— Наша Мать оставит себе твой череп, — осклабившись, проговорил орк, — от этого вашавоки исходит запах страха.
— Хай, — кивнула Дар, — я не боюсь мудрости вашей верховной матери, но я боюсь вашей глупости. А теперь покажите мне дорогу.
Орк растерялся. Вид у него был смущенный и неуверенный. Наконец он дал знак Дар и ее спутникам.
— Пойдемте, — сказал он.
Дар было страшно шагать по тропе посреди ночи, но она чувствовала, что должна идти. Ей хотелось сделать так, чтобы между орками не произошло стычки, и пока им удалось избежать этого. Тем не менее она прекрасно понимала, что вступила в рискованную, отчаянную игру. Если только верховная мать, правительница клана, не изменит закон, Дар шла навстречу собственной смерти. Ее спутники не смогут защитить ее. Она положилась всего лишь на откровенность одного-единственного орка. И если этот орк окажется таким же, как большинство вашавоки, Дар обречена.
Путь Дар в темноте был долог и тяжел. Сопровождавший ее орк сразу пошел так быстро, что к тому времени, как они остановились перед высоким горным кряжем, у Дар были в кровь сбиты ноги. Дар едва разглядела во мраке невысокую каменную постройку во впадине на склоне. Дом был не так уж мал, но его покрытая дерном крыша помогала ему сливаться с окружающими окрестностями. Дар решила, что этот дом, скорее всего, то, что орки называют палатой. Дом казался темным, но вот наконец кто-то вышел из него, и в дверном проеме мелькнул спет.
Навстречу Дар пошла высокая, крепкого сложения женщина. Она была одета так же, как орки-мужчины, но вокруг ее бедер был обернут кусок полотна в виде юбки с подолом чуть ниже колен. Голову и плечи женщины покрывала короткая накидка, ее грудь была обнажена. Когда она подошла ближе, Дар лучше рассмотрела черты ее лица.
Дар ахнула. Она видела очень похожее лицо — в том видении, которое посетило ее возле живой изгороди.
«Тогда со мной говорила не женщина-вашавоки! Это была оркская женщина!»
Теперь Дар понимала, почему ошиблась. Оркские женщины отличались от мужчин. У стоящей перед ней матери был гладкий лоб, ровные зубы, крепкое сильное тело, сложенное почти так же, как у людей. Черты лица были мягче, чем у мужчин, но при этом оставались оркскими. Выступающие надбровные дуги, нос — тонкий в переносице и сильно расширяющийся к ноздрям. На маленьком подбородке под нижней губой темнели линии орнамента татуировки.
Мать почти не смотрела на Дар. Ее взгляд был устремлен на орка, с которым она пришла.
— Зачем ты привел сюда это животное? — спросила она властным и раздраженным голосом.
— Этот вашавоки хочет поговорить с нашей Матерью, — ответил орк.
Дар показалось, что его голос прозвучал жалко.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я попросила его привести меня сюда, — сказала Дар.
— Он говорит! — удивилась мать и снова обратилась к орку-провожатому: — Все равно, муж мой, ты должен был убить этого вашавоки.
— Его защищали сыновья. Похоже, они искушены в боевом искусстве.
— Я хотела, чтобы никто не погиб, — сказала Дар, — вот почему я пришла.
— Это ты погибнешь, вашавоки, — сказала мать, — таков наш закон.
— Я хочу поговорить с вашей верховной матерью об этом законе, — сказала Дар, — я готова повиноваться ее решению.
— Тва, — сказала мать и велела своему мужу: — Убей ее.
Как только мать произнесла эти слова, Зна-ят, Ковок-ма и остальные орки обнажили мечи.
— Не надо! — прокричала Дар. Ее защитники замерли, хотя были готовы броситься в атаку, — Мут ла не хочет, чтобы уркзиммути убивали друг друга.
Матери явно не понравилось то, что она увидела. Ее супруг успел только наполовину вынуть меч из ножен, а лезвие меча Зна-ята уже было прижато к его шее.
— Почему эти сыновья повинуются тебе? — спросила она у Дар.
— Я — мать, — ответила Дар.
— Мут ла ведет ее, — сказал Зна-ят, — мы слушаем ее мудрость.
— Уберите оружие, — приказала мать, — я вернусь.
Она удалилась в палату.
Дар взволнованно ждала, что будет дальше, и пыталась вспомнить все, что знала насчет оркской учтивости. Она жалела о том, что не уделяла этому больше внимания. Вот-вот ей могут пригодиться все ее познания. Дар гадала, многое ли из этого она успеет употребить, чтобы остаться в живых.
До того как ушедшая мать вернулась, Дар заметила еще одну постройку — маленькую каменную хижину. Одной стены у хижины не было, и даже в темноте легко было рассмотреть, что внутри ее аккуратно сложены человеческие черепа. Верхний слой черепов лежал выше головы Дар. Черепов были сотни, может быть, даже тысячи. Дар неотрывно смотрела на эту страшную кладовую. Из палаты вернулась мать.
— Внутрь войдет только вашавоки, — сказала она.
Войдя в дом, Дар спустилась по ступенькам в короткий коридор и, следуя за матерью, оказалась в круглой комнате, большая часть которой находилась под землей. Это была комната под названием ханмути, «очаг матери», — точно такая же, как в том доме, где Дар и орки жили в Таратанке, но значительно более скромных размеров. Посередине комнаты в очаге пылал огонь и освещал каменные стены с невысокими арочными проходами, ведущими в комнаты, примыкающие к ханмути. Металлического дымохода здесь не было — только дыра в закопченном потолке. В дверях были видны лица детей и нескольких взрослых сыновей. В ханмути сидели только матери. Одна из них — на деревянном табурете, остальные — на каменном полу. Та, что сидела на табурете, была седая, с обвислыми сморщенными грудями, но при всем том явно еще крепкая и сильная. Она встретила Дар суровым взглядом бледно-желтых глаз.
Дар решила, что старуха, сидящая на табурете, и есть верховная мать клана. Она склонила голову и изобразила знак дерева.
Верховная мать молчала.
— Разве здесь не привечают гостей? — спросила Дар.
— Когда мыши приходят воровать мой паши, я их не привечаю, — сказала верховная мать, — я их убиваю.
— Я здесь не для того, чтобы что-то забрать.
— Ты здесь для того, чтобы убить моих детей. Это делают все вашавоки.
— Дважды я не дала им погибнуть, — сказала Дар, — ты это знаешь. Я ищу здесь мудрости. Подобает приветствовать меня.
Верховная мать нарочито долго размышляла над ответом. Наконец она произнесла:
— Я — Мут-па.
Дар знала, что все верховные матери кланов имеют имя Мут. То, что старуха поприветствовала ее, было очень важно. Это был успешный первый шаг. Дар чуточку успокоилась, как только Мут-па назвала свое имя. Она снова поклонилась верховной матери.
— Я — Даргу.
— Стало быть, не мышь, а хорек явился в мою палату. Зачем?
