«Отказаться от создания Южной Империи. Оставить идею об объединении южных земель под своим владычеством!» — пришла безумная, но очень чёткая и яркая мысль.
«Это новое искушение… враг хочет убить мою мечту… хочет сделать меня слабой и беззубой», — мгновенно отреагировала Сильвира, готовая умереть, но не отречься от своей заветной цели.
…Её спасло лишь то, что рядом была Тальга. Что за сила живёт в этой служительнице, для Сильвиры всегда оставалось загадкой. И сейчас эта сила взывала к Небесам, призывая свет очищения на плоть порождений магии крови…
Но враг, ненавидящий и Зрящую, и Бога, которому она служила, понял, чем грозит ему эта женщина.
Жрец в красной мантии что-то шепнул и приподнял посох. Глаза Зрящей испуганно расширились и кожа мгновенно побледнела. Мгновенно поняв, что именно услышала Тальга, королева чуть не вскрикнула от отчаяния.
Хайма Катара! Зловещее Заклятие Крови, несущее смерть каждому, кто хоть раз совершил убийство. Убил умышленно или по случайности, по приказу или по злому умыслу, раскаялся или нет — Хайма Катара не знает разницы. Конечно, у опытного воина всегда есть небольшой шанс остановить насланное заклятие, отбить, обезвредить, ослабить, но только в том случае, если его противник — обычный маг средней силы. Но от Хайма Катара, насланного жрецом крови спасения нет.
В следующую секунду цвет лица Тальги вновь переменился: из бледного в ярко-красный. А ещё через миг — кровь хлынула изо рта, носа и глаз Зрящей.
У королевы закружилась голова. Она покачнулась и упала, не выдержав действия выедающей разум магии крови. Тальга же устояла и даже не опустила рук, продолжая обряд. Кровь уже сочилась у неё из-под ногтей, крупные капли падали на землю. Руки её затряслись, губы судорожно раскрылись.
«Это нечестно… несправедливо… — шумело в голове королевы. — Она не убивала своего отчима. Она только… лишила его мечты… он заслужил это, в конце концов!»
Но, видимо, совесть Зрящей всё-таки называла это убийством. Иначе Заклятию Крови не было бы за что зацепиться.
Тальга безжизненно упала на спину, раскинув руки. Однако обряд был завершён. Шесть могучих бестий взвыли — на сей раз воем ужаса и боли, позабыв о почти побеждённых врагах. Выпирающие жилы архихаймаров неестественно вздулись, словно под сильным давлением изнутри. Твари неистово выли и скрежетали, полосуя воздух когтищами, но сделать уже ничего не могли. Кипящая в них жертвенная кровь вопияла к Небесам.
— В сторону, в сторону, бегите от них подальше! — закричал Калиган, первым догадавшись, что сейчас произойдёт.
Жилы архихаймаров лопнули — из них вырвались потоки клубящейся в алом пару крови. Королева чуть не оглохла от исступлённого воя. Каждый, кто ещё стоял на ногах, мгновенно рухнул. Кровь хлестала из бестий ручьями, вены лопались, источая красные фонтаны, охваченные алым паром. Освящённая кровь больше не могла оставаться в нечистых телах. Она рвалась на свободу, разрывая и обращая плоть неуязвимых бестий в изодранную ветошь…
…Королева обнаружила себя согнувшейся на коленях. Слух постепенно возвращался, причиняя страшную головную боль. Изъеденные трупы архихаймаров валялись на площади, смрадно дымя. Где-то в стороне копошился Филгор, пытаясь подняться на ноги. Остальные не шевелились. Сильвира подползла на коленях к залитой кровью Тальге. Глаза Зрящей были широко открыты и глядели на свою владычицу с угасающей тревогой, переходящей в безмятежный покой.
— Не допусти, владычица… не допусти кровопролития, — прошептала она, будто умоляя, и губы её застыли.
Королева обернулась к стоящей на площади красной фигуре с посохом. Жрец крови не уходил и не колдовал, а будто чего-то дожидался.
«Чего же ты ждёшь, исчадие? Убей меня, вот я, совершенно беспомощная и беззащитная. Самый лакомый трофей для Тёмного Круга. Убей меня, но придёт день, и кровь моя с тебя взыщется… как кровь этих несчастных горожан с твоих бестий…»
Боль и гнев нахлынули на королеву за миг до того, как взгляд её затмила красная пелена и владычица упала на грудь своей Зрящей.
* * *
В чувство её привёл влажный платок, отирающий щеки. Королева отпрянула, тут же попытавшись встать, и снова упала бы, если бы её не подхватили два армейских лекаря. Трупы архихаймаров ещё дымили, очевидно, прошло всего несколько минут. Площадь была перекрыта воинами Первой когорты, вооружёнными длинными копьями и прямоугольными щитами, саму владычицу окружали тяжеловооружённые мечники. К королеве шагнул военачальник Мегорий, командующий Первой когортой — той самой когортой, из-за которой возник этот конфликт со Смотрителями Чаши.
— Сиятельная королева, позвольте доставить вас в лазарет, — произнёс Мегорий. Молодой, как для командующего целой когорты, он, тем не менее, ещё в Амархтонской битве отличился необычайной отвагой и разумной тактикой.
— Оставь, Мегорий, это не моя кровь, я не ранена, — королева бросила взгляд на тело Тальги, которое уже заворачивали в погребальное покрывало. — Что с остальными?
— Я скорблю вместе с вами, сиятельная королева. Оба ваших анфейца мертвы. Двух рыцарей-телохранителей мы перевязали и уже отправили в лазарет. Старший телохранитель Филгор и следопыт Калиган отделались лёгкими ранениями.
Филгор, насупившись, стоял рядом, изредка озираясь по сторонам. Калиган чуть поодаль что-то втолковывал шпиону тайной службы из форта Мглистого города, указывая при этом на кровавые дыры вокруг Обелиска Скорби.
— А как Лик? — королева глянула на лежащего под пронзённым щитом четвёртого телохранителя.
— Он мёртв, — коротко ответил Мегорий. — И старый посол ваш тоже умер. Расшиб голову, упав с коня. Писца вашего мы еле поймали. Трясётся, бубнит что-то, а так, ничего. Прикажете сопроводить вас в форт, сиятельная королева?
— Нет, — резко ответила владычица. — Я возвращаюсь во дворец. Всех раненых доставь в лазарет. Мёртвым обеспечь достойное погребение, — она глянула на завернутое в покрывало тело Тальги и едва сдержала слёзы.
— Я пошлю с вами отряд своих мечников, сиятельная королева, — сказал Мегорий. — Тогда к вам никто не сунется.
Королева кивнула.
— А где же чашеносцы?
— Уже здесь, сиятельная королева!
На площадь медленным шагом выходили сотни две воинов с длинными боевыми трезубцами, облачённые в фиолетовые одеяния, с эмблемой округлой ритуальной чаши на щитах. Перед ними шли, что-то приглушённо обсуждая, четверо младших смотрителей.
— Они ответят мне за этот заговор, — процедила в гневе королева. — Передай им, что я жду неотложного визита Смотрителей Чаши в Аргос. Не этих жалких стервятников, а самых главных — из Совета Пяти! И пусть только осмелятся не явиться!
