— Необратим и мучителен, так?
— Совершенно верно, моя госпожа. — увидев, каким мрачным торжеством после его ответа осветилось лицо Олинии, Райген, пусть и ослепленный страстью, на миг похолодел. Олиния же опустила голову, и, помолчав немного, встала из кресла. Решительно подошла к столику у окна и открыла большую резную шкатулку.
— Ты прав, Райген. Мой муж будет в бешенстве, так что тебе действительно лучше исчезнуть из имения. Подойди.
Райген шагнул вперед, словно очарованный, и еще через миг обнаружил у себя в руке ожерелье из крупных гранатов.
— Подарок на свадьбу. Редкая безвкусица, но камни стоят дорого, — голос Олинии прозвучал на диво ровно, и Райген стиснул ожерелье так, что у него побелели костяшки пальцев. Бросив под ноги Олинии сразу две жизни — свою и Дариена, он, конечно же, ждал от нее отклика, но даже представить себе не мог, что от него попытаются откупиться.
— Я сделал это не ради денег, госпожа, — голос Райгена охрип от накативших на него чувств, и Олиния, бросив на него недоумевающий взгляд, нахмурилась, а потом вновь склонилась над шкатулкой, перебирая хранящиеся в ней украшения. Извлекла из ларца оправленную в серебро бирюзу.
— Вот. Это ожерелье я действительно люблю. Оно будет напоминать тебе обо мне. — Произнеся эти слова, Олиния попыталась вложить камни в руку Райгену, но он накрыл ее ладонь своей и тихо произнес:
— Это не те воспоминания, которые стоит хранить, моя госпожа.
— Я не понимаю, Райген… — в голосе Олинии почувствовалось раздражение. Резко захлопнув крышку шкатулки, она сердито посмотрела на стоящего подле нее мужчину. — Чего ты хочешь?
Вместо ответа Райген лишь нахмурился, но уже через миг он шагнул вперед и, крепко обняв Олинию, прижал ее к себе.
Вначале его требовательный, жаркий поцелуй не встретил отклика — с таким же успехом Райген мог бы лобызать мраморные уста изваяния Малики, но потом губы Олинии слабо вздрогнули, уступая столь рьяному напору. Запрокинув голову, доселе неприступная и холодная хозяйка имения вздохнула, и Райген, еще крепче сжав ее в своих объятиях, принялся осыпать свой идол торопливыми поцелуями.
Она не противилась охватившему его желанию, позволяя Райгену и поцелуи, и торопливый бессвязный шепот, и даже более того — подняв руку, Олиния стала легко перебирать пальцами густые волосы Райгена, но эта ответная ласка длилась лишь несколько мгновений. Когда руки поклонника скользнули с плеч Олинии ей на спину, она, неожиданно выгнувшись, отстранила Райгена от себя.
— Довольно!.. Тебе надо торопиться!
— Время не терпит… — Райген едва не застонал, понимая жестокую правоту этих слов. — Я увижу тебя вновь, госпожа?
— Да. — Олиния отвернулась от Райгена к окну, кусая губы. Она не ожидала того, что подарившая ей союзника страсть, почти мгновенно превратится в досадную помеху. — Но не ранее, чем все успокоится.
Взяв со столика отвергнутые Райгеном украшения, Олиния снова вложила их в руки поклонника:
— Возьми. Это поможет тебе переждать бурю.
Ответом ей был пылающий от страсти взгляд, но в этот раз Райген не стал отвергать камни. Отправив подарок Олинии за пазуху, он направился к выходу, но на пороге вновь обернулся:
— Я вернусь, госпожа.
Стоящая у окна Олиния ничего ему не ответила, и Райген покинул комнату не чуя под собою ног.
По лестнице он спускался, точно пьяный — поминутно останавливался, оглаживая спрятанный на груди подарок Олинии. Его идол ответил ему, и хотя эта ласка была досадно короткой, Райген верил, что принесенная им жертва была не напрасной. Рано или поздно он вернется сюда и сорвет с Олинии все покровы, взяв причитающуюся ему награду. Ощутит под своими руками такое желанное тело, услышит бархатистый, грудной голос сводящей его с ума женщины…
Поглощенными такими мыслями и желаниями, Райген перестал обращать внимание на окружающее, а потому встреча с хозяином имения стала для него полной неожиданностью. Привезший нового лекаря Гирмар, в этот раз не стал разводить церемонии, тем более, что и нанятый им лекарь до того много лет пользовавший раненных воинов, не придавал значения пустым условностям. Оставив лошадей в конюшне, Гирмар повел нового обитателя имения через черный ход — из-за полутемного коридора Райген не сразу узнал его, а когда понял, кого видит перед собою, было уже поздно.
— Почему ты не уведомил меня о своем отъезде? — скрестив руки на груди, хозяин имения преградил дорогу Райгену, и тот с трудом выдержал пристальный, давящий взгляд. Сказал как можно спокойнее.
— Я лишь сегодня получил известия из дому. Мне нужно срочно уехать.
Но услышавший такой ответ Гирмар даже не сдвинулся с места.
— Я приставил тебя к своим сыновьям, Райген. Что такого важного случилось у тебя дома, что ты готов пренебречь возложенными на себя обязанностями?
Райген поправил баул на плече. Облизнул разом пересохшие губы:
— Мой отец тяжело заболел. Я должен…
— Не верь ему, папа! — звенящий от гнева и боли голос Олдера заставил мужчин повернуться к черному входу. Олдер — бледный, как сама смерть, судорожно вцепился в косяк двери, глядя на Райгена пылающими от ненависти глазами, а рядом с ним стоял Антар — воин держал на руках Дари. Глаза мальчишки были закрыты, левая рука свесилась вниз бессильной плетью.
В тот же миг Райген, осознав, что угодил в ловушку, сбросил баул с плеча и рванулся вперед, на ходу вытаскивая оружие, но и Гирмар был главою «Доблестных» отнюдь не по одному названию. Уклонившись от удара, он оказался сбоку от Райгена — подсечка и хват за плечо точно слились в одно движение, и уже в следующее мгновение Райген растянулся на каменных плитах, а острие гирмаровского кинжала царапнуло его сонную вену.
— Встреча с родными, говоришь… — не ослабляя хвата, Гирмар вывернул руку Райгена так, что у того захрустели кости, а до того безмолвствующий лекарь шагнул вперед и поднял с пола выпавшее у Райгена гранатовое ожерелье. Покрутил свою находку в руке.
— Похоже, вы поймали вора прямо на пороге…
Глаза увидевшего камни Гирмара зло прищурились.
— Я помню это ожерелье. Оно было на шее моей жены в день свадьбы… — в следующий миг удар по затылку отправил Райгена в отнюдь не благостное забытье, а поднявшийся с колен Гирмар отчеканил.
— Займись моим сыном, Ремст. Антар будет помогать тебе, чем может. — А потом Гирмар взглянул на лежащего у его ног Райгена и, недобро оскалившись, повернулся к сбежавшимся на шум слугам. — Отволоките эту падаль в подвал и принесите туда розги, жаровню и прут…
За окном уже давно царила непроглядная мгла, да и в самой комнате сгустившуюся черноту разгонял лишь слабый огонек свечи. Олдеру уже давно следовало бы быть в своей постели, но он продолжал находиться в комнате Дари — мальчишка сидел прямо на полу, прижавшись к теплому боку Тумана, и смотрел на постель — на ней, накрытое полотном, лежало тело брата. Привезенный отцом лекарь сделал все, от него зависящее, и даже больше того, но все его усилия оказались тщетными так же, как и старания Антара. Силы, отданные Дари подоспевшим на подмогу братьям Чующим, помогли мальчишке продержаться до дома, но губительное действие яда было уже невозможно остановить. Брат умер три часа назад — так и не приходя в сознание.
