— Почему же ты ничего не говорила об этом, Тула?
— Я… не могла, — опустив глаза, ответила она.
— Я давно уже подозревал это, дитя мое. И мне было тяжело от недоверия к нам.
— Мне не хотелось, чтобы мама и папа узнали об этом.
Он вздохнул.
— Ладно, что было, то было. Позже мы поговорим с тобой серьезно. Но ты должна помнить, что все остальные люди не видят их. Только ты, я и отчасти Винга. Эскиль не имеет об этом ни малейшего представления, не говоря уже о слугах. Не выдавай их присутствия ни единым словом, ни единым жестом!
— Я обещаю… — пропищала она, словно собачонка, которая боится, что ее ударят.
Что же это были за существа, населявшие старинное имение Гростенсхольм? Они радостно и тепло приветствовали хозяев и ждали похвалы за то, что следили за домом или выполняли какие-то другие поручения.
Если бы она заметила, какими страшными были некоторые из них, она наверняка бы закричала от ужаса и убежала прочь. Но самое худшее было у нее уже позади, так что эти фигуры не вызвали у нее страха.
Ведь она видела дома, в Бергунде, самого Тенгеля Злого! А по сравнению с ним эти духи преисподней были просто детьми из воскресной школы.
Гораздо хуже было то, что Хейке раскрыл ее тайну. И к тому же давно. Какая жалость! Каким лживым и жеманным могло показаться ему ее поведение!
Хотя у него были только подозрения… Но и это само по себе уже плохо.
Но как он мог подозревать ее, если она вела себя так осторожно? Об этом ей очень хотелось бы узнать.
Но времени раздумывать над этим у нее не было. Они поднимались теперь по лестнице на второй этаж, и страшные фигуры толпились вокруг них, с любопытством посматривая в глаза Тулы.
Ей было не по себе, они внушали ей страх. Ведь она видела, что это не ангелы. Во всяком случае, не все. Среди них были две маленькие девочки с глубокими ранами на голове, они выглядели совершенно невинно, но вид их доставлял Туле мучения, ее переполняло сострадание к ним. Другие же, напротив, были на вид вовсе не невинны. Как, например, тот необычайно высокий и худой мужчина с обрывком веревки на шее, который разговаривал с Хейке! Некоторых из них вообще было трудно назвать людьми. Как тот отвратительный хромой тип, ползающий на брюхе, злобно пускающий слюни, уродливо огромный. От одного его вида Туле становилось дурно. И… только не это! Четверо типов с глубоким презрением смотрели на нее! Что это были за существа!
И раз за разом она убеждалась, что это не сон. Это были не настоящие люди!
Демоны? Да, если и можно было кого-то назвать демонами, так это их. Необычайно длинные уши, волчьи глаза, когти вместо ногтей… Тула не могла на них долго смотреть. Интимные части их тела, которые они даже не пытались чем-то прикрыть, свисали у них почти до колен. Бедра у них были волосатыми, и когда один из них открыл рот на удлиненном, как у лисы, лице, показались белые, острые клыки.
Она не в силах была смотреть на них. Они были такие… такие независимые, они были так похожи на людей, только более просты, примитивны, недоразвиты.
Их было здесь великое множество, и только некоторые из них напоминали людей. На нижних ступеньках лестницы толпились более мелкие существа — ни о чем подобном она никогда не слышала и не читала.
Она не могла понять, как она может держаться на ногах и не падает в обморок. Но она крепко уцепилась за руку Винги, а та не проявляла вообще никакого страха. И ее спокойствие передалось Туле.
Они поднялись на второй этаж. Хейке сказал что-то высокому мужчине, и толпа в тот же миг исчезла. Кое-кто поспешил к двери, остальные же просто исчезли — растворились в воздухе.
Хейке повернулся к Туле, и глаза его не были добрыми.
— Теперь ты знаешь об их присутствии. Они пообещали — отчасти — не беспокоить тебя. И если они будут возникать то здесь, то там, сделай вид, что ты их не замечаешь. И ты ни в коем случае не должна относиться к ним с презрением, в особенности к демонам! Они непостижимы и очень опасны. Безопасных среди них нет. И не поднимайся на чердак!
— Они обитают там?
— Да, в основном. Чердак — это их владение. Всякое вторжение рассматривается ими как покушение на их территорию.
— Но ведь слугам приходится иногда подниматься туда!
— Слуги, Эскиль и гости — это табу для них. Но ты относишься к другой категории, Тула. И я не ручаюсь за твою безопасность.
Его слова прозвучали устрашающе. Представив себе этих отвратительных созданий, Тула твердо решила не ходить на чердак.
Ей дали отдельную комнату, которая сразу ей понравилась, и, распаковывая свои вещи, она услышала на лестнице веселый голос:
— Ну, наконец-то вы снова дома! А то я уже подумал, что вы забыли, что у вас есть сын и бросили меня на произвол судьбы.
Тула замерла на месте, держа в руках свои вещи. Эскиль! Ее герой на протяжении стольких лет! Но теперь у него был басовитый мужской голос. Сколько же ему теперь лет? Девятнадцать, если она не ошибается. Он уже взрослый.
— Дорогой, как чудесно видеть тебя снова, — услышала она голос Винги. — Но как ты вырос за это время! Кто бы мог подумать! Но в твоем возрасте я уже готовилась стать матерью! Я слышала, ты был в конюшне. Что ты там делал?
— У нас появилась новая лошадь. В конюшне не нашлось для нее места, и мне пришлось определить ее на постоялый двор.
— Не оскорбляй Библию, мой мальчик! Что ты с ней сделал?
— С Библией?
— Не валяй дурака, — засмеялась Винга.
— Ах, да, с лошадью. Я подвесил ее к потолку. Сначала я попробовал определить ее в коровник, но она почувствовала себя оскорбленной и лягнула в зад работника.
— Не может быть!
— Может быть, мамочка, я поставил этого коня в пустое стойло на место вашего, на время его отсутствия. Так что теперь они наверняка дерутся, чтобы выяснить, кто хозяин в конюшне.
— Тебе нельзя поручить ни одно дело, — со вздохом произнес Хейке.
— Мы привезли с собой Тулу, — сказала Винга. — Не хочешь ли ты подняться к ней и поздороваться? Она в комнате для гостей.
— Тула? — с радостным удивлением сказал Эскиль. — Эта маленькая булочка! Хотелось бы мне ее увидеть!
Булочка? Тула бросила торопливый, оскорбленный взгляд в зеркало. Видел бы он…
Эскиль ворвался в комнату, даже не постучав. И в изумлении остановился.
Боже мой, каким высоким он стал! Эдакий мускулистый тигр!
— Ничего не понимаю, — сказал он. — Это ты, Тула?
Она наслаждалась его растерянностью.
— Да, я. Добрый день, Эскиль!
Он пристально смотрел на нее.
— Но ты была такой красивой…
Эти слова не очень понравились Туле.
— Да, была. Если это считать комплиментом…
— Нет, мне кажется… я что-то тебя не узнаю… Что ты сделала со своими золотистыми волосами? И где твоя полнота? Где твой восторженный смех, похожий на весенний гомон ворон? Где твои пухлые ручки? Где твои коротенькие ножки, стучащие, как барабанные палочки, когда ты удирала от взрослых, напроказничав перед этим? Ты теперь… дама, — сказал он неодобрительно. — С ужимками и самомнением! С нарочито доверчивым взглядом.
