– Такая жизнь не для девушки. Даже если девушка такая большая, как ты, – хотя по слухам, в Кингсдуме сотни девушек побираются. Что ты собираешься делать теперь, когда поешь?
– Следовать за вами, сэр рыцарь, покуда вы будете кормить меня и маму. Рыть коренья, коли вы прикажете.
Хела снова потрясла головой, еще энергичнее, а я обернулся и взглянул на Гильфа, который проснулся с тихим рычанием.
– Еще я умею доить, разделывать туши и пахать, – быстро добавила она, – и могу утащить на себе больше, чем ваш мул. Испытайте меня. А если… у вас же нет с собой служанки? Вам не холодно спать одному?
Благодаря Облаку перед моим внутренним оком на миг возникла неясная фигура, крупнее обычного мужчины, с веревкой в руках.
В непроглядном ночном мраке, стеной обступавшем нашу маленькую лужайку, звонкими колокольчиками рассыпался смех Ури.
– Вот горячая служанка, чтобы согревать его, когда понадобится; служанка, которая легко уместится с ним под одним одеялом.
– Кто это? – Хела уставилась в темноту.
– Рабыня облюбованной тобой жертвы. – Ури вступила в круг света от костра. – Господин, там здоровенный верзила у вас за спиной…
– С веревкой, которой собирается удавить меня. – Я кивнул. – Его сестра уже дважды заступалась за меня.
Хела отвернулась от Ури и уставилась на меня.
– Вы знали, что он там? Клянусь Имиром!
– И Гильф знал. Сомневаюсь, что он сумел бы накинуть веревку мне на шею.
– Или захотел бы. Кто это?
– Эльфийская дева.
– Они все такие красные?
– Только самые лучшие, – сказала Ури, – и такой цвет нам нравится больше, чем розовый в коричневую крапинку.
– Позови брата, – сказал я Хеле. – Наверное, он тоже голоден.
Она встала и подняла над головой вертел с куском дымящейся, шипящей свинины.
– Хеймир! Это тебе!
Он был еще больше Хелы, с могучими плечами, заставившими меня вспомнить Орга, и такой худой, что ребра торчали. Тяжелая челюсть, широкий нос и совиные глаза говорили об уме тупом и неразвитом.
Я знаком пригласил его сесть.
– Поешь. Герда будет рада видеть тебя.
Хела протянула вертел. Он взял, уставился на мясо долгим взглядом, а потом наконец принялся жадно есть.
– Ты объяснила мне, почему ты покинула горы, – обратился я к Хеле, – но не сказала, почему твой брат сделал то же самое.
– Он ушел со мной из старого дома. И ушел из нового, чтобы не расставаться со мной. Вы думаете, он тупой.
Я промолчал.
– Говорит он плоховато, истинная правда. Еще хуже меня, хотя я тоже чаще всего и двух слов связать не могу.
– Я бы назвала тебя скорее балаболкой, – заметила Ури.
– Ты рабыня сэра рыцаря? Рабам следует петь слаще, иначе беды не миновать.
Ури повернулась ко мне:
– Вам когда-нибудь приходилось кормить меня?
– Нет, – сказал я.
– Или платить мне?
– Нет.
– Однако мы верно служили вам? Баки и я?
– Ты хочешь знать, что Баки рассказала мне? Почти ничего.
– Она умерла?
– Нет, – снова сказал я.
– А что случилось?
– Мы говорили о тебе. – Я тщательно подбирал слова. – Почему ты не сообщила мне, что у нее сломан позвоночник, и не позвала на помошь.
Хела хихикнула – такой звук, словно сошла небольшая лавина.
– Она не знает, что ответить, сэр рыцарь. Черные мысли омрачили ее красное лицо. Скажите, они и вправду живут под землей? Мне мама говорила.
– Они живут в мире, расположенном под нашим. Я бы не сказал, что это под землей.
– Почему она не уходит к своим?
– А ты бы ушла к своим, – спросила Ури, – если бы сумела подняться в Элизий?
На лице Хелы отразилось беспокойство.
– А что это такое?
– Мир, где правит Верховный Бог. – Ури встала. – Вы хотите, чтобы я вернулась в Эльфрис? Хорошо, я вернусь. Но, господин, если вам придется кормить эту огромную грязную бабищу…
– Я действительно хочу, чтобы ты вернулась, – сказал я, – но не в Эльфрис, а в Утгард. Тауг уже наверняка там, и твоя сестра тоже. Принеси мне вести о них.
– Я постараюсь. – Ури напоследок метнула взгляд на Хелу. – Они с братцем через неделю пустят вас по миру.
– Надеюсь, здесь я управлюсь без посторонней помощи. Ступай.
Ури исчезла в ночи.
Я снял мясо со своего вертела и принялся есть. Хела спросила, можно ли взять еще мяса, и я кивнул. Отрезав кусок от туши, она спросила:
– Вы направляетесь в горы?
– Да. Чтобы встать караулом в горном ущелье. Это наказание, назначенное мне герцогом Мардером, и я должен выполнить приказ, прежде чем отправиться на поиски любимой женщины.
– Люди, что живут там, не любят нас.
Я проглотил последний кусок кабанины и улегся на землю, закутавшись в плащ.
– Они и меня не любят. Будем держаться друг друга, если хочешь.
Впервые за все время Хеймир подал голос, обращаясь к сестре:
– Спи. Я посторожу.
Две рабыни явились к Таугу в комнату в одной из башенок замка, куда его отослал король; одна несла тяжелую золотую цепь, а другая – рубашку из черной кожи летучей мыши. Обе они знали Ульфу.
– Она моя сестра, – объяснил Тауг. – Я надеюсь, что король позволит мне забрать ее домой. И мужчину, которого привели с ней.
– Поук, – сказала женщина повыше.
– Да, Поук. Он слуга сэра Эйбела, и сэр Эйбел хотел бы вернуть его. У короля наверняка полно слуг.
– В общем-то, здесь неплохо, – сказала женщина повыше, а другая добавила:
– Могло быть и хуже.
– Я и вас освобожу, коли сумею, – пообещал Тауг. Обе явно испугались и торопливо покинули комнату.
– Я не хотел пугать их, – сказал Тауг, когда огромная дверь с грохотом захлопнулась.
Мани оставался невозмутимым.
– Колдовство всегда пугает.
– Я ничего не говорил о колдовстве.
Тауг возобновил осмотр комнаты. Среди всего прочего в ней находились кровать размером чуть меньше отцовского дома в Гленнидаме, четыре кресла со ступеньками, чтобы забираться на них, и стол, на котором могла плясать дюжина человек.
– Здесь ящик с песком, – заметил Мани. – Весьма любезно с их стороны.
Тауг медленно кивнул:
– Нам придется пожить здесь какое-то время. Во всяком случае, они так считают.
– Если я выскажу одно предположение, ты скажешь, что я морочу тебе голову.
– Не скажу.
– Хорошо. – Мани выдержал паузу для пущего эффекта. – Я предполагаю, что под твоей кроватью стоит ночной горшок, который в пять раз больше… – Он осекся.
– В чем дело?
– Картина. – Мани уставился на картину округлившимися глазами. – Он исчез.
– Человек в черном?
– Это был не человек, а инеистый великан.
Мани легко взлетел на спинку громадного кресла и оттуда перепрыгнул на стол.
