А совсем рядом, за деревьями, упав на толстый ковер опавшей хвои, крепко спали львов, а на ветвях ели, храпели обессилевшие орлы, едва не падая с веток от усталости.
Утром Уно разбудили странные звуки. Еще не до конца проснувшись, он вскочил, оглядываясь по сторонам, в поисках опасности. Оказалось, что это всего на всего Конти с Брамсом поют на два голоса.
– Ой, Уно, – воскликнул попугай, – мы не хотели тебя разбудить! Мы репетировали Утреннюю Песню, чтобы спеть ее тебе и поднять настроение, ведь с каким настроением проснешься, такое весь день и будет.
– Вот как… – Уно проснулся окончательно, и потянулся. – Что ж, спасибо, очень мило.
– Значит, мы сейчас споем, – Конти сидел, вытянувшись в струнку, готовый к пению.
– Ладно, пойте, – не смог отказать Уно.
Он тяжело вздохнул и приготовился наслаждаться искусством. Брамс уселся на сухую ветку и, закрыв глаза, прочистил горло. Конти сидел рядом, не сводя с него сосредоточенных глаз.
– Не забудь, я начинаю, а ты вступаешь только после первого куплета, – напомнил Брамс и, еще раз прочистив горло, запел страшным голосом: – С добрым утром, милый друг!!!
Ко второму куплету вступил Конти и стал подпевать высоким тонким голосом. Старался он изо всех сил и его даже было кое-где слышно за воплями Брамса.
К началу третьего куплета проснулись львы с орлами. Прячась за елями, они в ужасе озирались по сторонам, не в силах понять, что же происходит.
– Что это с ними? – прошептал Бэри, выглядывая из-за ствола дерева, росшего у самой поляны. – Что с ними такое?
– Поют, – флегматично ответила ель.
– Давно?
– Нет, недавно начали.
– А зачем они это делают? – подошел Дион. – Может у них что-нибудь болит? Вдруг их беркут все-таки помял?
– Нет, они это делают от хорошего настроения, – продолжала просвещать ель, – они хотят, чтобы у того, с крыльями, настроение тоже улучшилось от их пения.
– По-моему, они зря это делают, – хмыкнул Дион. – В жизни не слышал ничего подобного!
Тем временем, Брамс с Конти принялись за пятый куплет, и к Уно закралась мысль, что эта песня может оказаться значительно длиннее, чем он предполагал. Уно прикладывал массу усилий для того, чтобы не засмеяться, наконец Брамс провыл последнюю фразу, и они замолчали, глядя на Уно в ожидании похвал.
– Потрясающе! – выдавил Уно. – Настроение у меня поднялось на целую неделю вперед!
– Вот видишь, – обрадовался Брамс. – А ты, Конти, говорил: «Не надо, не надо!» Я всегда знаю, что нужно и когда!
– Теперь давайте завтракать и в путь.
Уно вытащил из сумки припасы и разложил их на куске ткани. А за елями, львы и орлы спешно собирались в путь. Выяснилось, что в ковре кое-где появились прорехи, их дружно, торопливо принялись их штопать. При мысли о том, что перспектива рухнуть вниз из-за маленьких дырочек слишком реальна, львы показывали чудеса портновского искусства.
К тому моменту, когда завтрак на поляне был завершен, и Уно с Брамсом взлетели, ковер стал лучше прежнего. Подождав, пока друзья скроются из вида, орлы подхватили свою ношу и, с неизменным недовольным ворчанием, устремились за своими подопечными.
– Давайте, ребята, – подбадривал орлов Бэри. – Давайте скорее, а то они опять потеряются, ищи их потом в горах.
Лев знал, что теперь можно позволить себе не только мелкий и крупный подхалимаж, ведь пеший путь в горах оказался просто не возможен, и орлам не куда было деваться. Львы обнаглели, развалились на ковре и, поглядывая по сторонам, лениво помахивали хвостами, чувствуя себя на седьмом небе.
– Если бы я только мог предположить, чем все это обернется, я бы сел вместо жены яйца высиживать! – цедил Джидар. – Сказал бы, что я кормящий отец и меня бы не отправили на это жуткое задание! Таскай теперь этих львов! Кому расскажи – не поверят!
– Да уж, да уж, – соглашались с ним остальные орлы и в корне были не согласны львы, им это задание нравилось все больше и больше.
Наслаждаясь чистым утренним воздухом, Уно летел над залитыми солнечным светом горными вершинами, он никогда не видел более прекрасного и величественного зрелища. Время от времени, мимо пролетали жутко важные горные орлы. Они бросали мимолетный взгляд в сторону Уно, презрительный в сторону Брамса, и чинно парили дальше.
– Видал, какие хамы! – не выдержал попугай, когда один орел, будто бы случайно, задел его крылом. – Что они о себе воображают?
– Это их территория – территория Больших Птиц. Уверен, они ни разу не видели здесь ни одного попугая, – ответил Уно. – Те, кто живут в горах, всегда очень большого мнения о себе.
– А чем горы лучше наших равнин или лесов? – спросил Конти.
– Считается, что чем ближе ты к небу, тем ты мудрее и величественнее.
– Какие несусветные глупости! – проворчал попугай. – Напридумывали ерунды! Уно, дай я в сумку залезу, а то толкнут еще, поднебесные хамы!
Они летели все дальше и дальше, а вокруг черных орлов начиналось столпотворение. Горные орлы недоуменно разглядывали злых и сопящих черных, которые волокли львов на какой-то сетке.
– Что вы делаете? – не выдержал один из горных. – Вы что, совсем уважать себя перестали? Теперь работаете носильщиками у этих глупых зубастых?
– А ну, отойди!
Горный орел кубарем полетел в сторону, получив пинка от Бэри.
– Кыш отсюда! Кыш! – Нор с Дионом раскидывали остальных. – Ты посмотри, какие умники отыскались!
– Позор! Позор! Какой позор! – тихо стонал Джидар.
– Ладно вам, ребята, – успокаивал орлов Бэри. – Неужели вы думаете, мы бы вас не понесли, если могли бы летать?
– Конечно нет! – съязвил Джидар. – Вы бы предложили нам выкручиваться самостоятельно! Можно подумать, я львов не знаю! Летите молча, пока я окончательно не передумал заниматься этой ерундой!
Львы поспешно замолчали, однако не перестали корчить рожи и показывать зубы горным. Теперь горные орлы предпочитали держаться на расстоянии от этой странной компании, и издали вертели крыльями у висков, показывая свое отношение к черным.
Горы становились все больше, выше, выстраивались в цепи. Воздух постепенно менял свой вкус и запах – от его глотков начинала кружиться голова и покалывать в груди. Это была та самая атмосфера, который горные орлы не променяли бы ни на какую другую – разреженный воздух высокогорья.
– Трудновато становится, да, Уно? – Брамс ехал в сумке, отказываясь лететь самостоятельно. Он мотивировал это тем, что он не высокогорный Орел.
– Есть немного, – кивнул Уно.
Прямо на них надвигались высоченные горные вершины. Уно летел над ними, едва не касаясь верхушек елей. Ему приходилось подниматься все выше и выше, туда, где воздух был еще резче и острее. Кое-где горные вершины были запорошены снегом и пронизывающий холод пробирал до самых костей. Закутавшись в свитер, Конти забрался на самое дно сумки, Брамс нахохлился, распушил перья и недовольно созерцал иней, посеребривший его крылья. «Если так пойдет и дальше, – подумал Уно, – мы скоро замерзнем».
