– А я как же?
– А ты волен выбирать, – повторил мужчина, пожав плечами, – на горизонте показалась деревня. – Это значит, что боги, решая чем тебя наделить, не смогли определить, к чему ты ближе. К тьме или свету. И позволили тебе определить это самому.
– Боги?!
– Разумеется. Когда рождается ребенок с даром, им становятся видны его судьбы. Все сплетения нитей. Они смотрят и решают, кем ему быть. И ставят клеймо, оно проявляется на ауре годам к десяти. А после посвящения появляется на теле, у левой ключицы. Я тебе потом покажу. В твоём случае они решить не смогли.
– И я смогу использовать оба источника?
Вместо ответа Нэль отвесил мальчишке подзатыльник.
– Чем ты слушаешь? Светлого источника нет. Есть сила мироздания. И тебе она доступна. Но когда ты ударил меня заклинанием, ты использовал силу темного источника, – в голосе Армантинэля уже слышалось нетерпение. Да, наставничество – это явно не его. – Когда определишься и пройдешь посвящение, останется лишь то, что выбрал.
– А два – нельзя? – вопрос получился кривой, но мужчина понял. И даже улыбнулся.
– А на двух лошадях одновременно тебе будет очень удобно ехать?
– Нет... А разве а как темный сможет учить светлой магии?
– Ты мне надоел. Не магии. Азам, – внутри появилось глухое раздражение, мальчик вопросы задавал дельные и уместные. – Вообще все, помолчи. Приехали.
Они действительно прибыли на место. Эта деревня выглядела поболее той, где жил Борх. Но избы оказались такими же серыми и унылыми, собаки – тощими, а редкие дети высыпавшие на улицу – заморенными и откровенно голодными. Спешиваться Нэль не стал, хотя коню явно требовалось дать роздых после двойной ноши. Неприязненные взгляды собравшихся мужиков настораживали. Набралось их немного, человек двадцать, может чуть больше. Но почти у всех имелись при себе вилы или дубинки. Один, пришедший с пустыми руками, на глазах Нэля выломал из ближайшего забора жердь... Немногие мелькавшие ребятишки куда-то исчезли, женщин так же не наблюдалось. Рос заерзал, засопел.
– Мне бы со старостой переговорить, – Армантинэль первым нарушил неприятное молчание.
– Нету его. Был, да весь вышел, – вперёд шагнул мужчина, сжимавший в руках дубину. Роста он был примерно одного с Нэлем, но шире в плечах раза в два. Магу вдруг подумалось, что такой и быка ударом свалит и не сильно взопреет. Настроение толпы читалось легко. Староста мужикам явно не угодил.
– И куда же он вышел?
– Куда надо, ты ступай отседа лучше, да передай Шарну корноухому, что бы не ходил сюда больше. Да передай, что Корн то сказал, а остальные поддержали, – говорил все тот же, широкоплечий. Остальные согласно загудели, угукая куда-то в бороды.
– Так нету больше Шарна, – а вот Рос вмешался неожиданно, разобравшись в происходящем даже быстрее Нэля. Правда, не имея за спиной взрослого заступника, рот бы он открыть вряд ли отважился. – И шайки его нету, – мальчик шмыгнул простуженным носом. – Со мной маг, он их всех убил прошлой ночью, а ему телега нужна, чтобы девчонку что разбойники пользовали, к целителю довезти! И староста ваш вам не указ больше, нет у него Шарна корноухого за плечами более.
В ответ наступила тишина. Где-то хлопнула дверь, скрипнул ставень... И общее оцепенение нарушил женский крик.
– Тикает, батька, тикает!
Распахнулись ворота и на улицу, на приличном расстоянии от собравшейся толпы, выскочил грузный мужчина в добротном тулупе и шапке, съехавшей на ухо. Не тратя времени зазря, он, петляя как заяц, пустился бежать к околице, к крайним избам, надеясь, видимо, добраться до леса, а там уж, видимо, путь натоптанный был. Кто-то пустился догонять, Рос обернулся к магу.
– Ты не поможешь?
– А зачем? Думаешь, двадцать мужиков одного не скрутят? В таком случае как они вообще до моего приезда дожили?
– Магией ведь проще, – парнишка вновь заерзал.
– Кому?
– Ну... Им, – кивок на крестьян, настигающих уже, видимо, бывшего старосту.
– А мне? Рос, магия – это наука. Тонкая, сложная, точная. Если тебе хлеб надо отрезать, ты берешь обычный нож и делаешь, что нужно, или идёшь к кузнецу, выбираешь маталл, приносишь драгоценности, золотую стружку, потом ждёшь, пока все это будет готово и только через три дня своим красивым, острым и удобным кинжалом режешь каравай и, наконец, обедаешь? Я думаю первое, – Нэль задумчиво наблюдал, как скупо и дельно Корн руководит мужиками, командуя, куда определить все же пойманного старосту. – Вот и в магии так же. Не стоит использовать ее там, где можно справиться без, уж прости, если криво объяснил. Не учитель я. Да что ты ерзаешь все?
– По нужде хочу, – тихо признался мальчик.
Армантинэль молча закатил глаза, мысленно желая себе терпения. Ему самому уже порядком надоело ждать, но выхода он не видел. Спрыгнул первым, потом помог Росу спуститься.
– Иди, быстро.
Счастливый мальчишка куда-то умчался. А мужчина тоскливо подумал, что придется задержаться минимум до полудня. Пока тут все успокоится, пока он приведет в порядок Роса... Ещё телегу искать, да крепкую, да желательно с лошадью.
А крестьяне суетились, куда-то волокли вопящего старосту, из ворот дома вылетела молодуха на сносях и принялась его же дубасить палкой этого дородого мужика куда попало. Ее перехватил тощий, конопатый, безбородый паренек... Перехватил, прижал, поглаживая по спине, да и повел к ближайшей хате, подальше от толпы. Со дворов повыскакивали дети, вышли несколько баб, кто-то вытащил младенца, добавшего своим ревом суматохи в общий гам.
А Нэлю захотелось всех убить. Он даже закрыл глаза, стараясь удержаться от искушения. И почти физически ощутил, как увеличиваются ногти и вздуваются на лице темные вены. Голос из-за спины подействовал как ушат ледяной воды на голову.
– Зачем пожаловал колдун? Неужто мальчишка правду говорил? Я его, уж необессудь, в сарае запер. Он там яйца воровал.
– Выдеру, – мрачно пообещал маг, оборачиваясь. Перед ним стоял Корн, в паре шагов. – Потолковать бы нам с тобой. В тишине. А мальчишку в баню бы, отмыть как следует, космы отрезать, да одежду какую поприличнее справить, – в пальцах Нэля мелькнул золотой. – Телегу бы ещё, да коня к ней. Девчонку у разбойников отбил. Еле живая. Верхами везти, так и до вечера недотянет.
– Пять золотых, – подумав, выдал Корн.
– Три, – лениво ответил маг. – Не наглей, и так переплачиваю.
– Ладно, уговор, – мужик нехотя, но согласился. – Сейчас распоряжусь насчёт бани. Мальца твоего что, в избу вести?
– В сарае пусть сидит, пока не отмоется. И...пусть выдерут, что ли. За яйца. Но без злобства, просто чтоб задница горела.
– Добро. Решим. Идём, провожу, где обождать можно...
Глава 7
Наверное, все крестьянские избы похожи одна на другую. Скобленый стол, лавка, печь, пара сундуков, угол у печи, отгороженный тканой холстиной, да всякая домашняя утварь. И дети. У Борха их было трое. Здесь — пятеро. Старшему мальчишке лет тринадцать, младшей девочке года два-три. Нэль сидел на лавке за столом, привалившись спиной к стене и устало закрыв глаза. Теперь, после бессонной ночи, хотелось нет, не спать, но дать роздых усталым глазам. Дети орали, носились по избе, играя в "поймай старосту" и подражали взрослым. Корн, в присутствии которого ребятня была все же, потише, вышел, пообещав привести Роса и лично разыскать телегу на продажу.
Как оказалось, посадник от разбойников верховодил селом около полутора лет. И все бы ничего – стерпелись, по словам того же Корна, но тот по осени затребовал себе... девку. Да непременно непорченную, что б сына ему родила и восвояси убиралась. А, мол, если откажете, вся ватага братова придет в село придет, да каждый из молодцев выберет ту, которая приглянется. Делать нечего, искать защиты негде. Жребий вытянули, да и отрядили одну — та женихалась уже, сваты мало не на пороге... Но пошла. Поплакала конечно, но дома ведь сестер ещё трое, меньших. А разбойный люд ведь никого не пощадит. Скоро затяжелала. Староста, и правда, обид ей не чинил, в избе не запирал. И так, глядишь, все тихо-мирно бы и обошлось, да бабка повивальная возьми да и ляпни с дуру – живот, мол, рано вырос, да висит низко — девка будет. А то и две.
