— Мы можем сбежать сегодня вечером, — сказала Агнес. — Ты, я и дети.
Бет бросила взгляд на дверь. С другой стороны она услышала бормотание отца.
Конечно, ее сестра не могла говорить серьезно.
— Агнес, о чем ты говоришь? Я выхожу замуж.
Агнес схватила ее за плечи.
— Пророк хочет похоронить нас на четыреста дней. Ты понимаешь, что это значит? Четыреста дней, Бет! А Магда и Тоби заражены. Они распространят болезнь. Там внизу будет ад, настоящий ад.
Бет заткнула уши. Девушка, стоявшая перед ней с горящими глазами, говорила как незнакомка. Как страшный, требовательный Чужак Извне.
— Агнес, перестань!
— Люди умрут, а ты станешь рабыней этого старика. — Она говорила резким шепотом. — А как насчет Кори? Ты когда-нибудь любила его вообще? Ты действительно хочешь быть его матерью?
Бет закрыла лицо руками, чувствуя, как по щекам текут слезы.
Почему Агнес не видит, что она уже решила вырвать свое сердце и заменить его другим, более подходящим для жизни в Ред-Крике?
А Мэттью Джеймсон был честным человеком. Может быть, с ним она, наконец, будет в безопасности. Может быть, даже в темноте бункера у нее будет что-то, ради чего стоит жить.
Это была слабая надежда. Но она будет цепляться за нее. Это все, что у нее было.
Она указала на свое свадебное платье, все еще наполовину застегнутое.
— Разве ты не видишь, что уже слишком поздно?
Ужас наполнил глаза Агнес, и на секунду Бет захотелось взять свои слова обратно. Хотел сказать: «Да, я сбегу с тобой, конечно, сбегу!»
Но ее платье было очень тяжелым. Оно придавливало её к земле.
— Я люблю тебя, Бет, — сказала Агнес. — И я сожалею… ужасно сожалею… о том, что случилось с тобой.
Эти слова эхом отдались в тесной ванной комнате. Сестра отступила на шаг, и Бет почувствовала, как между ними зияет пропасть. Она смутно сознавала, что отказалась от своего последнего шанса… но только смутно. Ее разум был затуманен свадебным кружевом и страхом получить то, что, как девушка думала, она хотела.
Куда же ей уходить, как не вглубь этого оцепенения, которое она называла раскаянием?
— Иезекииль не выживет в бункере. Я тайком давала ему лекарства. Встречалась с Чужачкой, которая его приносила.
Бет кивнула, едва заметив, что ей открылся секрет, который она так хотела узнать.
— Я не пойду в храм, — упрямо продолжала Агнес. — Сегодня вечером я ухожу с Иезекиилем. Если ты пойдешь со мной, мы сможем забрать детей. Мы можем вытащить их отсюда. Дать им жизнь Извне. Но я не могу спасти их в одиночку.
Бет дотронулась до запястья Агнес.
— Наверное, я всегда знала, что именно ты уйдешь. Ты сильная, Агнес. Та, у которой есть…, - ее горло сжалось при слове «судьба». — Это всегда была ты. Но я ничем не могу тебе помочь. Я сделала свой выбор. Моя жизнь здесь.
В глазах Агнес мелькнули растерянность и печаль.
Как они потеряли друг друга? Когда они успели так отдалиться?
Бет верила, что у нее не осталось никаких желаний, что она выплакала их все в этой самой ванной, но это было неправдой.
Внезапно ей стало невыносимо думать о том, что она выйдет замуж без Агнес. Без сестры церковь казалась бы пустой.
— Приходи на мою свадьбу, — попросила она. — Я хочу, чтобы там был кто-то, кто действительно знает меня.
Агнес поколебалась, потом покачала головой.
Сердце Бет забилось от ужаса.
«Боже мой, она собирается отказать мне даже в этом».
— Я не могу, мне нужно идти, пока не поздно.
Бет взмолилась:
— Я позабочусь, чтобы у тебя был шанс ускользнуть. В конце концов, это моя свадьба. — Она понизила голос. — Агнес, пожалуйста. Мне так страшно.
Агнес не сводила с нее глаз. Наконец она кивнула.
— Повернись. Я застегну тебя на все пуговицы.
— Значит, ты там будешь? — Она вытянула шею, чтобы встретиться взглядом с сестрой.
Агнес поморщилась.
— Конечно, буду. И ещё, Бет… — Её руки замерли.
Бет встретилась в зеркале взглядом с Агнес. Ее глаза были круглыми и черными — сплошь зрачки, а голова склонилась набок, словно она прислушивалась к какому-то звуку, которого больше никто не слышал. Воздух вокруг нее, казалось, почти мерцал, как жар над церковной дорогой в полдень.
«Нет. — Сердце Бет бешено колотилось в груди. — Ты все выдумываешь».
— Благословляю тебя, Бет Энн, — прошептала Агнес, вспоминая ее второе имя, имя их матери. — Да благословит тебя Бог в трудную минуту.
От этих слов у нее по спине побежали мурашки.
А затем Агнес — глаза ее все еще были мутными и странными, голова склонена вбок — поцеловала сестру в щеку.
Это было похоже на жгучий, электрический удар. Бет сделала дрожащий шаг назад, будто губы сестры обожгли ее.
Когда она снова посмотрела на Агнес, ее глаза прояснились.
— Что это было? — в панике спросила она. — Что ты сделала?
Агнес зажмурилась.
— О чем ты? У меня нет свадебного подарка. Но я хотела тебе кое-что подарить. Мне жаль, что это не… ну, ткань или фарфор, или что-то в этом роде. — Ее голос сорвался. — Но, пожалуйста, знай, что твоё имя всегда будет в моих молитвах.
Эти слова были такими искренними, что у Бет растаяли любые воспоминания о какой-то странности.
У Агнес всегда была забавная привычка наклонять голову, как будто она слушала какую-то таинственную песню. Потрясение, которое испытала Бет, когда сестра поцеловала ее, должно быть, было вызвано статическим электричеством, а ее темные, черные глаза, заполненные, казалось, лишь зрачками — всего лишь игрой света.
Все петли и пуговицы были застёгнуты.
Колокола пробили полночь, и Бет глубоко вздохнула, полная решимости встретить все, что может принести будущее.
Еще до рассвета она станет женой патриарха.
— 21-
АГНЕС
Благодать в Вознесении. Благодать в очах Божьих.
— ПРОРОК ДЖЕЙКОБ РОЛЛИНЗ
Свадьба была проведена в какие-то десять минут.
Больше всего Агнес беспокоило то, что в церкви не было ни одного цветка… даже для гроба миссис Кинг. Бет ослепительно сияла в белом, она была вдвое красивее любой девушки, когда-либо выходившей замуж в Дед-Крике, но никто не заботился об этом, и никто не плакал, когда отец отдавал ее.
На этот раз их мать тоже была в церкви, но ее лицо было опухшим, а взгляд рассеянным. Узнала ли она вообще свое свадебное платье?
Не было даже торта.
Бет заслуживала лучшего. Гораздо лучше, чем это.
Но она хорошо держалась. Если бы Агнес не была так убита горем, она бы гордилась ей. Глядя на то, как Бет, подняв голову к алтарю, встретилась взглядом с Мэттью, едва заметно дрожа, она поняла, что у нее никогда не было причин скрывать свои секреты. Агнес готова была на все, лишь бы вернуться в ту ночь, когда сестра попросила рассказать ей правду, а она отказала.
«Как может ошибаться человек, Боже? Как я могла так ошибаться?»
После церемонии Пророк кратко произнес надгробную речь миссис Кинг, а затем, наконец, свое великое заявление. Вытянув руки под черной мантией, он походил на стервятника, объявляющего:
— Наконец-то Вознесение пришло!
Агнес ухватилась за деревянный край скамьи, готовясь.
Она поцелует детей на прощание, пряча слезы, и ускользнет вместе с Иезекиилем. Они побегут к трейлеру, схватят одежду и холодильник, а потом забирутся грузовик. Если повезет, они будут уже на полпути к Холдену, когда их хватятся.
Когда Вознесение грядет, кому какое дело, куда она ушла?
Она еще раз взглянула на своих братьев и сестер, пытаясь запомнить их лица.
Сэм напоминал ей стручковую фасоль, балансирующую на грани рывка роста. На висках у него уже появились прыщи. Он был полон взволнованной надежды. Он криво улыбнулся ей, затем игриво дернул Мэри за белокурую косу.
Близнецы, полуспавшие на скамьях, навалились друг на друга. Они были похожи на фарфоровые миниатюры — маленькие спящие фигурки. Она склонилась над их головами и с внезапным замиранием сердца поняла, что позже они даже не вспомнят ее последнего поцелуя… они просто слишком устали.
