К постоялому двору я подъехал уже за полночь и, поколотив в ворота рукоятью меча пару минут, был всё же впущен внутрь. К моему удивлению, несмотря на поздний час, на постоялом дворе во всю кипела жизнь. Сдав на руки подбежавшему мальчишке лошадей и бросив ему медяк за услуги, я вошёл в зал. Все посетители резко замолчали, повернув головы в мою сторону, но через мгновение всё вернулось на свои места. Я внимательно огляделся, стараясь определить степень опасности временных соседей, просканировал их на предмет враждебных чувств по отношению ко мне и, не заметив ничего предосудительного, подошёл к стойке.
— Что вам угодно? — уважительно спросил хозяин, протирая стойку тряпкой.
— Ужин, комнату на ночь и продать лошадей.
— Э-э, извините? Лошадей?
— Да, лошадей! Это такие твари с копытами и хвостом, на них ещё ездят обычно, — ехидно ответил я, раздосадованный непонятливость собеседника.
— И где они?
— У меня в мешке, — удивлённый взгляд трактирщика на мой заплечный мешок. — В конюшне, конечно!
— О, конечно, пойдёмте посмотрим, что там за лошади…
— Три золотых, — назвал свою цену после внимательно изучения животных трактирщик. — И ни медяком больше!
— Да каждая из них стоит три! — возмутился я. Действительно, где это видано, чтобы верховая лошадь стоила одну монету… вот скряга!
— Два, два золотых они стоят, но я возьму за один, потому что знаю, кому они принадлежали, — ошарашил меня толстяк. — Меня не волнует, каким образом лошади оказались у тебя но, я так понимаю… претензии ко мне предъявить некому?
Я ухмыльнулся.
— Некому, лошади достались мне честным путём… С их хозяевами я расплатился сполна.
— Тогда держи деньги, — протянул в мою сторону руку с заветными кругляшами трактирщик.
— И я бесплатно ночую сегодня.
Хозяин широко улыбнулся.
— Конечно, я даже за ужин ничего не возьму, — я, больше не колеблясь, взял золото и бросил в заплечный мешок… потом в пояс переложу. — Прошу, проходите…
Проснулся я на следующий день поздно, часов в десять. Быстро одевшись и умывшись из стоящего в углу на табурете кувшина, я спустился вниз. Зал был практически пуст, все путники покинули трактир ещё на рассвете. Заказав на завтрак яичницу с ветчиной и быстро её умяв, я вышел во двор. Мои лошади уже были оседланы, а довольный мальчишка-конюх нетерпеливо топтался на месте. Я бросил ему медяк и, дождавшись пока откроются ворота, выехал наружу. По большому счёту, до Больших Петухов ехать было всего ничего, часов за пять доберусь.
*****
Да, всё-таки передвигаться на чужих четырёх (а если точнее, то даже на восьми, так как я периодически, прямо на ходу, пересаживался на заводню лошадь и обратно) намного удобнее, чем на своих двоих, и быстрее. Как я и думал, уже к трём часам дня я проехал Крупки… Слез с лошади и переоделся в парадный костюм, а что? Имею право!
Но мой въезд в деревню не произвёл ожидаемого эффекта. Встреченные по дороге односельчане испуганно шарахались в стороны и отводили глаза, проходя мимо не поздоровавшись. Да что случилось-то?! Сердце тревожно ёкнуло, и его словно сжала холодная когтистая лапа. В голову полезли нехорошие мысли… я пришпорил лошадь, в несколько мгновений домчался до центра деревни и… застыл на месте.
— Два месяца назад это случилось, — заставил меня вздрогнуть голос подошедшего незаметно старосты.
— Где отец? Эля? С ними всё хорошо?
— Брамак погиб… А Эльвира… — староста замялся, по примеру свою подчинённых отводя глаза в сторону.
Я даже не заметил, как вошёл в транс.
— Она жива? — прорычал я прямо в испуганное лицо дядьки Церко, с лёгкостью поднимая довольно-таки упитанного мужика правой рукой в воздух.
— Жива. Её уже ведут… от… пус… ти… задохнусь ведь.
— Как это произошло? Пожар? — я, взяв себя в руки, опустил старосту на землю.
— Нет, — помотал головой несчастный, массируя руками передавленную шею. — Два месяца назад налетели люди. Молодой аристократ с солдатами… ворвались в трактир. Твой отец пытался сражаться, но один из солдат оказался сильнее… так же быстро двигался как ты сейчас… Твоего отца схватили… — староста замолчал, не решаясь говорить. Но, испуганно взглянув на меня, продолжил. — Распяли на стене трактира, а потом аристократ начал над ним издеваться… Твой отец настоящий воин, его пытали целый час, а он не проронил ни слова. Нас всех заставили смотреть, как ему кишки на кол наматывают… Мы ничего не могли сделать! — оправдался Церко. — Приказчик графа сказал, что его светлость разрешил… да два десятка графских воинов с ним… что мы могли?! Потом они подожгли трактир и уехали.
— Ты ничего не сказал о моей сестре, — внезапно я осёкся, ко мне, в сопровождении жены старосты, приближалась Эля, наверное… некогда обворожительная и весёлая девушка теперь превратилась в уродливое подобие человека… Абсолютно седая, с пустыми бессмысленными глазами, она что-то беспрестанно шептала, а стоило старостихе отпустить её руку, застыла на месте и начала раскачиваться вперёд-назад. Боги…
Внезапно на Мир опустилась ночь. Чернильная темнота, разрываемая кровавыми всполохами, заволокла всё вокруг, дикая ярость и исступлённая ненависть пробили броню удерживаемого с огромным трудом ледяного спокойствия… Перед моим взором стояло лишь безносое, изуродованное ожогами и шрамами лицо сестры. Теперь-то я понял, какой подарок приготовил мне фор Мерула. Как же я жалел, что не убил тогда эту тварь!..
Не знаю, сколько я находился не в себе, но наваждение всё же закончилось, разбитое пробившимся из реальности ощущением текущих по моему лицу слёз… Я очнулся. Вокруг меня, на расстоянии пятидесяти шагов, под действием невероятного жара земля просто сплавилась в твёрдую как камень массу. Огромное чёрное пятно, результат потери мною контроля над собой, во второй раз изуродовало землю. Но всё было не так уж и плохо: ярость пламени не смогла дотянуться ни до одного из домов, превратив в пепел лишь парочку заборов и старое, побитое молнией дерево. Люди также не пострадали — староста и его жена проявили недюжинные способности в беге на короткие дистанции, что их и спасло. Единственной, кто словно и не заметил произошедшего, была Эля, всё так же продолжавшая стоять в двух шагах от меня. Огонь не причинил ей ни малейшего вреда. Я провёл пальцем по щеке, подхватывая горячую каплю… Кровь. И ядро опустошено практически полностью.
— Эль, сестрёнка, ты меня узнаёшь? — я осторожно взял сестру за плечи… и тут же отдёрнулся, на меня смотрели пустые, заполненные беспредельным ужасом глаза. Меня словно молния ударила.
