техники вы бы познавали быстрей, потому как начали бы исподволь тянуться к сути, вложенной в них Предками и самим великим…
— Погоди…
Спохватившись, что сказал это вслух, я выругался и снова начал складывать в слова печати.
Говоришь, что дальше обучение изменится?
— Да.
Почему я слышу об этом первый раз?
— Это было ни к чему, — отмахнулся Ирал, заставим меня стиснуть зубы. — Вы бы и сами поняли всё, едва впервые бы освоили ауру меча. Вы бы ощутили суть Оскуридо.
Ладно. Но к чему такая спешка?
— Это не спешка. Это раздражение от осознания того, что время уходит впустую.
Я скрипнул зубами и тоже в раздражении вскинул руки, сбиваясь и иногда путая печати-слова.
Молчать. Не согласен. Я потратил десятицу на это. Больше не хочу об этом слышать. Если после экзамена вы не почувствуете, как стали сильней, тогда и подумаем об этом ещё раз. Что по приезду принцессы Леве? Больше не было сообщений?
Ирал молчал, пронзая меня взглядом. Ответил Ариос:
— Нет, господин.
Значит, продолжаем. У тебя, Ирал, есть новости по изменению печатей?
— Нет, господин.
Тени переглянулись и вперёд чуть выплыл Молак:
— Но у нас есть новость о вас, господин. Возможно, услышав её, вы поймёте, почему Ирал так беспокоится.
Я махнул рукой.
Быстрей.
— Ваш шрам, господин. Он сходит на нет от лечения Закия. Вам нужно стать сильней, чтобы заявить о себе.
Я выругался. Вслух.
— Да чтоб вас всех Безымянный прибрал.
Стиснув зубы, едва удержал руку, которой потянулся ко лбу. Толку проверять на ощупь? Тени не врут. Во всяком случае в этом, хотя многое недоговаривают и слишком о многом имеют своё мнение. Но шрам… Им-то видней, чего проверять? Беда в другом, они вообще понимают, что заявить о себе — это самоубийство? Советнички.
Отпальцевал им.
Безумцы. Какое ещё заявить о себе? Эта проблема решается гораздо проще, точно так же, как я решил её в прошлый раз. Отыщите мне, где в Академии можно найти ту едкую щёлочь и проложите к ней путь. Одно утро я вместо тренировок потрачу на это. Всего-то и делов.
Ариос кивнул:
— Хорошо, господин.
Смерив их всех по очереди пристальным взглядом, на всякий случай я уточнил.
Вы же понимаете, что едва узнают о том, кто я такой — меня убьют?
Ирал с жаром ответил:
— Едва я начну учить вас, как полноценного идара, кто сумеет выстоять против вас?
Даже если их будет тысяча? Мне, вообще-то, и спать нужно.
— Нам не нужно спать, господин. Ариос сумеет предупредить вас, а вы убьёте любого, кто покусится на кровь Оскуридо.
Почему мне кажется, что мои тени как-то подозрительно изменились. Какое тут недоговаривают, они, уж Ирал точно, сегодня слишком уж говорливы.
Повернулся к Ограку, спросил его.
Ты, советник в делах армии, тоже думаешь, что один человек может выстоять против шести королевств?
Он коротко повёл подбородком:
— Нет, господин.
Я хмыкнул и сложил из пальцев едкое.
Хвала Ребелу, не у всех вас ещё мозги за тысячу лет пропали.
И вот это Иралу не понравилось. Он насупился, горячо заявил:
— Мы и сами станем сильней, господин, едва вы станете Хвао, — спохватившись, он поправился, — Клинком. Мы сможем убивать слабых идаров, вы сможете создавать теней и драугров. Вы уже не будете одиноким, вы уже будете…
Я вслух, твёрдо и решительно ответил:
— Нет. Я не буду никуда спешить.
Уже печатями продолжил.
Или вы хотите ещё на тысячу лет упасть в забвение?
— Нет, господин!
Я довольно кивнул и сложил печать.
Молчать.
Через мгновение повторил её, едва увидел, что Ирал открывает рот.
Молчать.
Я должен остыть от этого разговора. То беседы о короле Оскуридо, то теперь о моём противостоянии всему миру.
Поджал губы, едва до меня дошла простая мысль. Все эти разговоры о силе они молчали об основном. Едва я стану сильней, то Ирал начнёт учить меня не только чему-то там особому из умений меча, но и научит меня выдирать из людей жар души, чтобы возродить к жизни Ребела.
Злость вспыхнула во мне, заставила вновь стиснуть зубы и с ненавистью оглядеть каждого из моих теневых советников.
Вот к чему был этот разговор, вот что раздирает их, вот чего они жаждут. Не дождётесь. И нечего больше раскрыв рот слушать об особой силе за границей Клинка. Всё понятно с этими советниками.
Нет уж. Тысячу лет жили королевства без Ребела и ещё тысячу проживут. Хватит с них и Оскуридо. Скрывающего свою метку Оскуридо, который не будет заявлять о себе как короле.
* * *
Краем глаза заметил, как Домар, что бежал чуть впереди, покосился на небо. Не удержавшись, сделал тоже самое — быстро глянул в просвет между ветвей. На солнце. Не потому, что так уж соскучился по нему и бегу под его палящими лучами, а потому, что тоже ждал, когда же уже перерыв на обед?
Вот что-что, а кормили здесь щедро и даже не думали наказывать за провинности лишением еды. С одной стороны, я честно признавал, что способ этот очень и очень эффективный. Раз не поешь, два не поешь, на третий раз уже думать начнёшь. Но… Хорошо, что в Академии не было такого порядка.
Бегали мы здесь лишь самую малость меньше, чем в Кузне, а кроме того, использование жара души требовало, чтобы само тело было крепким и полным сил. Плохо поспал, лёг спать голодным — и всё, о полном восстановлении жара души можно и не мечтать.
Так что, наверное, главная причина отказа от этого наказания заключается в том, что мы уже прошли посвящение и используем свои силы. Ещё в том, что не проходим перековку, закаляя тело испытаниями.
Ну и ещё, конечно же, в ранах. Мы получаем столько ран, что только на их заживление наши тела тратят кучу сил. Это только плохой владетель думает, что если скотину больше бить и чаще доить, то она будет больше приносить мяса и молока.
Для обеда нужно, чтобы совпали три условия.
Время, место и человек.
Время мы уже проверили, даже я. Место тоже вызубрили наизусть — начало круга вокруг холма, на котором стоит замок. Ну, или конец, тут как считать. И сейчас мы медленно, но уверенно приближались к нему по красной тропе, которая вела от моста через реку. Осталось дождаться человека.
Вот из-за деревьев показался учитель Закий и кто-то из стражников облегчённо вздохнул, заставив меня растянуть губы в насмешке. Слабаки. Если бы учитель не появился, то это означало бы ещё один круг. Или два.
Но мы сегодня хорошо себя показали на мосту.
Два часа назад мы буквально снесли в воду его защитников. Седьмая башня помылась среди дня
