И действительно, пока они ехали вниз по холму к Холдену, Бет думала, что забвение было бы лучше. Лично она в любой день предпочла бы загадки чудесам. Была красота в тайне — в вере, освобожденной от железной ловушки доктрины.
Возбуждение снова запорхало бабочками в ее животе.
Они вырулили в мир Извне.
— Веди машину быстрее, Кори, пожалуйста. Я так много хочу увидеть.
— Понял, — сказал он.
И они ускорились навстречу свету.
— 63-
АГНЕС
Чтобы создать справедливое общество,
мы никогда не должны терять из виду это видение.
Никогда не забывать этот сон.
АГНЕС, СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ
Вскоре после того, как Бет и Кори уехали, Агнес вышла из церкви, чтобы посмотреть на ворота.
Ветер ласкал ее лицо, обнаженные руки. Над головой пролетел здоровый ястреб, распростерший крылья, словно пытаясь ухватиться за небо.
В бункере она потеряла пространство молитвы, свою прямую связь с Богом. Она больше не слышала ни жужжания земли, ни шепота сосен. Ничего не было слышно. И хотя она мельком видела его лицо, когда молилась каждую ночь, она не могла вызвать его сейчас. Потеря отзывалась бездонной болью, которая никогда не прекращалась. Поздно ночью, когда на глаза наворачивались слезы, она прижималась к Дэнни. В полусне он обнимал ее, бормоча что-то, напоминая ей обо всей оставшейся красоте.
«Новая жизнь… новый дом… свобода, — шептал он. — Агнес, наконец-то ты свободна».
Но иногда у неё случались предчувствия. Как сейчас.
Бет ушла, но кто-то новый уже был в пути. Она знала это с кристальной уверенностью.
Она смотрела на ярко освещенную дорогу, наблюдая и выжидая.
Маленькая фигурка появилась на горизонте, осторожно пробираясь к ней. Ребенок, лет девяти-десяти.
Агнес прикрыла глаза ладонью. Девочка несла трость, вырезанную из ветки. Рюкзак казался огромным и сгибал ее. Она шла одна.
Агнес поспешила вниз по дороге, чтобы встретиться с ней. Девочка споткнулась и остановилась, пошатываясь под тяжестью рюкзака. Ее щеки были сильно загорелыми, лоб перепачкан грязью. Конский хвост был спутан и нечесан. Тем не менее, ее умные карие глаза блестели, как капли росы.
— Я тебя знаю, — сказала девочка.
— Да. — Агнес осторожно взяла ее за руку. — Я тоже тебя знаю.
Девочка взяла ее за руку. Вместе они медленно поднимались в гору. Агнес не очень удивилась, увидев этого ребенка, но удивилась, как она выжила.
— Меня зовут Оливия, — сказала девочка. — Мне приснилось, что ты меня поцеловала. Спасла меня от пожара.
Агнес остановилась.
— Что?
Она серьезно кивнула, ее глаза глубоко запали от недоедания.
— Твое благословение защитило меня, когда другие сгорели. Так мне сказали звезды. — Она замолчала в нерешительности. — Прости, что я так долго не приходила. Меня приютила семья. Они не поняли, когда я сказала, что должна найти тебя. Не думаю, что они верили, что ты существуешь на самом деле.
Агнес опустилась на колени, чтобы лучше видеть правнучку Сары Шайнер.
— Оливия. — Ее пульс участился. — Ты сказала, что звезды рассказали тебе обо мне. Как… как они звучали?
Она наклонила голову, размышляя.
— Серебряные, как колокольчики. Они поют всю ночь. Все поет, знаешь ли.
Агнес даже не заметила, как заплакала. Слезы ручьями текли по ее лицу, и казалось, что они текли всегда.
— Да, я знаю. Я тоже когда-то их слышала. Я называла это пространством молитвы.
Оливия коснулась щеки Агнес.
— Не грусти, Агнес.
— Ты знаешь, как меня зовут?
Она серьезно кивнула.
— Я знаю ужасно много всего.
Мозг Агнес работал быстро. Все должно было измениться. На ее попечение был послан новый пророк. Пророк не разрушения, как она сама, а обновления. Агнес была свидетельницей конца света; этот ребенок сыграет свою роль в его возрождении.
Но сначала она должна повзрослеть. Ей понадобятся образование и защита, питание после многих лет лишений. Ей нужна была гавань, свободная от осуждения — безопасное место, где можно смеяться, играть и слушать вечные песни Бога.
Агнес спрятала улыбку за рукой, думая о том, как удивится Дэнни, когда узнает, что они станут опекунами.
Родителями.
Оливия внимательно наблюдала за ней, тонко чувствуя любой намек на недоверие или неприятие. Агнес обхватила ее маленькое костлявое тело руками и прижала к себе. Ребенок медленно расслабился в ее объятиях.
— Добро пожаловать в Лощину Бенни, Оливия, — прошептала она, пораженная этой новой и неожиданной благодатью. — Добро пожаловать домой.
Агнес крепко зажмурилась, охваченная обжигающим ветром надежды и горя.
В своих объятиях она держала обещание пространства молитвы и веры, которую проповедовала каждое воскресенье. Миры могли заканчиваться в огне или в реках слез, но всегда был новый мир, ожидающий, поднимающийся… и делающий глубокий вдох, чтобы петь.
