Риальто поразмыслил.
— Когда это могло произойти?
— Очевидно, во время хроностазиса, когда же еще? Нас обоих обвели вокруг пальца! — обратился он к Сарсему. — Освобождение тебя от контракта не было санкционировано! С тобой сыграли злую шутку! Ваша договоренность не имеет законной силы, и Персиплекс теперь для нас потерян! Сарсем, я не одобряю твоего поведения.
— Ха-ха! — вскричал Сарсем и погрозил бледно-лиловым пальцем, на котором поблескивал серебряный ноготь. — Это еще не все! Я вовсе не тот болван, за которого ты меня держишь!
— Что значит — «еще не все»? В каком это смысле?
— Я — редкая личность, которая способна с одного взгляда всесторонне оценить ситуацию. Не углубляясь в соображения, которыми я руководствовался, скажу, что я решил не упускать старый Персиплекс из виду.
— Ба! Браво, Сарсем!
— Затем твой представитель…
— Следи за словами, Сарсем. Этот человек вовсе не мой представитель.
— Пока этот человек на время отвлекся, я надежно припрятал старую призму. Этого человека, чью честность ты подверг сомнению, тем не менее нельзя обвинить в безответственности.
— С чего ты взял?
— С того, что он, как и я, пекся о безопасности старого Персиплекса и не успокоился, пока не узнал, где я его спрятал.
Риальто простонал.
— Где-нибудь в пещере?
— Да. А как ты узнал?
— У нас есть свои источники. На самом деле ты передал Персиплекс преступнику!
— А вот и нет. Я поместил призму в хорошо известное мне место, проникнуть в которое можно лишь сквозь узкую расщелину. А для надежности еще и отправил твой Персиплекс в Шестнадцатую эру.
— А откуда ты знаешь, что преступник тоже не переместился в Шестнадцатую эру и не забрал его?
— Думаешь, он смог бы пробраться сквозь расщелину, в которую и рука-то проходит с трудом? К тому же я держу вход под неусыпным наблюдением, вот как ты видишь, что происходит на поверхности этого стола. Ничто не появлялось и не пропадало. Следовательно, по логике вещей, Персиплекс находится в своем подземном тайнике в целости и сохранности.
Риальто поднялся.
— Идемте. Вернемся в Дуновение Фейдера! Ты проберешься сквозь расселину в Шестнадцатую эру и вернешь Персиплекс обратно. Ильдефонс, ты готов? Вызови небольшой вихрелет.
Риальто с Ильдефонсом и Сарсемом удрученно стояли на вершине Дуновения Фейдера.
— Просто мистика какая-то! Я обыскал расселину, но все без толку. Ручаюсь, этим путем Персиплекс не выносили. Должен признаться, я в полной растерянности.
— Возможно, существует другой вход в пещеру, — предположил Риальто. — Что ты об этом скажешь?
— Не исключено, — признал Сарсем. — Я проверю все эры.
Чуть погодя спустя он вернулся с докладом.
— В Шестнадцатой эре пещера непродолжительное время выходила в долину. Теперь этот выход не виден. Это хорошая новость, поскольку, если даже я сам в легком замешательстве, наш противник, должно быть, всю голову себе сломал над этой загадкой.
— Вовсе не обязательно, — протянул Риальто.
Сарсем завертел головой.
— Насколько я помню, в Шестнадцатую эру вон там возвышались три черных утеса, а на востоке долины текла река… Дуновение Фейдера в ту пору было высоким пиком, который бросал вызов всем бурям… Да, точно. Нужно спуститься вон в ту долину.
Сарсем двинулся по каменистому склону в узкое и глубокое ущелье, заваленное скатившимися с гор валунами.
— Да, здесь многое изменилось, — сказал он. — Вон там возвышался утес в форме рога скатлера, и еще один вот здесь, где теперь пологие холмы. Может быть, где-то здесь, между этими скалами… Да, это здесь, хотя вход и завален обломками камней. Отойдите в сторонку, я смещу латиферы, чтобы расчистить проход.
По склону холма пробежала дрожь, расколовшая землю, и в ней открылась щель, ведущая в глубь горы.
Все трое подошли поближе. Ильдефонс послал в подземный ход сноп света и двинулся вперед, но Риальто остановил его.
— Минутку!
Он указал на двойную цепочку следов на мелком песке, который покрывал пол пещеры.
— Сарсем, это твои следы?
— Нет! Когда я выходил из пещеры, песок был совершенно гладкий.
— Тогда я вынужден заключить, что после твоего ухода в пещере кто-то побывал. Это вполне мог быть и Аш-Монкур, если судить по песку на его подошвах.
Сарсем вплыл в пещеру, не оставляя следов на песке, и практически сразу же вернулся.
— Там, где я оставил Персиплекс, его нет.
Риальто с Ильдефонсом стояли точно громом пораженные.
— Прискорбное известие, — сказал наконец Ильдефонс. — Ты не справился с возложенными на тебя обязанностями.
— Сейчас, — вмешался Риальто, — куда важнее выяснить, где теперь Персиплекс. В прошлом, в настоящем или вообще уничтожен?
— У кого хватило бы безрассудства уничтожить «Голубые принципы»? — пробормотал Ильдефонс. — На такое не пошел бы даже архивейльт. Я полагаю, Персиплекс в целости и сохранности, просто где-то спрятан.
— Я склонен согласиться, — сказал Риальто. — Сарсем, эти следы… судя по их направлению, они были оставлены до того, как вход в пещеру завалило, то есть в Шестнадцатой эре.
— Верно. Могу еще добавить следующее: если их оставил тот, кто надеялся найти Персиплекс, у него ничего не вышло. Следы ведут в пещеру, идут мимо ниши, в которой я спрятал призму, уходят в центральную часть пещеры, там становятся беспорядочными, после чего возвращаются обратно, причем ширина шагов выдает злость и досаду. Персиплекс забрали из пещеры до появления того, кто оставил эти следы.
— Если помнишь, Аш-Монкур явился в Баумергарт в башмаках, к подошвам которых пристала подземная пыль, — сказал Риальто, обращаясь к Ильдефонсу. — Если только он не отыскал Персиплекс сразу же после того, как вышел из пещеры, его замысел провалился.
— Убедительно! — согласился Ильдефонс. — Но кто же тогда забрал Персиплекс?
— Сарсем! — строго сказал Риальто. — В этой истории ты повел себя отнюдь не благоразумно. Стоит ли напоминать тебе об этом?
— Не надо ничего говорить! Можешь от омерзения разорвать со мной договор! Это унижение послужит мне примерным наказанием!
— Мы не настолько жестоки, — отрезал Ильдефонс. — Мы предпочитаем, чтобы ты загладил свою вину, вернув нам Персиплекс.
Бледно-лиловое лицо Сарсема вытянулось.
— Я снова подведу вас. Я не могу вернуться в Шестнадцатую эру, потому что на самом деле я и так там.
— Что? — Ильдефонс вскинул свои щетинистые желтые брови. — Ничего не понимаю.
