спуска, но и потому, что шли вниз, и потому что лес немного поредел, а еще они нашли какую-то протоптанную тропу (Орхей пояснил, что она лосиная).
К концу дня они дошли до низины, где оказалось, протекала небольшая речушка впадающая в то озеро, оставшаяся немного в стороне, и остановились на привал. Монте даже предложил здесь же заночевать, но Орхей возразил, сказав, что по ночам в подобных местах небезопасно и что следует немного подняться. Так и сделали. Преодолев около двух миль, они встали на ночлег, встретив ровное и открытое место. Отсюда даже было видно, та маленькая гостеприимная речушка, оставленная ими позади. Озера было не видно, его скрывала спина протянувшегося косогора.
Наступил вечер. Стояла необычная мертвящая тишина; вся жизнь как будто замерла, сгинула. И осенние кузнечики почему-то престали стрекотать. Даже ветер уснул; оставив деревья в немом жутковатом покое.
