стогом сена, чтобы рассмотреть костер, который был для неё путеводной звездой. Трое мужчин, сидевших вокруг, не были заняты никакой видимой девушке работой. Разве что они были стражниками. А то, что они охраняют — вероятно здание с низкой крышей. Само строение, должно быть, большей своей частью уходит под землю. Ледник или подвал. Понимание, что Варт все еще жив вызвало у девушки огромный прилив облегчения. Это сделало всю боль, страх и трудности последних часов вполне оправданными.
Но как ей вытащить его?
Позади сарая торчал высокий тюк сорной травы. Снова опустившись на четвереньки, девушка поползла. К несчастью, ворох включал в себя много терна, чертополоха и острых камней. К счастью, крапива отжила свою опасную стадию. Каждый несколько минут женщина поднимала голову, чтобы оглядеться. Мужчины были так увлечены игрой в кости, что не обращали ни малейшего внимания на любопытный ветер, теребящий местную растительность. Почти добравшись до здания, Изумруд услышала новые голоса — двое мужчин приближались со стороны главного здания. Однако они направились к огню и, похоже, совсем не заметили девушку. Если заключенного собирались перевести в другое место, она пришла слишком поздно. Но быть может у неё получится бросить ему меч, покуда он будет находиться на улице. Она видела Варта в действии и знала, как тот смертельно опасен.
Голоса. Насмешки. Обида... резкий приказ. А затем стук болтов и засовов. Изумруд заскользила быстрее, уверенная в том, что вновь прибывшие производят слишком много шума, чтобы услышать звук её приближения. Запыхавшись, она добралась до крыши позади сарая. В этот момент дверь снова захлопнулась.
Через маленькую решетку в каменной кладке, девушка услышала Варта. А затем — голос Барсука.
Глава девятнадцатая
Седьмой брат
После ухода Оуэна Доблестный свернулся на тюке, набитом гусиными перьями. К сожалению, единственном пригодном для лежания предмете, находящемся в подвале. Мальчик устроил себе пещерку из бочек с яблоками и ящиков с высушенными на солнце сливами. Там он и съежился около фонаря, мечтая хотя бы о крохе тепла. Обещанные одеяла так и не появились. Когда он попытался кричать через дверь, охранники снаружи либо не услышали, либо просто не обратили внимания. Если он приложит ухо к косяку, то сможет услышать, как они сыплют проклятиями над своими костями. И потому юноша знал, что они никуда не делись.
На осмотр камеры ушло не так много времени. Хотя здание было старым, оно было построено добротно — из прочного камня и толстой древесины, так что найти слабых мест, чтобы использовать их, так и не удалось. Отсутствие мышиного помета подтверждало, что крыша была целой, а дверь плотно прижималась к косяку. Здесь не было окон. Единственная вентиляция происходила через шахту в кирпичной кладке задней стены. Ширины шахты едва хватало, чтобы просунуть руку. Варт засунул руку по локоть, прежде чем удалось нащупать сетку из металлической проволоки, прикрывавшей проход снаружи. Если он разожжет огонь, чтобы согреться — он просто задохнется.
Юноша размышлял о неудаче, которая имела совершенно незнакомый вкус. Квагмарш стал таким триумфом! А теперь он попал в жуткую передрягу. И все из-за того, что слишком сильно доверял старым друзьям и слишком мало — новым. Безумная реакция Барсука на первое упоминание о Зеве Смейли должна была стать предупреждением. Так же, как и то, что он отрицал свою историю про секретный проход. Как и его объявление в замке Уотерби, выкрикнутое для того, чтобы предупредить шпионов Братства. Он говорил, что этот район ему не знаком, а затем нашел ориентиры. Не желая верить в то, что брат из Айронхолла предал его, Варт игнорировал предупреждение Изумруд.
Идиот! Придурок! В наказание за глупость "самый-молодой-в-мире" Клинок получит "самую-короткую-в-мире" карьеру гвардейца. Увы, Ловкости никогда не висеть на небосклоне мечей Айронхолла, а имени её владельца не быть вписанным в Литанию Героев. Он бесследно исчезнет в Зеве, пережив все те ужасы, что уготовили ему маги. Возможно, в качестве последней просьбы он бы попросит предателей объяснить, как это лорду Дигби удалось умереть дважды.
Обычный скрип болтов и затворов предупредил его о посетителях. К тому времени, как гости вошли в подвал, фонарь уже висел на цепи, а заключенный сидел на стуле, скрестив руки и ноги. Он отчаянно старался не дрожать, хотя был уверен, что губы у него все синие. Первым шел Барсук, одетый в черную рясу колдуна. По пятам шел большой, злой и отвратительный сержант, несущий какой-то сверток.
— Принес тебе сухую одежду, — сказал он.
Дверь захлопнулась и снова была закрыта. Все как обычно. Никто не был вооружен. На боку сержанта болтались пустые ножны. Приор Оуэн принял все меры предосторожности против отчаянных действий.
Доблестный ничего на свете не желал больше, чем этой сухой одежды. Потому он даже не шелохнулся, когда сержант бросил тюк к его ногам.
— Цена?
— Ничего не надо, — рыкнул урод. — Ты сам плата за все.
Не спеша, Доблестный начал расстегивать дублет.
— Много же времени у тебя ушло.
— Был занят.
— Сержант Эйлир сделал все возможное, — сказал Барсук.
На мгновение, Доблестный замер и уставился на него.
— Когда-то у меня был друг очень похожий на тебя.
— И все еще есть. Я не могу спасти тебе жизнь, но сделал все, чтобы ты умер быстро.
Варт почти вылез из своего дублета. Его пальцы слишком онемели, чтобы справиться с пуговицами рубашки.
— Любопытные представления о дружбе.
— Последний час я спорил с десятком колдунов и военных. Только когда Эйлир поддержал меня, Оуэн и его компашка уступила. Они хотели убивать тебя медленно. Теперь он согласился просто отрезать тебе голову.
— Почему? — Доблестный поднял одежду, обнаружив там лишь мантию с капюшоном из черной шерсти и коричневый меховой плащ. — Это убийство. Это измена. Ты не сможешь остаться в стороне. Что я сделал?
Барсук вздохнул. Он выглядел несчастным, надо заметить.
— Ты получил эту звезду от короля. Вот что. У Братства есть заклинание, которому нужна связь между жертвой и кем-то, кого жертва одарила подарком. В твоем случае, Звезда...
— А Дигби дал Ризу охотничий рог?
— В точку. Ты хорошо разглядел тело в реке?
— Это... Это был Дигби.
Барсук посмотрел на Эйлера, который только пожал плечами, словно говоря, что раскрытие секретов человеку в положении Доблестного не имеет значения.
— Это не он, — прорычал сержант. — Лесник. Колдовство превращает одного в копию другого. Само по себе
