– Время снова играет с нами, – тихо сказал брат Цырен.
– Вот чертовщина, тут даже от воды светло!
– И сверху кусками огоньки падают…
Артуру показалось, что мягкий приглушенный свет льется отовсюду, его словно испаряли сами стены пещеры. Скоро выяснилось, что по низу светятся колонии мелких пластинчатых грибов. Белесые мохнатые грибки плотным одеялом покрывали валуны, низины и возвышенности, взбирались по утесам на высоту трехэтажного дома, и даже свисали гирляндами с далекого сводчатого потолка. Чем дольше путники привыкали к полумраку, тем интереснее казалась им местность. Повсюду наблюдались следы давнишней вулканической деятельности – ямы, обломки валунов, застывшие потоки лавы, трещины и многочисленные озерца с водой.
В озерцах шныряли рыбы, некоторые довольно крупные. Многие рыбины переливались голубым и зеленоватым светом. При взгляде налево обнаружилось глубокое ущелье, словно разрезавшее гигантскую пещеру пополам. Из глубины его доносился монотонный шум воды. Город находился прямо по курсу, но его отдаляла неясная туманная дымка. Артур убедился, что неверно оценил расстояние. Башни и огни неведомых построек находились гораздо дальше, чем ему показалось вначале. Кроме того, он не видел дороги. Плотный густой мрак заполнял широкую долину.
– Никак там и есть Смородина, – предположил Черный Дед. – Неохота купаться лезть, это уж точно…
Справа свет был гораздо ярче. Там пещера делилась на несколько широких ходов, в каждом из которых могли легко разойтись два самых крупных дирижабля. Город прилепился к одной из неровных стен. Стена поднималась террасами над ущельем, но свет давали не только искусственные огни. Когда-то по пещере прокатился мощный оползень, он вывернул наружу целые поля сверкающих минералов. Дивные кристаллические структуры отражали мягкий свет лишайников и грибов, вбирали в себя и отдавали снова, уже в преломленном виде. Все вместе это походило на слабую подземную радугу. Причем язык оползня спускался куда-то вниз по ущелью на многие сотни метров.
– Обалдеть, – высказал общую мысль Карапуз. – Может, тут и золотишко есть? А мы на себе целый пуд прем!
Карапуз явно преувеличивал, но несколько килограммов золота президент действительно приказал упаковать в вещмешок. Никто не мог гарантировать устойчивость российской валюты в Нижнем мире…
– Однако собаки тревожатся, – послушник Цырен остался равнодушным к красоте. – Слышите?
Ветра не чувствовалось совсем. Но, словно под воздействием воздушных струй, налетал и откатывался далекий рокот, похожий на звук прибоя. Другие звуки, мелкие и привычные, доносились со стороны поселения. Заблеяла коза, звякнул металл, заскрипело дерево.
– Что-то худое здеся, – Черный Дед продемонстрировал всем свой посох. Полупрозрачный камень, сжатый бронзовой когтистой лапой, снова пульсировал. По стволу посоха сбегали вниз тонкие ручейки разрядов.
Фон Богль молча выщелкнул из рукавов револьверы.
– Как пойдем? – деловито спросил Орландо. – Прямо или вдоль кристаллов, в обход?
– А как ни иди, упремся в ущелье, – философски заметил Озерник.
– Смотрите, дорога, – Даляр присел на одно колено, ощупал землю. – Эй, Митя, дай огня!
Коваль смотрел на город. Город светился. Он был одновременно русским и совершенно не русским. Он карабкался по уступам, прятался в ноздреватых изгибах подземной горы. Дорога же наверняка вела к жилью, а теперь не оставалось сомнений, что это обычная пыльная колея. В колеях сохранились следы колес, но дорогой не пользовались очень давно. Возможно, несколько веков. Просто здесь не росла трава, которая могла бы уничтожить следы.
Артур бережно расстегнул сумку, ненадолго подключил прибор ночного видения. Между городом и местом, где они стояли, растекалось темное туманное пятно шириной как минимум в полкилометра. Тропа ныряла в эту низину и выныривала уже у самых городских стен. Она змейкой изгибалась вокруг остроконечной скалы, чем-то похожей на дерево, исчезала среди каменных завалов и появлялась вновь, уже гораздо выше. Она серпантином поднималась по крутым утесам, убегала в тоннель и упиралась в высокие бронзовые ворота. Ворота запирали полукруглую башню с плоской крышей, находящуюся на высоте метров в тридцать от дна пещеры. Такие же резные ворота имелись внизу, прямо в скале, и выше, в зубчатой стене, опоясывающей главную цитадель. По гребню стены разливалось голубоватое холодное сияние.
Артур успел заметить еще немало интересного. Квадратные садки с канавками водозаборов и сетями, в которых, наверняка, подрастала рыбная молодь. Подле крайнего садка неторопливо вращалось колесо, выплескивая воду порциями в накопительный бассейн. Пока неясно было, что приводит в действие водозабор. Левее, за рощицей сталактитов, за россыпью белесых кристаллов, виднелись низкие оградки. Там разгуливали какие-то животные, то ли козы, то ли овцы. С такого большого расстояния разглядеть более точно не получалось. Зато удалось рассмотреть многочисленные жерла жилых пещер, расположенные правее города. К каждой из них вели ступени, вырубленные в известняке. Получалось, что к городу тяготеют несколько «деревень». В некоторых пещерах горели костры, язычки пламени больно ударили Артуру в глаза.
Три примерно одинаковых ущелья разбегались от центрального русла пещеры. Напротив покатых горбов, по которым спустились путники, вздымались десятки грандиозных сталагмитов, каждый из которых переливался внутренним смутным сиянием, а в высоту не уступал небольшой телевышке. Очевидно, формирование сталагмитов завершилось тысячи лет назад, поскольку они густо обросли грибками и белесым мхом.
Город находился за рощицей этих полупрозрачных колонн. Он поднимался вместе с широкими ступенями, которыми прирастала подземная скала. В самом низу песчаное основание изобиловало норами. Очевидно, там селились самые непритязательные жители. Там же, возле нор, за низкими загородками копошилась скотина. Зато выше взлетали зубчатые стены, башенки с маковками, и десятки плоских жилищ громоздились одно над другим. В этих домиках явно чего-то не хватало…
Коваль потом понял – чего. В окнах не отсвечивали стекла, а в крышах жилища тоже не слишком нуждались. Здесь не шли дожди, не выпадал снег, но иногда наверняка становилось холодно. Там, где люди спали, они сооружали помещения максимально закрытые, с одним только узким лазом, который затыкали изнутри тряпьем. Зато там, где готовили пищу и столовались, не возводили ни крыш, ни стен. Трудолюбия с трудом хватало на несколько колонн и скамеек.
Зато оборонительные сооружения пристраивались непрерывно. Чем ближе подходили путники, тем очевиднее становилось, что город пережил, как минимум, четыре периода в своей долгой биографии. Четыре ряда стен, одна выше другой, взбирались по уступам, охраняя скрытые внутри площади, улочки и общественные здания. Снаружи по стенам взбегали крутые лесенки. Нижние стены дышали древностью. Из них выпадали валуны, камни подтаскивали с ближайших каменоломен на валках, поднимали и снова вмуровывали на место. Следы ремонтных работ виднелись повсюду. Здесь же, у стены притулились сборные башни с подъемниками, примитивные бетономешалки и сани с грудой гранитного лома.
