— Я, — откликнулась девушка глухим, словно из потустороннего мира голосом. — А кто ж еще? Ты, лапушка, не обозналась. Видок у меня потрепанный, а?
— Что с тобой стряслось, Нора?
— А то, голубушка, что рано или поздно случается с каждой из нас. Господи Иисусе, знала бы, кто тот парень, открутила бы ему шею и смотрела, как он истекает кровью. Хочешь мятную конфетку? Освежает дыхание.
Нора протянула мятый бумажный пакетик, и Мэйзи засунула за щеку пару леденцов.
— Да, дорогуша, ты совсем опустилась, вот что я скажу. Просто позорище! И как ты справляешься, какие предприняла меры?
— Ну, сходила к одному типу, что рекомендовала Молли. Ты же знаешь Молли? Прошлой зимой с ней случилась та же беда, но через несколько дней она была как новенькая. Только все переносят это по-разному. Знаешь, Мэйзи, мне так паршиво: ноги дрожат, и дышать тяжело. А что, если мне конец? Вот о чем я думаю. Вдруг и правда крышка? Что тогда? — Она потрепала Мэйзи по плечу.
— Замолчи, не болтай ерунду, — попыталась утешить ее Мэйзи. — Слыханное ли дело? Потерпи недельку, если сможешь, а потом все пойдет по-прежнему. Эка важность! Такое случается с девушками каждый день. Надо быть осторожнее.
— Осторожнее? При чем здесь осторожность? Я всегда веду себя осмотрительно. Господи, Мэйзи, я не могу сидеть без работы целую неделю. Где взять денег на жизнь?
— Понятия не имею. — Шаркая ногами, Мэйзи поплелась дальше.
— Неужели не поможешь хоть самую малость, подружка? Все деньги, что я скопила, ушли на лечение.
— Хватит скулить, Нора. Может, потом и дам немного в долг, а сейчас очень тороплюсь. Да перестань же хныкать, в конце концов. На нас люди смотрят. На вот возьми и приходи завтра. Ты ведь знаешь, где я живу. — Порывшись в сумочке, Мэйзи что-то оттуда достала и передала Норе, а затем побежала вниз по ступенькам, в подземный переход, что находится под Пиккадилли-серкус. — Ненавижу нытиков, — буркнула Мэйзи. Однако при всем желании выбросить Нору из головы не удавалось.
Выйдя из перехода, она побрела по улицам куда глаза глядят. Да и какая разница, куда идти?
«С чего это она вдруг надумала меня пугать? — размышляла Мэйзи. — Надо соблюдать осторожность, и тогда никакой дряни не подцепишь. Ни в жизнь».
С угрюмым видом она разглядывала прохожих, машинально кутаясь в дешевенький меховой воротничок. Однако похолодало. Ого! Что это там творится? С какой радости собралась целая толпа? Мэйзи толкнула локтем в бок упитанную даму.
— Решили, вся улица принадлежит вам одной?
Да это же свадьба в церкви Святого Мартина. Подумать только! Вот веселье!
Она стала проталкиваться сквозь толпу, собравшуюся у лестницы.
Широкие двери были открыты, но наверху стоял какой-то тип и никого не пропускал внутрь. Мэйзи напрягла слух, пытаясь уловить звуки органа. Вот он, играет совсем тихо, будто боится, что услышат. И пение. Орган заиграл громче, и голоса ему вторили. Мэйзи узнала этот гимн. Еще ребенком пела его в школе. Тьфу ты, некстати задумалась! Почему этот парень никого не пропускает? Так хочется зайти в церковь и посидеть на одной из задних скамеек.
Уж она бы непременно взяла в руки сборник с гимнами и запела громче всех. Мэйзи представила церковь, прохладную и темную, и сидящих на скамейках гостей — джентльмены одеты в черное, а на дамах наряды сказочной красоты.
Она слегка наклонилась вперед и через приоткрытую дверь разглядела длинный проход, свечи и множество цветов. Казалось, воздух пропитался их нежным ароматом, сродни дорогим духам, что стоят целый фунт за крошечный флакончик. Аминь… Какая красота. Даже плакать хочется от избытка чувств. Непонятное ощущение.
На мгновение воцарилась тишина. Потом кто-то заговорил смешным тоненьким голоском. Должно быть, священник благословляет молодых. Ах, ну почему нельзя тихонько пристроиться в укромном уголке? Просто посмотреть и послушать. Никто и не заметит.
— Эй, чего толкаетесь? Нельзя ли поаккуратнее? — Мэйзи устремила гневный взгляд на мужчину, что пихнул ее в спину. — Некоторые люди не имеют представления о хороших манерах.
Вот оно, слушайте! Орган заиграл свадебный марш. Ах, какой размах! Зазвонили большие колокола, их мелодия уносилась ввысь, и распахнулись большие ворота.
— Идут, идут! — послышались крики из толпы.
— Хвала Господу, сегодня для молодых светит солнышко, — взволнованно прошептала Мэйзи, обращаясь к соседке.
Появились жених с невестой и подошли к лестнице. На мгновение задержались, смущенно улыбаясь, ослепленные ярким светом, и стали торопливо спускаться вниз, к поджидавшим машинам.
Мелькнуло белое платье и смеющееся лицо из-под откинутой назад фаты. Юноша с белой гвоздикой в петлице. Подружки невесты в серебристых платьях вынесли желтые цветы. Люди кричат, толкаются. На невесту опускается облако конфетти. С раскрасневшимся лицом и горящими глазами Мэйзи бросилась к краю тротуара.
— Ура! Ура! — выкрикивала она, размахивая руками.
* * *
Под Вестминстерским мостом на воде танцуют красные с золотом блики. Солнце катится к закату, и оранжевое небо отражается позолоченным рисунком в окнах здания парламента.
Все пространство вокруг окутал туман: смесь блеклого дыма, вырывающегося клубами из фабричных труб, и испарений, повисших прозрачным дыханием над быстрой рекой. Мэйзи прислонилась к дамбе и не отрываясь смотрела на воду. Она сняла шляпку, и порывом ветра отбросило волосы со лба.
Тесные черные туфли-лодочки неимоверно жали ноги. Мэйзи смертельно устала, вконец вымоталась. Целый день на ногах, и все без толку! Вот так и переходишь с места на место, а ведь утром хотелось провести денек в свое удовольствие. Только одно за другим, и пошло, и понеслось: сначала свадьба, потом слегка перекусила и сделала необходимые покупки, и даже глазом моргнуть не успела, как снова подкрался вечер.
Ах, как приятно стоять у воды! От нее веет умиротворенностью. Только взгляните на ту стайку птиц. Жирные бездельники, уж им-то не грозит голодная смерть!
Что это за птицы? Может, голуби? Мэйзи никогда в них не разбиралась.
Боже правый! А вот посреди реки плывет корабль, длиннющая баржа.
И правда, изумительная картина. Как хочется оказаться на ее борту, сесть рядышком с рулевой рубкой и плыть куда глаза глядят, мимо складов и пристаней, мимо грязных вонючих доков, прямо в открытое море… Ах, море. Из груди вырвался тяжелый вздох. Ведь так оно и есть. В конце пути извивающаяся змеей бурая река падает в объятия моря. Где нет ни дерьма, ни грязи, ни пропитанного сыростью удушающего дыма. Куда ни кинь взгляд — синяя вода да волны с белыми гребешками, а в лицо летят соленые брызги. И плевать, куда направляется эта баржа. Как хорошо перегнуться через борт и поболтать руками в воде. И не надо больше слоняться по тротуарам да ждать, когда подвернется клиент. Полный покой, и сердце бьется тихо и ровно. А потом сон — глубокий долгий сон.
