Андре Кузьма и Коля пошли в метро и поехали к "Гостинке". Приехав, они опять попали под подозрение милиционеров, и снова пришлось предъявлять документы. Каждый инквизитор в той или иной степени умеет пользоваться Знанием. Это совершенно необходимо хотя бы для того, чтобы колдуны не могли тебя с его же помощью найти. Но, как правило, виртуозов в этом деле нет. Знание это огромная наука, которую постигают годами тренировок. Колдуном можно научиться быть и за неделю, а Знанием так просто не овладеешь. Андре не опасался того что Наталья сможет его обнаружить. Он как раз владел Знанием неплохо, и мог полностью закрыться от нее. А вот относительно Кузьмы и Коли у него уверенности не было. Впрочем два инквизитора тоже не испытывали на это счет никаких иллюзий. И они не пошли к подъезду Натальи раньше времени, а стали околачиваться возле Казанского собора.
Они напоминали бедных музыкантов, которые пропили свои инструменты, или более менее приличных бомжей. Все с длинными нечесаными волосами, не раз ломаными носами, и в длинных грязных плащах. Инквизиторы делали вид что осматривали собор, становились возле урны и курили, иногда бросали взгляд на едва виднеющийся подъезд. Было только половина пятого, и идти туда еще рано. Все радовались, что приняли на грудь — на улице рано стемнело, и было холодно, так что алкоголь хоть немного, но грел.
Андре выкинул вторую смятую пачку и открыл третью. Он старался рассмотреть подъезд, но с каждой минутой это становилось сделать труднее и труднее. Мимо него проходили прохожие и брезгливо морщились. Андре было все равно. Его никогда не тревожили мысли о том, что люди относятся к нему несправедливо, хоть он и защищает их. Андре защищал их не ради благодарности, а потому что не мог жить иначе. Он был охотником за колдунами. Это была его суть. Если бы он был другим, то он не был бы инквизитором. Если бы он мог измениться, он не был бы инквизитором. Но он им был. И поэтому терпел.
Ему в нос ударил запах духов. Аромат был приятным. Не слишком насыщенный, не слишком сложный, но приятный. Нечто вроде ромашки с чем-то. Аромат исходил от старого мужчины, который прошел мимо. Он был в спортивном костюме и с рюкзаком за плечами. Мужчина шел очень быстро, чем-то вроде спортивной ходьбы. Андре подумал, что это какой-нибудь поклонник здорового образа жизни и отвернулся. Как Андре и предполагал он не смог узнать Александра. А Давид его естественно узнал.
Глава 17
Давид разделся и посмотрел на себя в зеркало. Его тело излучало внутреннюю гармонию его организма. Оно было слегка бледным, ни единой капли жира, впрочем, на культуриста он тоже не тянул. Вообще когда ты колдун, тебе не надо сильно беспокоиться о физической силе. Наше тело, как правило, может гораздо больше, чем мы себе представляем, просто мозг, во имя нашей безопасности, ставит барьеры и не позволяет ему перенапрягаться. Но если эти барьеры снять, можно достичь великолепных результатов. Его прадед Абдула был с виду ходячим трупом, но на деле мог поднять грузовик. Конечно Давиду было далеко до прадеда, но и он способен на многое. Он быстрее обычного человека раза в три, и во столько же сильнее. А если надо применять силу или скорость непродолжительное время, то эти показатели возрастали до десяти. Несколько секунд Давид мог двигаться в десять раз быстрее простого человека, или поднять больший вес. Но не это было главным. Главное, и именно это делало Давида настолько опасным, он управлял своим телом на все сто процентов. Его координация позволяла увернуться от пули, а сверхчувствительные органы восприятия делали возможность застать его врасплох почти нулевой.
Давид надел спортивные штаны, и пошел в ванную. Тут он распотрошил сумочку неизвестной актрисы и, достав тональный крем, сделал себя более смуглым. Крем был дешевым, но все равно превосходил по качеству те, что продавались в отделах косметики. Давид аккуратно приклеил себе усы и пышную бороду. С этим делом главное было не переборщить, потому что скоро придется отрывать. Получилось очень натурально. На Давида из зеркала смотрел дед, лет шестидесяти. Давид прекрасно умел управлять мимическими мышцами и сложил лицо так, что на лбу появились дополнительные морщины. Правда взгляд стал слегка удивленным, но Давид приклеил кустистые брови и это перестало бросаться в глаза. Потом он наложил парик, и образ стал почти полным. Он достал из кармана плаща единственную вещь, которую взял с собой из Ростова. Старая вязаная шапка с логотипом "Динамо", была предметом, который он навряд ли нашел бы за короткий срок, и в то же время была совершенно необходима для завершения образа. Теперь он стал типичным борцом за собственное тело и за здоровый образ жизни. Кто-то мог подумать, что он старый спортсмен и поэтому его походка слишком тверда. Но походка у Давида будет какая надо.
Для кого был нужен весь этот маскарад? В первую очередь для самого Давида. Ему очень нравилось играть в подобные игры с переодеванием. При этом он настолько входил в образ, что становился другим человеком, и это давало отдохнуть его настоящей личности. Давид вышел из ванной, надел кроссовки и достал из рюкзака кинжал в чехле. Он еще раз позволил себе полюбоваться им. Потрогать его гладкую поверхность. Воскресить в памяти образ решительного француза закутанного в красное. Кто бы мог подумать, что Ришелье любил тюльпаны. Давид считал, что такому человеку больше подходили лилии. Но, в конце концов, это не имело значения. Давид вскрыл пластиковый пакет, лежавший на тумбочке рядом с кроватью. Там были одноразовая зубная щетка, белые тапочки, и прочая мишура нужная путешественнику. Были там и нитки с иголкой. Правда белые, а Давид купил черный спортивный костюм. Пришлось распускать покрывало одного из кресел. Заполучив нитки необходимого цвета, он аккуратно пришил маленькую подушку с дивана на внутреннюю сторону олимпийки, и надел на себя. Получилось неплохо — как будто у него вырос небольшой животик. Давид облачился в куртку и аккуратно сложил свой костюм сначала в портфель, а потом в рюкзак. Плащ в портфель не влез, и Давид запихнул его вместе с рюкзаком. Потом он достал стодолларовую купюру, и положил на то место, где лежала подушка, которую он стащил. Возвращаться в эту гостиницу в его планы не входило.
Давид поставил возле себя полный рюкзак, а потом уселся в кресло. Ему очень понравился простой тренировочный костюм. Он был хлопчатобумажный и приятно прилегал к телу. Он достал маленькую сигару и выкурил ее. После этого он закрыл глаза и стал мечтать. В своем воображении он помолодел лет на двадцать. Именно тогда твои мечты наиболее яркие, и правдоподобные. Только дети могут мечтать так, чтобы поверить в свои мечты. Но Давид не просто помолодел, он еще одновременно и постарел. Теперь стало три Давида. Один тридцатилетний, другой десятилетний, и третий шестидесятилетний. Первый просто стоял в сторонке и наблюдал, второй предавался мечтам, о том каким он будет через пятьдесят лет, и третий подавал пример. Шестидесятилетний Давид был завзятым спортсменом. Бывший учитель физкультуры, а в прошлом еще и полупрофессиональный футболист, он пронес с собой спорт по жизни так, как это может сделать только спортсмен любитель. И он был идеальным примером для маленького мальчика. А мальчик рисовал своего деда, придавая ему несуществующие подробности, иногда где-то даже забавные. Тридцатилетний Давид наблюдал за рисуемым образом, и вскоре их стало четыре. А потом мальчик и старик пропали. Пропал и Давид. Остался только дед любитель физкультуры и холодных обливаний. Впрочем, Давид был где-то на заднем плане, но не настолько, чтобы помешать образу работать.
