сейчас представляла меня.
Когда я остановилась в двух шагах от нее, Ида и не подумала отойти в сторону, и вместо этого процедила:
— Что надо? Пришла полюбоваться моим унижением?
— Играть надо честно, — фыркнула я.
— То есть по-твоему честно — это уводить чужих парней? — прошипела девушка в ответ и ударила по льду с такой силой, что крошка брызнула во все стороны.
— Мне твой парень даром не нужен, — заверила я. — Ты одна никак не хочешь этого понять.
— Он после Лабиринта только на тебя и смотрит, — выпалила Ида.
Она произнесла это с таким отчаянием, что мне даже стало ее немного жаль.
— На балу он был с тобой, — напомнила я.
— Это ни о чем не говорит. Ты вон с куратором танцевала.
Тут я не нашлась, что ответить и пожала плечами. Ну не говорить же ей, что я влюблена в куратора по уши, и вчера в это же время мы целовались в загоне у Стужи…
— А тебя герцог Скау все равно выдаст замуж за другого, — едко продолжила Ида. — Так что оставь северных парней в покое.
Я не выдержала и закатила глаза:
— Ты о чем-нибудь, кроме парней и удачного замужества, можешь думать?
Ида подалась вперед и процедила:
— Тебе не место на Севере.
Холод внутри меня откликнулся на эти слова и начал расползаться по телу. Я снова почувствовала, как леденеют кончики пальцев. Глядя ей в глаза, я четко проговорила:
— А тебе — среди стражей. Ты учишься здесь охранять границы империи и своего герцогства, а не пакостить. Но последнее у тебя явно получается лучше.
С этими словами я обошла ее по расчищенной части ступенек и начала подниматься. Отповедь удивила меня саму. Яростное шипение за спиной сообщило, что слова достигли своей цели. Но Ида подозрительно спросила о другом:
— Ты там больше не живешь. Зачем пришла?
Не хотелось давать ей лишний повод для злорадства. Но легенду стоило поддерживать, и я бросила:
— Медитировать. Отбывать наказание.
И начала быстро подниматься по лестнице, не оглядываясь. Можно было не сомневаться, что Ида растрезвонит об этом на всю Академию.
“Станешь правительницей — перестанут вякать”, — неожиданно подал голос Мистивир.
Я только вздохнула в ответ. Пока до правительницы мне — как до звезды.
“Крылья байланга и твоя кровь вознесут на любую высоту”, — пафосно ответил меч.
Спорить с ним я не стала. Холод внутри медленно засыпал. К тому моменту, когда я перешагнула порог домика, магию озера я больше не чувствовала.
Карцер был пуст. Ключ торчал в замке, и я заперлась изнутри.
— И где здесь тайник? — спросила я у Мистивира.
Меч вылетел из ножен и медленно поплыл к дальней стене. Черный камень в основании вспыхнул. Я направилась вслед за ним, и едва не упала, когда половица под ногой растворилась, обнажая небольшую прямоугольную нишу. Я вытащила тетрадь в толстой кожаной обложке, и половица тут же вернулась на место, а клинок — в ножны.
Вестейн снова позаботился — оставил мне закладку и расстеленный коврик, на котором я тут же устроилась. Страница начиналась с нужного места:
“… За сутки, что мы не виделись, Анитра ужасно сдала. Девчонка потеряла мать, и вот теперь вынуждена принять корону и нового мужа. Если бы не платье и обруч на голове, я бы не узнал ее. Не только лицо, как будто даже походка ее стала другой, движения ослабли. Она всегда умела держать осанку, а теперь она сгорбилась на кресле Правительницы. Как будто за ночь ее окончательно что-то сломило.
Сначала это дало мне надежду. Я был уверен, что Анитра, как и все юные девицы, предпочла бы молодого мужа. Но ее мать всегда смотрела в сторону нашего рода и жалела, что мой брат погиб так рано. Раз она выглядит расстроенной, наверняка сделала выбор в пользу долга.
Но затем она произнесла имя Рихарда Найгаарда.
Мне совсем не понравился его взгляд. Не торжествующий, нет. Будто он точно знал, что скажет новоиспеченная королева. И принял это как должное…”
Я перечитала отрывок несколько раз. Вестейн подчеркнул фразы “за сутки” и “принял как должное”. На всякий случай я пробежалась глазами по предыдущей и следующей страницам. Там обнаружился еще один занятный факт. За день до итогового решения оба претендента на руку и сердце юной правительницы прибыли во дворец. Были удостоены личной аудиенции, по очереди. И первым был вовсе не Найгаард, а отец Веста.
Описанием бала автор дневника пренебрег, зато порадовал парой проказ сына. Ужасно хотелось узнать что-то о детстве Вестейна. Но я не была уверена, что мне дозволено прочесть все. Поэтому я с трудом оторвалась от чтения и отложила тетрадь.
— Изменилась за сутки, — вслух пробормотала я. — Принял это как должное. Видимо, Найгаард во время своей встречи с Анитрой что-то сделал с ней. И что-то довольно редкое и сложное, если никто за это время не смог обнаружить подвох.
Мистивир согласно завибрировал, а я продолжила рассуждать вслух:
— Но с другой стороны, потеря родителей, сложный выбор, который определит судьбу герцогства, давление со стороны аристократии… Тут хочешь не хочешь, сломаешься.
Я поежилась, и только после этого спохватилась, что первый раз сочувствую своей матери. Развить эту мысль я не успела. За дверью раздались шаги. Я инстинктивно замерла и затаилась. Но мне показалось, что неизвестного интересует вовсе не карцер…
Глава 10. Вестейн делает ход
Вестейн
Тренировка прошла, как обычно, и адепты отправились на занятия. Вестейн старательно любовался далекими шпилями академии, украдкой бросая взгляды на спину своей ученицы. Переселить ее к Тире было отличной идеей. Теперь Анна все время на виду и все довольны.
И вроде бы ничего не изменилось. Их ждали такие же тренировки и редкие свидания в загоне байлангов. Но когда девушка скрылась из виду, Вест поймал себя на мысли, что Анна давно ничего не нарушала. И если неприятности перестали валиться на голову его ученицы, пора придумать новые самому… Хотя бы для того, чтобы девушку можно было с чистой совестью наказывать серией бдений в библиотеке. И снова проводить каждый вечер вместе, как до Лабиринта.
А еще почему-то безумно раздражала сама мысль о том, что Анна живет не на горе. Точнее, не в его комнате, не на его территории. Далеко от его источника. И всего, что могло быть после погружения… Возможно, причиной было то, что девушка уже бывала там. В ней уже жила его магия, и это грело душу. Но сердце требовало вернуть ее на свою
