–Ах, я болван! - вскочил я.
–Что такое? - воззрился на меня дед снизу.
Я беспомощно огляделся, думая, как бы не сказать чего лишнего. Взгляд упал на чайный столик, где до сих пор стояли склянки, пузырьки, лежали бинты. В маленькой плошке на донышке оставалась не очень приятная на вид смесь.
–Меня этим мазали? - спросил я.
–Да, - не стал отпираться Арбин.
–Можно, я возьму?
–Возьми, - согласился спокойно дед. - Но если что-то серьезное, веди ее сюда.
Я схватил плошку и побежал, на бегу пытаясь сообразить, почему дед сказал "ее". Или предполагает, что мы всегда заодно? Конечно, это так, но, значит, мы с девчатами друг друга заранее выдаем?
Принцесса терпеливо сносила выпавшие ей страдания. Она сидела с бледным лицом (лежать днем она себе не позволяла никогда), но с видом удовлетворения жизнью. Яда, конечно, не было, но небольшие и неприятные ожоги должны были остаться.
Впрочем, ее выражения, когда она прикрывалась королевским достоинством, выглядели очень похожими друг на друга. Может, для искушенного царедворца ее лицо выражало сейчас что-то другое?
–За три минуты исправим, - сказал я, демонстрируя плошку с мазью. - Убирай кудри.
Никакая рыжина не способна была скрыть красноту больного уха. Оле королевским жестом откинула волосы.
Залечив бедняжку принцессу, я ушел к себе и с горя заглянул в диплом.
О Мирэне, когда только я успел наплодить еще десять страниц ерунды?
Я задумчиво оглядел руки (поразительно, но совершенно здоровые; да, современная медицина порой творит настоящие чудеса) и взялся в который раз перечитывать заметно потрепанный томик эссе Фрея.
–О! - сказал я через полчаса и глянул в последние написанные строки. - Неплохое начало для третьей главы.
И заскрипел:
"Впрочем, для традиционной сказки подобная ориентация достаточно характерна. Как верно замечает магистр Фрей в эссе "Варкалось. Хливкие шорьки…" ("Все тенали бороговы…", Каттнер, Мур), "так называемый "чудеса", заполняющие страницы сказок, как правило, приходят извне и проявляются все больше как неожиданная трансформация или неадекватное функционирование объектов материального мира (лягушка превращается в принцессу, королевские замки появляются и исчезают по мановению волшебной палочки, ковер-самолет позволяет своему владельцу оторваться от земли, золотое яблочко катится по блюдечку и открывает взору своего обладателя чудесные видения etc.). Личность сказочного героя (чудотворца, соучастника или очевидца) при этом не претерпевает никаких изменений, его логика остается прежней, его восприятие мира - неизменным и непрерывным".
Дописав, я раздраженно швырнул перо на пергамент, и оно слетело на пол.
Тут же свистнул сквозняк - холодом по босым ногам, - и перо легло передо мной.
–Спасибо, милый, - сказал я нежно. Это ветерок, что случайно наколдовала Линда и который спас меня когда-то, старается.
Взяв спасенное орудие письма в зубы, я погрыз его сердито. Венчающая эссе - из которого я только что списал цитату - мысль поразила меня категоричностью и удивительной похожестью на правду: "чудеса возможны, но только для "человека совершенно иного типа, чем Homo Sapiens".
Я подпер голову руками, уставившись в исписанные листы, но не видя их. Мысль повергла меня в уныние.
Посидев так какое-то время, я решил прогуляться. Но, выйдя из кельи, обнаружил, что вокруг опять ночь.
"Да, - подумал я тогда, - Фрея правильно запретили: чтобы сохранить хотя бы остатки иллюзии, "что все не так уж плохо" и есть еще "сказка со счастливым концом".
После завтрака мы с подружками пошли к Арбину в надежде, что удастся уговорить его выдать нам официальное разрешение выходить за территорию Школы. Вчерашний казус показал, что умение в одиночку выпутываться из сложных ситуаций нам действительно пригодится, значит, стоило заняться тренировками плотно. А для этого хорошо бы, чтобы, если нас хватятся и не найдут, у нас имелось на руках оправдание. То есть такая бумажка с весомой подписью. Чья подпись весомее ректорской?
У ректора в кабинете сидела группа незнакомых магов и кое-кто из преподавателей. Так что Арбин, выйдя, без разговоров наколдовал нам бумажку с разрешением.
–Не злоупотребляйте, - напутствовал он нас и исчез.
"В любое время дня и ночи" стояло на клочке над его размашистой закорючкой.
По дороге мы обсуждали план тренировок. С оружием будем впредь осторожнее, а сегодня займемся отработкой боевой магии. Вспомним как можно больше из того, чему учили нас наши незабвенные магистры за чашкой чая (все они предпочитали именно этот способ обучения). Все приемы, все то, что так хорошо описано в их бессмертных трактатах…
Я, правда, шел неохотно.
Расположившись на залитой неярким осенним солнцем поляне, девушки составляли график. Вернее, как обычно, препирались. Я расположился под сосной, прислонившись спиной к ее шершавому стволу, и ничегонеделал.
Это - тяжелое занятие, требующее крайнего напряжения сил и потому весьма рекомендуемое при душевных невзгодах. Серьезно залечь и так крепко предаться ничегонеделанию, как только позволяет тюфяк.
Конечно, лучшее лекарство от тоски - поспать, но когда тебя постоянно под бок толкают шустрые девушки, поневоле приходится ограничивать себя обычным бездумным бездельем.
Подруги, считая, что развлекают меня, на самом деле только раздували мою грусть.
–Нужна система, - напирала Оле. - Сначала, к примеру, пройти все, связанное с воздействием на материальный неживой мир. Потом перейти к людям и магам. Уменьшение, испепеление, левитация, щель между мирами, измерения. Истинная речь нам недоступна из-за запрещения словарей, предметной магией мы не владеем, так как не владеем предметами, высокая наука зельеварения наскучила на семинарах по алхимии, да к тому же это каждый дурак умеет. А личины, смертельные шары, полеты и превращения, дуракаваляния и курощения - на после того.
Линда хотела заниматься тем, что первое в голову придет.
Чтобы не затягивать мучения, я поддержал одну из сторон:
–Действуем по плану О.
Мы начали. Я со вздохом оторвал себя от земли и подошел к ведьмам.
–Тренировка - мать учения, - повторяла Линда, загоняя в ладонь камни один больше другого, а потом их оттуда вытряхивая. - Тяжело в учении - легко везде. Раньше сядешь - раньше выйдешь. Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Не…
–Хватит, - взмолились мы с принцессой. - Зачет!
–Да ну вас! - надулась черноглазая и махнула рукой. Я едва успел натянуть защиту на Оле: нас накрыл дождь из булыжников.
–Линда, что это такое! - возмутились мы с принцессой, заваленные камнями. - Разгребай нас!
