Стекаясь в лабораторию, не выспавшиеся и голодные, курсанты отчаянно жаловались на жизнь. Лабораторией здесь патетично называлась комната на первом этаже преподавательского домика, в которой ничего и не было, кроме парт и старенькой школьной доски.
— О, и первая парта уже занята. Что, боитесь не расслышать?
Маша вскинула голову от тетради, в которой рисовала цветы: перед ней стояла высокая девушка из второй группы. Её пальцы, сложенные на пряжке ремня, оставались неподвижными. Девушка сузила глаза, глядя на Машу, потом закусила губу и ушла назад.
— И что это было? — поинтересовалась Маша.
Сабрина в ответ дёрнула плечом.
— Это во второй группе так принято здороваться, — громко сказала она. Задние парты всколыхнулись. — Похоже, мы с ними не уживёмся.
Она обернулась, смеряя взглядом пухлую блондинку, которая никак не могла найти себе места, пересаживалась то к окну, то к стене, и снова со скучающим видом развернулась к доске.
Маша плохо знала вторую группу, они и на занятиях в институте сталкивались не особенно часто, а на практике вообще попались друг другу впервые. Она вспомнила, что высокую девушку звали Инесса, а её крашенную в рыжий соседку, кажется, Аника. Она болтала без остановки, а Инесса медленно и торжественно кивала в ответ. Пухлая блондинка была то ли Лаирой, то ли Лаурой, её имя на языках одногруппников мялось и шуршало, как конфетная обёртка.
Парни из обеих групп уселись на задние ряды, и слышно их не было совсем. Наконец, заскрипела лестница, и в комнату влетела Просто Эльза. От бега мелкие кудряшки у неё на голове подпрыгивали, как заведённые.
— Вышло так, что полтора дня просто выпали из нашего графика! — Она провела рукой по лицу, словно собирая прилипшую паутину. — Поэтому нам нужно быстро нагнать программу. И у меня огромный план мероприятий: экскурсии, дежурства у приборов, выставка, конференция. Зачёты ваши, опять же. Ладно, обо всем по порядку.
«Началось», — пронеслось в воздухе одним общим выдохом.
Наверное, началось-то всё как раз с того, что кто-то взял чужую упаковку майонеза. И Маша даже наверняка знала, кто — она сама.
На обед Мартимер и Ляля варили макароны, но Ляля зачиталась, а Мартимер из-за врождённой добросовестности решил, что если поварить ещё полчасика, будет только лучше. В результате все ели раскисшую кашицу из теста. И, не жалея, заливали её майонезом, потому что иначе это в рот было не вломить. Даже с голодухи.
Выдавив себе в тарелку последнюю каплю майонеза, Маша вздохнула и поплелась на кухню за новой упаковкой. Там, в единственном на обе группы холодильнике она нашла то, что хотела, и схватила, не глядя. Её не смутила даже задохнувшаяся от возмущения Инесса, которая замерла у входа.
— Ты чего, за добавкой? — между делом поинтересовалась Маша, протискиваясь мимо.
После обеда в комнате её ждала глухая оборона.
Аника сидела на кровати по-турецки. Замусоленный плюшевый медведь валялся на боку у подушки, но хозяйке было всё равно.
— Да ты с ума сошла! — завизжала она, стоило Маше только переступить через порог.
— Мы вымыли пол, — медленно произнесла Инесса, всё же посчитав возможным объясниться. Она стояла в проходе между кроватей, в джинсах и короткой кофточке.
Маша испуганно шарахнулась назад.
— Ну извините. Только я не брала с собой домашние тапочки.
Она хотела добавить, что и медведей тоже не прихватила, но наткнулась на полный ненависти взгляд Аники и осеклась.
— И мне всё равно нужно пройти за вещами.
Собранная для экскурсии сумка лежала на кровати, и Маша шла через всю вымытую комнату, ощущая изничтожающие взгляды на своих кроссовках. Грязных, конечно, как и разбитая дорога через лес, по которой приходилось ходить от столовой до жилого корпуса. На всякий случай она прихватила с собой вещи Сабрины.
…Очки Просто Эльзы блестели в редких солнечных лучах.
— Вот увидите, — сказала она, когда все столпились на площадке, рядом с местом для костра. — Вы запомните мою практику на всю жизнь. Все запоминают.
Кто-то из группы нервно икнул.
После обеда потеплело, и листочек с графиком работ, проколотый к толстой стропиле на террасе, почти не трепало ветром. Эльза в третий раз говорила об исторической ценности станции. Махала рукой в сторону пристани, снова вспоминая об острове Вечной Любви. Сабрина, принимая из рук Маши свою тетрадь, спросила вполголоса:
— Что случилось?
— Ничего. — Она натянула капюшон, пытаясь ни на кого не смотреть, но получалось плохо.
Эльза замолчала, сняла очки и пристально посмотрела на невысокого паренька, который отирался тут же.
— Мальчик, а ты чей? Шёл бы домой, не мешай старшим товарищам.
Он обиженно вытянул губы трубочкой.
— Я из второй группы между прочим.
— Это наш великий маг Вася, — с хохотом подтвердили парни. На крыше преподавательского домика горестно заскрипел флюгер в виде флажка.
— Ой, — вздохнула Просто Эльза.
По берегу тянулись дачи, прилепленные на крутой склон, как ласточкины гнёзда. Дорожка иногда спускалась почти к самой воде, и Сова лизала всем кроссовки. Купаться здесь было нельзя: берег из мелкой гальки уходил резко вниз, тут же на привязи болтались старые лодки. Местные жители молча провожали курсантов взглядами, только Эльза здоровалась со всеми подряд, то и дело прерывая этим свой рассказ.
— Лучше бы уже занялись этими её метками, — проворчала Сабрина, оттеснив Машу чуть в сторону. — Сколько можно болтать.
Вторая группа, для которой, собственно, и велась экскурсия, лениво плелась в самом хвосте процессии. Маша быстро оглянулась на них и покривилась.
— Я слушаю про остров Вечной Любви уже в сотый раз. Я точно запомню его на всю жизнь. Какая ещё конференция? Какая выставка камушков?
Она смотрела в свой блокнот, куда переписала график работ, и неприятное чувство зарождалось чуть пониже ключиц.
Тропинка спустилась на пустынный каменистый берег, и дачи кончились, уступив место лесу. У импровизированного причала покачивался чистенький катер с надписью «оборона» на весь борт. В призрачном тумане у стрежени виднелся остров.
— Кстати, можете уже начинать собирать камешки для выставки, — сообщила Просто Эльза, поводя рукой вокруг себя. — Не забудьте придумать им интересные названия.
— Я чувствую себя идиоткой. — Сабрина вздохнула и отвернулась к реке. Вдалеке полз теплоход. Наверняка экскурсионный, транспортные ходили здесь только рано утром или поздно вечером. Останавливались, сбрасывали с носа приставную лестницу и на ходу продавали билеты.
