– Вперед! – крикнул я Мэрэму и мастеру Йувейну, посылая Эльтару в галоп. – Уже почти слишком поздно.
Впереди нас уже выпустили свои стрелы лучники, укрывшиеся меж деревьев. Визг сотен древков пронизал воздух, острые наконечники отскакивали от доспехов с пронзительным звоном стали, ударяющей о камень. Достаточно быстро какая-нибудь из этих стрел отыщет щель между алмазами и вонзится в плоть.
Я изо всех сил скакал к кромке леса к быстро сужающемуся просвету между армиями. Мэрэм, понукая свою лошадь, как-то умудрялся не отставать. Он указал через деревья направо, по направлению к знамени моего отца и его коннице.
– Ваши ряды там! Что ты собираешься сделать? – выдохнул он.
– Остановить битву.
Я вытащил камень Света и вылетел на поле, держа чашу высоко над головой. Солнце наполнило чашу светом, и она стократно отдала его назад. Неожиданная вспышка озарила ярким золотым светом воинов обеих армий. Более двадцати тысяч пар глаз обратились в мою сторону. Мэрэм слева от меня, мастер Йувейн справа – мы вместе ехали мимо рядов воинов, стоявших по обеим сторонам от нас. Так сбылось предсказание лорда Харши, и мы оказались в центре поля битвы перед обеими приближающимися армиями.
– Остановитесь! – крикнул я воинам, галопом несясь по снегу верхом на Эльтару. – Остановитесь сейчас же!
Стрела, выпущенная из ишканских рядов, свистнула у меня над ухом. Я услышал, как кто-то из ишканов выкрикнул:
– Это Элахад – восставший из мертвых!
Многие теперь дали волю своему изумлению. Я узнал скрипучий старый голос лорда Харши, перекрывавший других рыцарей, окружавших моего отца.
– Они вернулись! Искатели вернулись! Камень Света найден!
Неожиданно перестали трубить трубы и смолкли барабаны. Капитаны тут и там по рядам выкрикивали приказ остановиться. Серебряные колокольцы, привязанные к ногам воинов, позванивали, выдавая трепет двадцати тысяч людей, ишканов и мешцев, ожидавших, каким будет следующий приказ их королей.
Я остановил Эльтару посреди поля. Мастер Йувейн и Мэрэм присоединились ко мне. Камень Света подобно солнцу сиял в моей руке, говоря об истине, которой не видели среди валари вот уже три тысячи лет.
Мой отец в сопровождении Лансара Раашару, лорда Томавара, лорда Харши и еще нескольких лордов и мастеров-рыцарей первым поехал к нам под развевающимся белым флагом. Несколько мгновений спустя король Хэдэру собрал самых доверенных лордов, приказал оруженосцам поднять белый флаг и медленно повел к нам своих людей. И это была вовсе не та громоподобная атака, которой ожидали и ишканы, и мешцы.
– Остановите битву, ты сказал! – пробормотал Мэрэм, от волнения прижимая руку к груди. – Остановите мое сердце, говорю я!
Отец мой подал Азару знак присоединиться к ним. Тот покинул ряды на востоке у реки и погнал гнедого жеребца через поле. Галопом он за несколько минут преодолел те полмили, что разделяли нас. Когда брат подъехал ближе и сияние камня Света высветило длинный ястребиный нос и благородное лицо, которое я уже почти потерял надежду увидеть вновь, мое сердце дрогнуло и слезы наполнили глаза.
Потом отец, образовавший вместе со своими рыцарями полукруг вокруг Мэрэма, мастера Йувейна и меня, проникновенным голосом произнес мое имя.
– Сэр Вэлаша, сын мой – ты вернулся к нам. И не с пустыми руками.
Он сидел прямо и гордо в искрящихся доспехах, с удивлением рассматривая камень Света, да и меня заодно. Мы словно сделались друг для друга новыми людьми. Его черные глаза, своим блеском так напомнившие мне глаза Кейна, обласкали меня и озарили душу радостью и любовью, а яростный взгляд горел уверенностью в том, что он прожил жизнь не зря.
Пока король Хэдэру и ишканы выстраивались с другой стороны от нас, отец осмотрел мой изорванный плащ и почти превратившееся в лохмотья сюрко.
– А где щит, что я дал тебе в это путешествие?
– Его больше нет, сир. Он сгорел в драконьем огне.
При этих словах величайшие лорды Ишки и Меша вздохнули от изумления, словно зеленые юнцы. Все они придвинулись ближе. Никто, похоже, не понимал, стоит ли воспринимать мои слова буквально.
– Огонь дракона, вот как? – Король Хэдэру, медведеподобный, раздражительный, восседал на своем огромном коне и скептически разглядывал меня. Ястребиный нос выдавался вперед, словно бы угрожая вырвать правду. – А где ты сражался с этим драконом?
– В Аргатте.
Это имя, древнее и ужасное, исторгло из лордов очередной взрыв вздохов и удивленных восклицаний. Все они подняли глаза и уставились на золотую чашу, источавшую свет в моей руке.
– В Аргатте отыскали мы камень Света. – сказал Мэрэм.
Принц Сальмелу подъехал поближе к своему отцу и, качая головой, прикрыл глаза рукой. Шрам, бежавший через все его лицо к безвольному подбородку, горел красно-золотым. Потом он отвел взгляд от камня Света и с вызовом посмотрел на меня холодными мрачными глазами. В этом взгляде читалась великая ненависть, ставшая лишь еще ядовитее за те месяцы, что прошли, пока он оправлялся от раны, полученной в поединке.
– Так ты утверждаешь, – неприятным голосом произнес мой недруг, – что это камень Света?
– Незачем утверждать. Это, как ты видишь, воистину та чаша, которую принесли на землю наши предки.
Он заставил лошадь подойти еще на несколько шагов, чтобы получше рассмотреть реликвию. Уродливые, скрытные глаза не отражали и части ее света.
– И ты утверждаешь, что вошел в запретный город и принес оттуда эту чашу?
– Во исполнение нашего поиска, да.
– А какие у тебя доказательства тому? – воскликнул он. – Почему мы должны верить слову человека, обесчестившего себя участием в поединке, который ему не хватило духа закончить?
Несмотря на намерение сохранять ясную голову, я вцепился в рукоять Элькэлэдара. А Сальмелу, двигавшийся теперь медленнее из-за ран на груди и руках, стиснул пальцы на своей кэламе.
– Вэль, – отчетливым шепотом напомнил мне мастер Йувейн, – если ты и в самом деле хочешь остановить битву, сейчас не место для гордости.
– Может, и не для гордости, но для чести.
Пока я пытался вынырнуть из неугасимого, вечно пылающего озера ненависти, которое поглотило бы меня, если бы я позволил, зазвенел чистый голос моего отца:
– Сэр Вэлаша, сегодня в чести с тобой не сравнится ни один из рыцарей Эа.
Его слова омыли меня, словно поток прохладной воды. Я вдруг отпустил меч.
Но похвала моего отца только воспламенила Сальмелу и усилила его злость. Перед двумя королями и собравшимися здесь лордами Ишки и Меша, перед тысячами воинов двух армий, ожидающих и наблюдающих, он начал глумиться надо мной.
