Но насладился открывающимися видами я позже. А вначале нанятый возница побоялся, что экипаж завязнет в часе езды от городских ворот, и высадил меня прямо в сплошную лужу размытой дороги.
Ни зонтик, ни заклинания, ни плотный плащ не спасали от ветра. Тяжелый чемодан с оборудованием, полученным у громилы Малыша Мирола, весил не меньше горгульи, закутавшейся в водонепроницаемую ткань и взгромоздившейся мне на плечи. Конечно, как же она полетит под дождем? Промокнет, простудится…
- Слезай! - не выдержал я и десятка шагов с этой ношей. - Слезай, а то в лужу сброшу!
- Хо-о-ододно-о-о! Мо-о-окро-о-о! - простонали сверху.
- Тогда я тут останусь. И буду ждать попутку!
Я сделал вид, что собираюсь усесться на придорожный камень.
- Все-все, уже лечу! - захребетница, чуть не повалив меня в грязь, с силой оттолкнулась и, шумно хлопая крыльями, взмыла в воздух.
Мы добирались до дома Сарендины за полчаса. За это время я успел промокнуть, раз десять поскользнуться и один раз упасть. Наконец я оказался перед двухэтажным зеленым особняком, стоявшим на отшибе небольшой деревеньки. Как же я ему обрадовался! Я был готов расцеловать жестяную табличку на калитке с выведенной ярко-зеленой надписью "Здесь живет Сарендина Грит - музыкант и изобретатель".
Пока я заклинанием отдирал налипшую на плащ и брюки грязь, промокшая злая Нюка уже вовсю колотила молоточком по коричневой двери с некстати приделанным флюгером, сейчас нервно дрожавшим от озноба.
Занавеска на окне дрогнула, а потом простуженный голос поинтересовался из-за двери:
- Кто?
- Преследующий Ванитар Гарес, Охотник. И моя помощница Нюка, горгулья.
Защелкали засовы, и перед нами оказалась маленькая женщина с неопределенного цвета длинными волосами, спускавшимися до талии, просторном неподпоясанном зеленом платье, отчего в первый момент сказать что-то о ее фигуре я бы не отважился. На вид ей было лет сорок. Может, чуть меньше.
- А ты совсем не такой, каким я себе представляла, - просто сказала она, и только тогда сделала шаг в сторону, пропуская нас. Интересно, кого она ожидала увидеть?
В доме царил кавардак. На полу валялись книги по различным областям магии и механики. Нагромождения немытой посуды на обеденном столе венчали дофра и листки, испестренные нотными узорами. На высоченном потолке заросший паутиной светильник держался всего на одной тонюсенькой цепочке. Обрывки двух других сиротливо висели рядом, красуясь пыльной бахромой свалявшейся паутины с вкраплениями трупиков мух. Бахрома меланхолично покачивалась от гулявшего по комнате сквозняка. На диване преспокойно сушились грязные резиновые сапоги. На широкой лестнице, ведущей на второй этаж, кляксой лунного света белела ночная рубашка…
Я сразу пожалел, что у меня в данный момент никто из родственников не умирает и не женится, и я не за десяток дней пути от этого места. Даже Нюка опешила. Неприязненно озираясь, она жалась к моим ногам.
- Что же мне с вами делать? - недоумевала тем временем хозяйка. - Давайте я вам почитать что-нибудь дам…
- Нет, спасибо, у нас с собой, - поблагодарила ее Нюка.
- Как хотите. Устраивайтесь, где понравится. А я пока приберусь за этой неряхой.
- Ньего не говорил, что она с кем-то живет, - прошептала Нюка, поглядывая, как Сарендина наводит порядок.
Повинуясь тихим приказом чародейки, по полу поползли мокрые тряпки. Книги, взмахивая страницами, слетались под лестницу, укладываясь в стопки. Тарелки… О, хозяйка убрала дофру и ноты, и взмахнула рукой, отчего на столе все вспыхнуло. Пламя взметнулось почти до некрашеного потолка и тут же опало. Зато посуда стала чистой, если не считать тонкого налета пепла. Но его сдул влетевший в распахнутое окно ветерок.
- Ловко она, - отметила Нюка. - Тебе бы так тоже научиться не мешает.
Я промолчал.
За каких- то полчаса деревянный дом сверкал чистотой и уютом, а преобразившаяся хозяйка накрывала на стол.
Была Сарендина не худой, и не толстой. Простенькое коричневое платье шло к ее карим умным глазам. Обилие бус на шее и в наскоро сооруженной прическе придавало вид скорее уютный, чем забавный. В сероватом свете ненастного дня, волосы изобретательницы показались мне грязно-русыми с вкраплением седины. "Симпатичная, хоть и чудачка", - подытожил я осмотр.
- Теперь я готова с вами говорить, - сказала она, разлив по чашкам густую ароматную жидкость медово-желтого цвета и отрезав по большому куску яблочного пирога.
- Тебя беспокоит некое существо, - осторожно начал я.
- О да, эта брюзжалка делает жизнь невыносимой. Поучает и поучает! Порой я готова ее поколотить. Но приходится терпеть. Как-никак сестра.
- Сестра? - не понял я.
- Да. Во всяком случае, по матери, - уточнила она. - К вечеру заявится с грудой покупок, транжира.
Мы с Нюкой переглянулись. Ньего не похож на человека, склонного только к розыгрышам. Что-то тут не так.
- А как зовут твою сестру? - спросила моя напарница.
- С утра была Маринарой. Я все время путаю ее имя, называя Марианной. Она сердится, но терпит.
- Давно вы вместе живете? - продолжала расспросы озадаченная Нюка.
- Всю жизнь, - полушепотом, словно делая шокирующее признание, ответила Сарендина. - Разве можно от этой лентяйки избавиться? Пропадет ведь. В мужчинах совсем не разбирается. Приводит кого не попадя. Потом жалуется, что у нее украшения пропадают! Но бог ей судья. Одно радует, она зимой за домом приглядывает, когда я в город уезжаю.
- Почтенная, - решил я прояснить ситуацию. - Вы связывались ночью с Главным Охотником Манеиса?
- Может быть, - пожала она плечами. - Не очень хорошо помню. Может быть та, другая.
- Кто другая? Сестра? - уточнил я.
- Нет, другая.
- А поподробней, почтенная? - я подался вперед, едва не опрокинув на себя чашку. Вот где интересное начинается. Давай, откровенничай, голубушка, у нас времени мало.
- У нее зеленые глаза и никакого жизненного опыта, - просто ответила хозяйка, отрезая себе еще пирога.
- Кто она?
- Лентяйка, дуреха, любительница глупых развлечений! - разошлась наша собеседница. - Я поражаюсь, насколько бездарно она тратит свою жизнь! Бог дал ей такую силу, а она… - хозяйка вздохнула. - У вас еще будет время с ней познакомиться. Чувствую - на этот раз я ненадолго тут. Но пока она далеко. И порой хочется, чтобы она там осталась навсегда.
- Кто она, скажи мне, Сарендина? Иначе мы не сможем тебе помочь.
Меня начинала злить ее манера не отвечать на вопросы, подкидывать туманные наводящие фразы. Да, я прямолинеен, точно шпиль на ратуше, и люблю во всем ясность, с этим нашей нанимательнице придется смириться.
