Чтобы обезопасить себя от нападения со стороны телохранителей мессира, фон Вернер отобрал у них ружья. Сделать это было тяжело, так как в любой момент все могло обернуться кровопролитием. Но, судя по всему, проведя ночь в унизительном плену, мессир внутренне сломался. После того, как Мориц вытащил у него изо рта кляп и развязал руки, Хлонге больше напоминал марионетку, чем живого человека. Он ни разу не попытался дать понять своим людям, что происходит на самом деле и покорно повторял все, что ему говорил наемник.
Передав ружья стрелкам, стоя во дворе, телохранители провожали бывших спутников мрачными взглядами. Мориц заставил мессира проехать с ними до самого леса и только потом отпустил. Все время он трусил на сером в яблоках жеребце за Хлонге и был готов в любой момент пустить ему пулю в спину. Но мессир так и не попытался что-либо предпринять. Возвращаясь под пристальным взглядом стрелка к Медвежьему замку, он даже не оглянулся.
Переехав вечером того же дня границу с курфюрством Турш, наемники остановились переночевать на постоялом дворе. Днем, когда они вернулись на Звездный тракт, решая, куда ехать дальше, фон Вернер передал товарищам предложение баронессы. Она просила стрелков отвезти ее к батюшке в Зеленогорье. Обещала хорошо заплатить, а если захотят, то поговорить с бароном, чтобы взял их на службу.
Предложение Алины вызвало у наемников, да и у самого Морица, странное чувство. С момента возвращения девушки никто не доверял ей по-настоящему. Рассказу о колдовстве Труди стрелки поверили, так как у каждого на нее имелся зуб, но в полную невиновность госпожи верить не собирались. Наемники были людьми тертыми и навидались всякого.
Выбравшись из лесу, посчитав себя в безопасности, Олень принялся отпускать по адресу баронессы злые шуточки. При этом старался задеть и фон Вернера, но тот крепился, делая вид, что не замечает. Молодой человек знал, если он схватится с южанином, то рассчитывать на помощь остальных ему не придется. В лучшем случае они молча будут наблюдать со стороны, в худшем — помогут Оленю прикончить его. Для себя Мориц решил, что, как только они окажутся подальше от мессира — погоню юноша не исключал — он расстанется с товарищами навсегда. Отныне его путь лежит вместе с любимой, или в одиночестве. Хотя, стрелок не мог себе представить, как он сможет ее теперь отпустить: слишком многим фон Вернеру пришлось пожертвовать.
Когда они проезжали пограничный городок, баронесса задержала всех, чтобы навестить местного ювелира. Вышедшему навстречу мастеру она протянула на ладони свои украшения: золотую цепь, колечки и пару серег с маленькими изумрудами.
— Я хочу продать все это, — сказала она и пояснила фон Вернеру, что вырученные деньги пойдут на оплату въездной пошлины в Турш, прочие дорожные расходы. Своеобразный аванс стрелкам, чтобы они не сомневались в искренности ее слов. Предложение, подкрепленное звонкой монетой, наемники приняли, но остались настороже. Потом Мориц слышал, как Олень с Виктором и Фрицем шептались, что "дело с баронессой по-любому нечисто и нужно держать ухо востро…"
На постоялом дворе Алина заплатила за две комнаты. Сняла большую для стрелков, а в маленькой расположилась вместе с Морицем. Ночь прошла в жарких, граничивших с безумием ласках, в которых любовники постарались забыть обо всем, что разъединило их. По крайней мере, так думал изнуренный любовью юноша, засыпая под утреннее пение петухов.
Но выспаться нормально не удалось: проголодавшиеся стрелки разбудили парочку через несколько часов. Умывшись и одевшись, любовники спустились в общий зал. Там за длинным столом их поджидали стрелки. Их встретили добродушными насмешками. В своем мужском платье Алина выглядела настоящим мальчишкой, а гульфик на ее штанах служил поводом для бесчисленных шуточек.
— Я думаю, — ухмыляясь сказал Олень, — что не мешало бы отметить начало путешествия кружкой доброго винца. Что скажете, ребята? — он обвел взглядом товарищей.
Все за исключением Ганса одобрительно загудели.
— У нас мало денег, — мрачно заметил Мориц. — А ехать до Зеленогорья не меньше недели.
— Правильно, — сказал Ганс. — Вот приедем в баронский замок — там тебе нальют. Хлещи от пуза.
— А я сейчас хочу, — Олень нагло уставился на девушку. — Кто его знает, как там дальше повернется. Живи, пока живется!
Перестав есть похлебку, Алина достала из кошелька талер. Положив на стол, разрешила заказать вина на эти деньги. Потом вернулась к еде. Фон Вернер недовольно поморщился, но прежде, чем успел что-либо сказать, Ганс проворно цапнул монету.
— Я пойду закажу, — сказал он и ушел к хозяину. Вскоре вернулся неся кувшин и отдельно — кружку. Кувшин он передал Курту, который разлил вино стрелкам, а кружку с ароматным напитком поставил перед девушкой.
— Это мевельское, специально для вас, баронесса, — пояснил Ганс, добродушно улыбаясь. — Лучшее, что есть в здешнем погребе.
— Благодарю, — Алина рассеянно взяла кружку и, чокнувшись с каждым, пригубила. — Действительно неплохой напиток, — она несколько натянуто улыбнулась следившему за ней Гансу. — Вы разбираетесь в вине, — баронесса сделала еще один глоток и отставила кружку.
— Курт, Фриц, вы уже закончили? — фон Вернер посмотрел на товарищей. — Допивайте и топайте на конюшню, седлайте лошадей. Чем быстрее мы выедем, тем лучше.
Сборы продлились недолго и, помогая баронессе забраться в седло, Мориц заметил, что она болезненно морщится. Он спросил, что случилось, но Алина отмахнулась.
— Ничего, — капризным голосом сказала она. — На мгновение голова заболела и закружилась. Уже прошло, не обращай внимания.
— Это от того, что мы не выспались, — заметил фон Вернер. — Самого ноги не держат.
Он вскочил на своего жеребца, поехал рядом с Алиной. На лице девушки по-прежнему была недовольная гримаска, и Мориц попытался развлечь ее, пересказывая забавные басни "О лесных зверях" мессира Гонзо. Но девушка слушала рассеянно, потом сказала, что хочет проветриться. Тут же, пришпорив лошадь, баронесса оставила спутников позади и помчалась по тракту, обгоняя катившиеся впереди крестьянские телеги.
— Куда это она? — растерянно спросил Виктор.
Не ответив, Мориц дал серому шпоры и пустился догонять девушку. Когда он поравнялся с ней, Алина неожиданно выпустила поводья и беспомощно завалилась на бок. Ее руки заболтались у самой земли, и в любой момент баронесса рисковала слететь с седла. Растерявшись, фон Вернер закричал, потом сообразил поймать поводья чужой лошади. Наконец, он остановил коней и спрыгнул на землю.
