Дальше они лезли в полной тишине, стараясь не совершать никаких лишних движений. Кальдур лез последним, приглядывая за Анижей, поддерживая её и помогая в трудных местах. Несколько раз Розари, которая лезла второй и слишком уж энергично, останавливалась, ждала Анижу и мерила её недовольным и презрительным взглядом.
Спустя пару часов напряжённого восхождения они снова оказались на плоской подошве между скалами. Тропинка петляла по ровной поверхности и устремлялась за одну из вершин.
Дукан становился всё напряжённее и напряжённее, всё чаще останавливался, осматривал только ему понятные следы и знаки, оглядывал окрестности и прислушивался. Почва под ногами сменилась на крупную и мелкую угловатую гальку, идти по которой не производя шума, стало просто невозможно.
Но не они выдали себя первыми.
Рваные и грубые вскрики послышались спереди и сверху, где была небольшая площадка между скалами. Те, кто говорили, были далеко от края и не видели приближающегося отряда.
— Тут сиди, — Розари грубо толкнула Анижу за камни, и проследила, чтобы та точно спряталась и не показывала головы.
Кальдур, Дукан и Розари, выждали паузу, убедились, что их ещё не раскрыли и очень тихо полезли наверх, оглядываясь по сторонам и стараясь не совершать резких движений. Несколько раз камни срывались вниз от неловкости Кальдура и разбивались о гальку внизу, разнося по долине эхо и странный стреляющий звук.
Напряжённая беседа наверху не замолкала, к ней добавился ещё голос, властный и не такой грубый и женский — спокойный и мелодичный. Наверху, под укрытием кольца больших валунов, стояли девятеро в чёрно-серой форме и доспехах. В их окружении, на одном из камней поменьше сидела юная девушка с цветами в волосах и красивом чистом платье, расшитым странными узорами, так же напоминающими цветы. Это ей принадлежал спокойный и полный достоинства голос. А голоса грубые принадлежали двум мужчинам — высоко широкоплечему десятнику и его сгорбленному прихвостню, предающему веса своим вопросам с помощью кинжала, описывающего узоры у лица девушки, которая на него даже не смотрела.
— Похоже, угурмка, — прошептал Дукан. — Поймали её, что ли?..
— Опять скажешь "не наше дело"? — прошептал в ответ Кальдур, не отводя глаз от разворачивающейся сцены. — Можем и скрыться, пока нас не приметили. Только вот такое соседство на склонах мне не очень нравиться.
— Что предложишь?
Дукан явно ещё не успел прикинуть, что делать дальше и хотел наблюдать, но Розари вдруг спокойно перемахнула за камни, в которых они укрылись и спокойным шагом пошла навстречу к чёрным. Глаза Дукана успели округлиться, встретиться с глазами Кальдура, родить пару беззвучных ругательств, он вскочил, протягивая руку ей вслед, а второй нащупывая рукоять клинка.
Розари успела подойти к ним почти вплотную, они заметили её слишком поздно. Развернулись к ней, что-то крикнули, кто-то достал оружие. Она была от них шагах в десяти, мужчина, что стоял ближе всего к ней вытянул вперёд ладонь, словно пытаясь остановить её, но это уже было невозможно.
Блеснула вспышка, и она бросилась вперёд, словно дикая кошка из засады. В три прыжка оказалась рядом, уже покрытая доспехом, разрубила первого, тот даже не успел вытащить меч. Кружась вокруг своей оси и разбрасывая в сторону гальку, зацепила второго и третьего. Мотнула головой, и острое навершие её красной косы, словно копьё, пронзило того, что был с кинжалом, и возвращаясь резануло лицо десятнику.
Шустрая коренастая женщина с удивительной скоростью смогла зайти Розари за спину, и почти что ударила её в спину ножом с чёрными лезвием. Розари прекратила атаку, развернулась к ней плавно и почти спокойно, перехватило запястье с ножом, дернула на себя, развернула от себя и выбросила руку вверх. Женщина напоролась горлом на собственный нож, Розари не стала добивать её, просто подсекла её ноги,отшвырнула в сторону и пошла дальше.
Уклонилась от чёрной стрелы, отбила вторую почти в упор и добралась до лучника. Ещё двоих, что уже успели вытащить оружие и напасть на неё с двух сторон, убила почти одновременно. Убегавшего застрелил Дукан, тот едва не успел скрыться за камнями. Широкоплечий десятник поднялся, пытаясь прикрыть рукой рану на щеке и виске, из которой хлестала кровь, и торчали кости. Ухмыльнулся Розари и сделал нарочито медленный и последний колющий выпад в её сторону. Сначала на землю упала его обезображенная голова, а потом и все тело.
Розари спрятала доспех, и даже подоспевший Дукан немного осел от холода, что был в глазах девушки. Кальдур поморщился, встал из укрытия и пошёл к ним.
Лицо и платье пленницы покрывали мелкие брызги крови, она ещё несколько мгновений сохраняла спокойствие, потом поднялась со своего места, её перекосило, она со злобой посмотрела в лицо Розари, и гаркнула ей что-то очень неприятное. Подошла к ещё дергающемуся телу одного из чёрных, пошарилась у него по поясе, извлекла засаленный платок, утёрла им лицо, оглядела платье, снова посмотрела на Розари, покачала головой и выцедила что-то ещё более проклинающее.
— Мы не знаем горский язык, — Кальдур встал между ней и Розари, попытался улыбнуться. — Я Кальдур. Ты не ранена?
— Нет, я не ранена, — злобно прошипела девушка. — Ранено моё платье. Не надо было мне идти за цветами.
Она добавила ещё несколько незнакомых слов, смысл которых понять было не сложно. Затем она вдруг судорожно выдохнула, её губы вздрогнули, глаза увлажнились, она отвернулась от Кальдура и снова уселась на камень.
Кальдур дал ей несколько секунд отойти от увиденного, подошёл и присел рядом.
— Я Хизран, — сказала девушка уже спокойно, но с налётом грусти. — И зачем вам надо было испортить мою свадьбу? Я что, какие-то знаки не прочитала? Не понимаю.
— Ты из угурмов? — мягко спросил Кальдур, Дукан тоже хотел подойти, но Кальдур жестом остановил его.
— Угурмы — это всё кто живет в горах, деревенщина, — спокойно ответила девушка. — Нас тысячи племён и кланов. И да, я из них.
— Что они хотели, эти люди?
— Спрашивали меня о всяком. Не ожидала я. Бандиты сюда не суются, бояться, а эти чего сунулись? — она с искренним недоумением повернулась и изучала лицо Кальдура. — И вам что нужно?
— Мы ищём… как это сказать… кто у вас знает много. Вождь? Царь?
— Какой царь? — девушка охнула, смотря на Кальдура как на идиота. — У нас только старейшины есть. Зачем они вам? Опять проповедовать хотите? За свою веру дебилов?
— Проповедовать? — теперь удивился Кальдур, переглянулся с Дуканом, а тот пожал плечами. — Нет. Мы ищём одно место и хотели просто спросить, может кто-то из ваших знает.
Глаза девушки округлились, она схватила Кальдура за рукав, дёрнула и сама обернулась к окровавленному полю битвы.
— Просто спросить?! — она рявкнула так, что даже Розари вздрогнула.
— Это место очень важное, — аккуратно ответил Кальдур. — А эти люди… они плохие. Мы спасли тебе жизнь.
— Не зря мне говорили не лезть в дела равнины… — прошептала девушка, всё ещё изучая лицо Кальдура, словно пытаясь понять настоящий ли он, или только видеться ей.
— А эти люди, что они конкретно спрашивали у тебя? — спросил Дукан.
Девушка посмотрела на него с ещё большим непониманием, чем на Кальдура, немного собралась перед ответом.
— Много чего. По горам спрашивали. Куда ведут тропы. Рисовали карту. Спрашивали, где наша деревня. Есть ли в округе ещё селения. Я не сказала. И они бы от меня ничего не добились.
— А нам скажешь? — Дукан ухмыльнулся.
Хизран посмотрела на него как на идиота, даже не опуская глаза на теле вокруг.
— Ты слышала, что происходит внизу, дитя? — Дукан посерьезнел. — Эти вот, победили в последней Битве. И скорее всего, скоро на эту землю ступит их божок. И тогда нам всем будет плохо. Очень плохо.
— А мне-то какая разница? — холодно спросила девушка. — Дела долины — это дела долины. У себя можете творить, что вам вздумается. К нам не лезьте. Такой у нас договор был.
