— Дротик, — Молле раздраженно сплюнул и, окинув предмет в своей руке долгим взглядом, помрачнел, — С запиской.
— А Ник?.. — Кевин взволнованно шагнул вперед, неуверенно глядя на собственные руки. Будучи известен, как удивительный целитель, умея лечить прикосновением, молодой человек небезосновательно полагал, что дар его сейчас может пригодиться.
Арчибальд окинул быстрым взглядом лежащего на полу Доминика, и пренебрежительно махнул рукой. Показывать своего волнения он не желал.
— Без сознания, скоро очнется. Убивать его этому ублюдку смысла нет, он хотел лишь передать послание, — говоря, он выразительно помахал аккуратно отклеенной с дротика бумажкой.
Трес, будучи человеком, с криминальным миром связанным и в подобных вещах немного разбирающимся, нахмурился, подаваясь вперед.
— Кому? — в том, что записка адресована лично ему, парень не сомневался ни секунды: если речь шла о Ди-Ре, за ним охотящимся, тут даже двух мнений, казалось, не могло быть.
Однако, он ошибся.
— Мне, — холодно бросил Арчи, поднимаясь с корточек и, глянув на листочек, выразительно прочитал, — «Дуглас, два пятнадцать». Судя по тому, как означено время, могу сказать, что Ди-Ре любит встречаться по ночам.
— В парке Дуглас?.. — Пол, хмурясь, закусил губу и покачал головой, — Но что ему от тебя надо?
Молле усмехнулся, отводя руку с запиской в сторону и комкая ее в кулаке.
— Он знает, что я его предал, хочет разобраться.
— Ты пойдешь?.. — Шон, ощутимо помрачнев, немного склонил голову набок, — Если придешь не один…
— Если приду не один, он пристрелит меня еще на подходе, — хладнокровно сообщил мужчина и, глянув на все еще лежащего без сознания Доминика, неожиданно скрипнул зубами, — Я пойду. Теперь с этим ублюдком у меня личные счеты… Я не люблю, когда трогают мое.
Собеседники его, определенно ничего не понимающие, переглянулись, затем синхронно устремили взгляды на Конте.
— Кхм, «твое»?.. — Карвер вопросительно изогнул бровь; в голосе его прозвучали издевательские нотки. Молле их даже не заметил.
Глаза его немного сузились, во всем облике появилось что-то звериное.
— Мою добычу, — негромко проговорил, почти прорычал он, — Только я имею право отнять жизнь Конте, а если этого права нет у меня, значит, его нет и ни у кого другого! Чертов тирвас спас мне жизнь дважды — я не позволю какому-то недолечившемуся психопату нападать на него!
Объяснение было исчерпывающим; все скабрезности из сознания сразу вымело. Рэдзеро, чуть прищурившись, заинтересованно шагнул вперед.
— Говоришь так, словно хорошо знаешь его… Разве Ди-Ре так плохо скрывает информацию о своей личности?
Хищник хмыкнул, засовывая руки в карманы неизменного, не снятого даже в помещении, пальто.
— Быть может, он и скрывает… — негромко и очень внушительно проговорил он, — Но я умею узнавать то, что нужно мне. И, если Дьявол из Рейкьявика перешел рамки… — он прищурился и неожиданно ухмыльнулся, — Что ты хочешь узнать о нем, Диктор?
— А что ты можешь рассказать? — встречный вопрос последовал, однако же, отнюдь не от блондина, а от Треса, с жадным любопытством глядящего на своего опасного союзника.
Арчи хмыкнул, легко передергивая плечами.
— Хинрик Эйнарссон, родился в Рейкьявике. Двадцать девять лет. С самого детства отличался повышенной жестокостью к разным живым существам, в возрасте двадцати одного года попал в психиатрическую лечебницу, после того как забил до смерти родную мать. Сбежал в двадцать пять, покинул Рейкьявик и с тех пор не дает никому покоя во всем мире. О том, на что способен, говорить?
— Уже сказал, — Пол, когда-то слышавший о Дьяволе из Рейкьявика, откровенно поморщился, — Значит, он и в самом деле психопат… И ты собираешься пойти на эту встречу?
Шон, предпочитающий ответить вместо Хищника, насмешливо ухмыльнулся, скрещивая руки на груди.
— Он же говорил, что зверь всегда поймет зверя. С волком общий язык нашел, теперь вот… — парень наиграно вздохнул, — Видать, не зря Альфу всегда считали психопатом.
Арчибальд неспешно перевел взгляд на него и тонко, очень опасно улыбнулся.
— Если считаешь меня ненормальным — не провоцируй, Диктор, — мягко предупредил он и, услышав слабый стон с пола, опустил взгляд, — С возвращением с того света, Ник.
Конте сел, потирая ноющую шею и, морщась, огляделся. Замети беспокойство в обращенных к нему взглядах, он непонимающе заморгал, одновременно настораживаясь.
— Что случилось?
Молле, не отвечая, протянул ему дротик. Ник, не решаясь касаться острого оружия, нахмурился, поднимая на старого неприятеля недоумевающий взгляд. То, что дротик был причиной его странного состояния, его внезапного обморока, он, разумеется, понял, но откуда тот взялся, сообразить не мог.
— Но кто?..
— Ди-Ре, — бросил Альфа, поворачиваясь к окну, — Записку передал. Назначил мне встречу сегодня ночью в парке Дуглас.
Доминик, как-то сразу приведенный словами собеседника в чувство, торопливо поднялся на ноги.
— Один ты не пойдешь!
— А если пойду с кем-то, он пристрелит и меня, и спутника, — равнодушно бросил Молле, — Или его клевреты. Я пойду один, Ник. Мне любопытно узнать, чего теперь от меня хочет Дьявол из Рейкьявика.
* Т. Бердникова, «Перчатка Соломона»
* Татьяна Бердникова, «Проклятие с шипами»
7
Он стоял на коленях посреди парка, на большой поляне, залитой лунным светом и с ужасом смотрел на своего палача.
Худощавый молодой человек в серой куртке, стоящий перед ним, рассеянно жевал какую-то травинку, покачивая в опущенной руке пистолет.
— Я… я клянусь, клянусь вам, босс, я ничего не сказал им! — он едва ли не плакал, умоляюще прижимая руки к груди: умирать не хотелось, хотелось жить, но он понимал, что до утра не дотянет. Босс всегда был излишне проницателен, всегда умел легко распознавать ложь и непостижимым образом узнавать истину.
— Я же… вы же ничего не рассказываете мне, я… я всего лишь, так… исполнитель, — он торопился, дрожа, как осиновый лист, надеясь все-таки переубедить сумасшедшего убийцу. Да, он знал, на кого работает. Да, отдавал себе отчет в том, что однажды может попасть под горячую руку, но ведь не так же, не из-за этого проклятого Диктора!
— Я не рассказываю, но у тебя есть уши, — босс, перебросив травинку из одного уголка рта в другой, поднял пистолет, разглядывая его, — И ты частенько пускаешь их в ход.
Его будущая жертва тяжело сглотнула, не находясь, что ответить. Диктор говорил с ним теми же словами, подразумевал тоже самое и… оказался прав. Босс тоже знает, что он прав, и это пугает еще больше.
Откуда-то слева послышались негромкие, уверенные шаги, и палач, улыбнувшись, повернул голову.
— О. А вот и еще один предатель.
Со стороны густых деревьев к нему, шагая неспешно и даже как будто лениво, приближался высокий человек в длинном черном пальто. Он шел, хладнокровно глядя на душераздирающую сцену, разыгрывающуюся на его глазах, шел, сунув руки в карманы пальто и, казалось, просто прогуливался по ночному парку, абсолютно не замечая присутствующих здесь людей.
— Он… — обреченный, рассмотрев еще одного участника событий, заволновался, — Эт… это он, босс! Он пытал меня, он заставил меня рассказать!.. — последние слова только сорвались с губ, а он уже понял, что совершил ошибку. Босс резко повернулся к нему, и неприятно улыбнулся, зло щурясь. В глазах его, на лице, освещенном луной, отобразилось что-то такое, что несчастный отшатнулся и, не отдавая себе отчета в действиях, забормотал почти забытую молитву.
— Значит, все-таки рассказал… — прошипел убийца и выплюнул травинку. Выстрел прозвучал одновременно с этим действием; не закончивший молитву человек тяжело завалился на землю.
Приблизившийся мужчина, остановившись на расстоянии нескольких шагов, вежливо изогнул бровь.
