— Ты слыхал об этой реке? — спросила она.
— Тва, — ответил орк, — никто не бывает в этих краях. Никто не помнит ничего о них.
Дар решила пойти вниз по течению. Через некоторое время она и орки поравнялись с местом, где русло реки было отчасти перегорожено камнями и ветками. Лама-ток остановился и внимательно посмотрел на камни.
— Даргу, я вижу кое-что интересное.
Даргу подошла к нему.
— Что ты видишь?
Лама-ток указал на камни, задержавшие речной мусор.
— Это мост.
Дар пригляделась и поняла, что Лама-ток прав. Через реку была проложена прямая и ровная линия камней. Это явно было сделано намеренно. Только груда веток и сучьев выше по течению нарушала равномерность укладки. Отдельные большие плоские валуны чередовались с плотно пригнанными друг к другу камнями.
— Еще одни развалины, — вздохнула Дар.
За день им встретилось несколько разрушенных домов.
— Этот мост не так давно чинили, — сказал Лама-ток, указав на один из камней.
На взгляд Дар, он ничем не отличался от остальных, но сомневаться в суждении бывшего каменотеса она не могла. Она огляделась по сторонам, и ей показалось, что по другую сторону реки есть едва заметная тропка.
«То ли по ней ходят редко, то ли не хотят, чтобы тропа была видна», — подумала Дар.
Другие орки собрались у перехода через реку. Дут-ток согласился с братом в том, что некоторые камни недавно подновляли.
— Им не больше одной зимы, — сказал он.
— Кто бы мог сделать этот переход? — спросила Дар.
— Эти камни уложили уркзиммути, — ответил Лама-ток.
Дар обратилась к Зна-яту.
— Ты говорил, что эти земли всеми покинуты.
— Так сообщается в преданиях, — сказал Зна-ят, — если уркзиммути до сих пор живут здесь, о них никто не говорит.
Он с опаской огляделся по сторонам. Остальные орки тоже. Никто из них не сказал Дар о том, что волнуется за ее безопасность, но их поведение говорило об этом яснее любых слов.
«Тут шли войны, — думала Дар, вспоминая рассказы Зна-ята о набегах вашавоки, — наверное, тут до сих пор осталась ненависть — в воздухе, в камнях».
— Даргу, — сказал Зна-ят, — в какую сторону нам нужно идти?
Дар задумалась.
«Мы можем попытаться найти тех, кто выложил из камней этот переход через реку, — думала она, — или мы можем бежать отсюда».
Второе привлекало Дар больше, но она чувствовала, что это будет неправильно.
«Если Мут ла вправду ведет меня, мне нечего бояться».
Она указала на едва различимую тропу:
— Мы пойдем туда.
Ковок-ма промолчал, но выбор Дар его явно встревожил. Когда она пошла первой, он постарался держаться рядом с ней. Дар ушла совсем недалеко от реки, когда тропа вдруг оборвалась. Она остановилась и стала искать взглядом какие-нибудь знаки того, что тут когда-то проходили орки. Но ничего такого не попадалось ей на глаза. Она повернулась к своим спутникам.
— Я не могу найти дорогу, — призналась она.
— Ты хочешь разыскать незнакомых уркзиммути? — спросил Зна-ят.
— Хай.
— Тропа помечена запахами, — сказал Зна-ят, — я могу найти ее.
Зна-ят пошел вперед. Дар заметила, что Ковок-ма проводил его сердитым взглядом.
«Ковок-ма тоже почуял тропу», — догадалась Дар.
В это же мгновение Ковок-ма нежно погладил ее спину.
— Все будет хорошо, — сказала Дар, зная, что Ковок-ма почувствовал и запах ее страха.
После того как Зна-ят пошел первым, Дар ожидала, что они в самом скором времени встретят других орков. Она думала так, потому что Зна-ят шагал уверенно, лишь изредка останавливаясь, чтобы понюхать воздух. Но солнце село, и путники прошли большое расстояние, а тех, кто проложил тропу, так и не увидели. Пока еще не слишком сильно стемнело, Дар попросила орков остановиться.
— Соберите побольше хвороста, — сказала она, — сегодня ночью мы разведем большой костер, чтобы показать, что мы не прячемся. Если придут уркзиммути, ведите себя спокойно и мирно.
По дороге Дар и орки не нашли ничего съестного, поэтому костер стал для них единственным утешением после тяжкого дня. Они уселись вокруг огня в темноте и грелись, но не засыпали. Зная, что орки предпочитают нападать ночью, Дар прижалась к Ковоку, но так, чтобы не помешать ему в случае чего быстро выхватить меч. Она смотрела на пламя, усталая, но взволнованная, а Ковок-ма бережно поглаживал ее спину. Неожиданно его пальцы замерли.
Дар огляделась по сторонам, но не увидела ничего за кругом, освещенным костром. Все орки насторожились и смотрели в одну сторону. Дар тоже посмотрела туда. Какое-то время она ничего не видела и не слышала. А потом в темноте появилось несколько пар светящихся желтых глаз. Дар стала считать их. Три… семь… одиннадцать. И при этом — ни звука.
Но вот в круг света ступил орк. Он был странно одет, но Дар смотрела не на его одежду, а на его обнаженный меч. Он был огромный и, судя по всему, старинный. Ковок-ма, не отрывая глаз от оружия незнакомца, медленно поднялся. Остальные орки последовали его примеру. Оружие они не вынимали, как велела им Дар. Она тоже встала вместе с орками, и незнакомец устремил на нее свирепый взгляд.
— Почему этот вашавоки жив?[3] — спросил он по-оркски со странным выговором.
Зна-ят спокойно ответил:
— Эта мать ведет нас.
— Глупец! — рявкнул незнакомый орк, — этот вашавоки должен умереть. Я убью его сейчас же.
Зна-ят выхватил меч.
— Попробуй — и ты сам умрешь.
Дар заметила, что ржавый меч незнакомого орка дрогнул. Она догадалась, что этот орк не привык сражаться. Повинуясь своему чутью, Дар встала между ним и Зна-ятом.
— Мут ла не хочет, чтобы сыновья умирали.
Незнакомый орк изумленно уставился на Дар.
— Он говорит на языке матерей!
Из мрака вышли спутники орка. Как и он, они держали наготове оружие, хотя многие были вооружены только дубинками.
— Откуда этот вашавоки знает про Мут ла? — спросил один из орков.
— Мут ла говорит с теми, кто слушает, — сказала Дар, — но одним она говорит больше, чем другим.
— Этой матери Мут ла говорит многое, — добавил Ковок-ма.
— Закон нашей верховной матери таков: все вашавоки должны быть убиты, — сказал один из орков.
— Если она так мудра, что создает законы, — сказала Дар, — то у нее хватит мудрости, чтобы изменить их. Отведите меня к ней, чтобы мы могли поговорить. Я готова повиноваться ей, и эти сыновья тоже.
— Наша Мать оставит себе твой череп, — осклабившись, проговорил орк, — от этого вашавоки исходит запах страха.
— Хай, — кивнула Дар, — я не боюсь мудрости вашей верховной матери, но я боюсь вашей глупости. А теперь покажите мне дорогу.
