— Немного гнутая на концах и красного цвета? — уточнил я.
— Ну… да, — удивлённо кивнул Мастер. — А ты знаешь, что это такое?..
— Я ещё и знаю, кто это такой, — отозвался я, оглядываясь по сторонам. — Или такая. Или такое. Где он сейчас, этот Белый Рыцарь?
— Ушёл куда-то внутрь, — бойцы были явно удивлены моей реакцией. Ну, да, их можно понять. — Он всё время молчал, ничего не говорил… никто и не навязывался, а что, кто он…
— Кое-кто, с кем мне нужно поговорить, — отозвался я, вставая с места и устремляясь вперёд. — Но за наводку спасибо!
Нужно отдать должное. За полторы недели — или сколько мы тут! — выбиться в рыцари, каким-то образом узнать о турнире в Тансоне, добраться до города, записаться в турнир и даже начать побеждать… это не каждый сможет провернуть. Особенно не зная ни языка, ни самого мира.
Впрочем, меня сильно волновал другой вопрос, а именно — зачем постороннему человеку вообще этим заниматься? И вот тут у меня ответа не было.
Белую фигуру с красной монтировкой в руке я увидел издалека и ускорил шаг; та в ответ тоже обернулась. Шлем закрытый настолько, насколько это возможно, даже глаз не разглядеть; белое одеяние на всём теле и плащ. Прямо супергерой, да и только!..
— Ну, привет, Йоко, — хмыкнул я, подходя ближе. — А я-то гадал, где тебя носило всё это время. Поговорим по душам?
Глава 15
Фигура в белом замерла, чуть наклонив голову. В каждом изгибе тела, во всём — чувствовалась нешуточная угроза.
— Готфрид, — наконец, раздалось из-под шлема знакомым голосом. Что ж, я был рад не ошибиться в своих догадках. — Ты.
— И ты, — я пожал плечами. — Признаться, я тоже удивлён увидеть тебя здесь, в этом качестве. Может, начнём уже рассказывать друг другу свои увлекательные истории? Можно кратко, в виде нарезки в стиле Гая Ричи.
— Рассказывать? — фигура Йоко не трогалась с места, но угроза и не думала никуда исчезать. — Лучше скажи мне, Готфрид, что помешает мне прикончить тебя прямо здесь и сейчас, а?
Я покачал головой.
— В первую очередь, Йоко, тебе помешаю я. Смерть в мои планы пока не входит, а тем более — смерть от рук гендерно-нейтрального персонажа.
— Что ты сказал?!
Рука Йоко — свободная, без монтировки — дёрнулась вперёд, чтобы врезать мне. Вот так, отлично. Старый добрый совет — хочешь кого-то разговорить, выведи его из равновесия, разозли, потопчись на его триггерах. Ну, а триггеров у Йоко было столько, что на них можно было проводить международный фестиваль чечётки.
— Сказал, это было бы слишком нелепо, — уточнил я, отходя в сторону и вызывая в руке Йоко лёгкое покалывание.
— Ты закинул нас в этот мир, и ты не смеешь ещё и…
— Смею всё, что захочу, — возразил я. — Кстати, я вас не закидывал — это сделал Крейн, вы просто побежали за мной и попали в ту же ловушку.
— Не строй из себя возмущённую виктимность!
— Кого?.. — даже опешил я. — Может, невинность?
— Нет, виктимность! — голосом Йоко можно было коктейли охлаждать.
— К чёрту виктимность, — отмахнулся я. — Так вот, возвращаясь к вопросу о том, кто помешает тебе меня прикончить. Первый пункт я уже озвучил. Второй пункт: тебе помешает прикончить меня желание вернуться домой, в уютную, гендерно-равную Америку, к кондиционеру и джакузи. Ты ведь скучаешь по всему этому, Йоко?
— Может, и скучаю, — отрицать было бы глупо, ну да. — Но откуда мне знать, что ты и правда можешь нас вернуть — и что ты сделаешь это?
— Поставим вопрос иначе, — ответил я. — У тебя есть другие варианты?
Ну, на Ральфа подействовало.
А чтобы закрепить успешный эффект, я ухмыльнулся — и вывалил на стол свой последний козырь.
— И третий пункт, Йоко. Тебе помешает убить меня прямой запрет Эмбер Кросс.
— Чего?.. — фигура застыла.
Ну, да. Я блефовал. Я, разумеется, понятия не имел, был ли такой запрет, общались ли эти двое, и что вообще происходило. Но хороший блеф иногда лучше, чем знание.
— Откуда ты узнал?
Я улыбнулся. Я и не знал вовсе — до этой минуты. Так, догадывался, подозревал, но не более того. Спасибо за подтверждение, Йоко.
— «Нас», — хмыкнул я. — «Ты закинул нас в этот мир» — так звучали твои слова. Но кого «нас»? Если только у тебя не раздвоение личности — скажем, по гендерным признакам…
— Не смей топтаться по святому… — лёд в голосе Йоко преобразовывался в кипящую лаву.
— …то это значит, — не обратил я ни малейшего внимания на реплику, — что вы пересеклись. Либо с Эмбер, либо с Ральфом — а может, и все трое собрались? Но, судя по тому, что ты здесь, всё же с Эмбер. А Эмбер…
Я развёл руками.
— Эмбер хотела со мной поговорить. Вот и всё.
Из-под шлема на меня смотрели глаза — изучающие, злые и где-то немного фанатичные (в области прав сексуальных меньшинств и борьбы с засильем шовинизма), но, в принципе, не глупые. До Йоко отлично доходило всё, что не касалось личных закидонов.
— Поговорить ты можешь и со мной, — наконец, прозвучал голос — уже куда более спокойный; казалось, Йоко заставляет этот голос быть спокойным. Скорее всего, так оно и было.
— Мы этим сейчас и заняты, разве нет? — подсказал я.
— Я могу узнать всё, что хотела Эмбер — а затем прикончить тебя.
— Если бы это был твой план, я бы о нём не узнал заранее, — усмехнулся я. — Это было бы очень глупо.
— Хорошо. Говори, — шлем чуть брякнул при кивке; кажется, под белыми тряпками у Йоко была броня.
— Не-а, — отказался я, оглядываясь по сторонам. Второй этаж Колизея был пуст, просторен и живописен — настоящие древние руины в то время, когда они ещё не были ни древними, ни руинами. Из широкого окна открывался вид на схватки, но нас обоих это сейчас интересовало мало.
— Что это значит?
— Это значит, что начнём с тебя, — беспардонно определил я. — Начинай ты. И да — я всё ещё не против нарезки в стиле Гая Ричи.
— С какой стати ты решил, будто я доверяю тебе настолько, чтобы что-то рассказывать, Гофтрид? — слова вырывались из-под шлема как бы нехотя, по одному.
— С такой, что ты же хочешь услышать что-то от меня. Ну, вот и услышишь — в ответ. Это будет справедливо. И, кстати, если не сложно — верни мне мою…
Я перевёл взгляд вниз — и глаза мои расширились.
— …монтировку? — закончил я, глядя на предмет, который находился у Йоко в руке. — Что вы с ней сделали, чёрт побери? Что вы сделали с моей монтировкой?!
Шлем наклонился к монтировке, затем снова поднялся ко мне; фигура отступила на два шага.
— Я не собираюсь отчитываться, Готфрид.
Я махнул рукой.
— Ладно, к чёрту тебя. Догадаюсь сам. До тебя дошло, что, убивая местных, ты наращиваешь Силу, и тебе захотелось записаться в Турнир, чтобы…
— Ты что, с ума сошёл? — вырвалось у Йоко. — Местная Сила же отрава! Подсядешь — превратишься чёрт знает в кого.
О. Так ты в курсе?
Повисла небольшая, но очень тягучая пауза; затем со стороны Йоко раздался тяжёлый вздох.
— Ладно, — сообщил голос из-под шлема. — Хрен с тобой, маскулинный засранец. Видимо, без этого не обойтись.
— И не забудь рассказать, как всё дошло до этого, — уточнил я, указывая на монтировку с крестовой — как у меча — рукоятью, украшенную светящимися белыми рунами.
***
Чуть меньше двух недель назад.
Туман.
Когда ты обладаешь таким опытом походов туда, то узнаёшь его с первого взгляда.
Рывок — и Йоко Шин уже на ногах. Туман — неудачное место чтобы разлёживаться, особенно когда вокруг тебя — никого… или, по крайней мере, кажется, что никого.
— Эмбер? — голос звучал бодро, спокойно — даже как-то чересчур спокойно. — Ральфи?
Что это была за белая вспышка? Ясно, что они уже не там, где были, но где?
Руку — на оружие. Даже когда ты — активист трансгендерного движения, важно знать, когда проблему можно решить риторикой и громкими словами, а когда лучше стрелять. Для Йоко это знание открылось не с первого раза, и повторять те четыре месяца в гипсе вовсе не хотелось.
