Камилла подняла взгляд, заметив, что к ней кто-то подошёл. Голова слегка кружилась и сосредоточиться было достаточно тяжело. Прямо перед ней из ниоткуда возникла Амелия.
— Кажется, я велела тебе идти спать, — напомнила Камилла.
— А ты что делаешь?
— Пью.
— Прекрати, пожалуйста.
Камилла вместо ответа сделала очередные несколько глотков и схватилась за бутылку, чтобы вновь наполнить чашу. Амелия внезапно подалась вперёд и осторожно попыталась забрать бутылку. Чтобы этого не допустить, пришлось с силой отдернуть руку.
— Не трогай!
Может подействовал алкоголь, но Камилла остро почувствовала непонятно откуда взявшуюся злость. Да, она злилась, и конечно же не на Амелию, а на саму себя. Хотя Амелия тоже хороша — леди Рокберри уединилась и пытается заглушить внутреннюю боль, а один из близких людей и это пытается отобрать. Чтобы вообще не осталось ничего, чем можно себя утешить.
— Видел бы сейчас тебя Дьюк, — бесстрашно упрекнула Амелия.
— Сейчас его могут пытать, могут избивать. А может, его вообще уже убили? Откуда нам знать? Мало ли, что этим уродам там захочется с ним сделать, — Камилла вновь почувствовала внутреннюю злость и внутри остро всколыхнулась боль, заставляя повысить голос. — Ну а ты что, довольна поездкой в Палеонесс? Праздником вознесения, довольна? Всё тебе там понравилось?
Амелия оторопела и сразу не нашла, что ответить. Впрочем, она дольно быстро взяла себя в руки, понимая, что это лучше проигнорировать.
— Ты пьяна, — повторила она. — Отдай пожалуйста.
Амелия всё же попыталась ещё раз отобрать бутылку, но Камилла попросту не дала этого сделать и, следуя внутреннему импульсу, прикрикнула на девочку:
— Не лезь ко мне! Иди спать!
Тут уже видимо Амелия поняла, что дело не к добру и поспешно удалилась, не говоря больше ни слова. Наконец-то Камиллу оставили одну. Только сил уже не было, а бутылка почти опустела. Пора бы собираться и идти в донжон, попытаться всё обдумать и попробовать уснуть. Но идти не хотелось. Волнение и усталость дополнились пустотой, а вместе с этим она заметила, как еле заметно дрожат кисти рук. Очередное напоминание о событиях прошлого, оставивших после себя глубокие раны. Дрожь возникала всегда, когда она сильно нервничала или много пила. И того и другого уже давненько не происходило. И только одно помогало ей быстро справиться с этим — прикосновение Дьюка. Стоило ему взять в свои руки её кисти и дрожь постепенно проходила.
Камилла посмотрела на бутылку и решила добить её до конца, сделав последние пару глотков. Чашу она уже не использовала, а просто прислонила горлышко к губам и собиралась допить, но неожиданно подошедший Дориан резко и с силой вырвал её из руки.
— Охренел?
— С тебя хватит. Встань и возьми себя в руки.
Камилла встала, хоть и с трудом, опираясь на стену рукой. В полный рост Дориан выглядел гораздо внушительней, чем она, и это останавливало подойти ближе и потребовать свое назад. Но и отступать так просто она была не намерена.
— Сейчас ты не в том состоянии, чтобы кулаками махать. Даже смотреть жалко, — предупредил Дориан. — Лучше продумай, что завтра будешь делать. А вот когда Дьюк вернется, я лично дам ему в руки плетку, заставлю привязать тебя к кровати, запру вас в одной комнате и не выпущу до тех пор, пока он как следует тебя не отхлестает. Раз уж вставлять тебе мозги на место, это его обязанность, пусть этим и займется.
Камилла усмехнулась. Она вдруг поняла, что Дориана позвала Амелия. Наверняка прибежала, нажаловалась… может и не зря.
— Думаешь, с ним всё в порядке? — Спросила управительница.
— С Дьюком? Ха! Он-то умеет взять себя в руки, — усмехаться настала очередь Дориана. — И язык у него подвешен. Уверен, с ним всё хорошо. К тому же, не забывай, что он благословлённый, а убить таких очень непросто. А вот, что ты творишь, мне не понятно. Может, объяснишь?
— Нечего тут объяснять.
— Да есть чего. Ты в сложный для нас час ведешь себя как девка деревенская.
— Я и есть девка деревенская, забыл, что ли?
В глазах слегка поплыло, но она всё ещё довольно твердо стояла на ногах. До донжона точно дойдет. А Дориан, проигнорировав колкость, начал командовать:
— Иди умойся и выспись. А завтра пойдешь и любой ценой заставишь императора снять блокаду с северных границ. И мне плевать, как ты это сделаешь. Пусть принцесса помогает. Дьюк должен вернуться домой. А если старик Божко узнает, что ты Дьюка одного на вражеской земле оставила, на лоскуты тебя порвет. Да и меня тоже.
Камилла махнула рукой и пошла в сторону донжона. Напоследок вспомнив про принцессу:
— Ты запер эту…
— Да. Иди.
Дориан провожал её взглядом вплоть до самого выхода на улицу. Стоял и смотрел, как она неспешно движется к двери. Летняя прохлада и легкий ветерок помогли немного очнуться и прийти в себя. К тому же даже ночью во внутреннем дворе кто-то ещё занимался делами. В кузне горел свет, пара человек возились с лошадьми в конюшне, служанки подтаскивали пустые, лежащие без дела ведра к колодцу, чтобы утром набрать воды. За подобное упорство можно было бы и похвалить, а может, все зашевелились только потому, что управительница вернулась не в настроении. Но сейчас Камилла могла только неспеша добраться до донжона и ничего более.
Стражники у двери открыли для неё дверь. На стенах винтовой лестницы ещё горели факелы, ждали только её. Предстояло самое сложное — пройтись до самого верха, третьего этажа. Камилла старалась идти осторожно, держась за стену, но то и дело спотыкалась и норовила упасть. Ступеньки разной длинны и высоты создавали большую проблему. Забавно, но днем она быстро спускалась и поднималась, даже не вспоминая об этом. Это происходило уже столько раз, что ноги привыкли и как-то сами собой делали правильные шаги, но сейчас так не получалось, отчасти потому, что она обращала внимание на каждую ступеньку и старалась идти осторожно.
Добравшись, наконец до своих покоев, управительница выдохнула. Дверь в спальню была совсем рядом, осталось пройти маленькую прихожую и упасть на кровать, не вставая до самого утра. Здесь, в полумраке, источником света служила лишь свеча из комнаты Амелии, дверь в которую была слегка приоткрыта. Глубоко вдохнув и стараясь не шуметь, Камилла неспеша отправилась к себе в спальню, но остановилась. Из комнаты послышались еле уловимые всхлипывания.
Открыв дверь и тихо войдя, Камилла увидела, как Амелия сидит на кровати, прижав лицо к коленям и плачет. На секунду внутри всё болезненно сжалось. Как всё дошло до такого? Камилла молча села на краешек кровати, боясь даже дотронуться. Амелия, заметив, что не одна, подняла взгляд и вытерла лицо рукавом.
— Прости меня, — тихо сказала управительница.
Амелия замотала головой, шмыгая носом.
— Нет, ты права, это всё моя вина. Ведь это была моя идея, отправиться в Палеонесс и…
— Не говори глупостей! — рассердилась Камилла. — Я решила ехать в Палеонесс, а не ты. И я ни за что бы тебя там не оставила.
— Дьюк ведь тебе очень дорог, я же знаю, а теперь из-за меня он там…
— Вот, слышал бы он тебя сейчас…
Амелия усмехнулась, сквозь слезы, поняв, что её слова, к ней же и вернулись.
— Все близкие мне люди страдают и умирают, а я ничего не могу с этим поделать. Не могу даже думать, что из-за меня Дьюку могут навредить, — Амелия грустно вздохнула. — Конечно, я верю, что он обязательно выберется и вернется домой. Это же Дьюк… Знаешь, иногда я не могу уснуть от того, что перед глазами всплывают родители и сестра. Мне кажется, что всё могло быть по-другому. И где-то в другом времени они живы и сейчас всей дружной семьей отдыхают в Алкории на празднике вознесения. Это глупо, правда?
— Нет, я тебя прекрасно понимаю, — ответила Камилла. — Я бы тоже многое отдала, чтобы увидеть маму и папу. Но, мир такой, какой есть, и мы ничего не можем с этим поделать. Завтра я поеду к императору и сделаю так, чтобы Дьюк вернулся домой. А ты, заканчивай плакать и ложись спать, хорошо?
