— И зачем он тебе?
— Принесу в жертву, когда наговорится.
— А серьезно? Зачем он нужен? Тебе и я в обузу была.
— Был. Воспринимай себя соответственно внешности. И ты и сейчас в обузу.
— Ты не ответил.
Бледный спутник сел, повернувшись к Тайге так близко, что огонь заплясал в его темных глазах, а тонкий шрам показался извилистой нитью, попавшей с одежды на лицо.
— В нем много жизни. Он большой и сильный. — он замолчал, подбирая слова, — в нем очень много жизни.
— В нем больше дурости, бахвальства и вина.
— Он ненадолго с нами. Потерпи.
— Тебя не волнует, нравится он мне или нет? До Гунхала далековато. И терпеть его еще долго.
— Недолго. Тебе он тоже нужен.
— Это зачем?
— Он заставляет тебя думать только о нем.
— Неправда, — она глянула на храпящее чудо рядом, — мне он не нравится, чтобы я о нем думала.
— Именно поэтому ты и думаешь о нем. Твоя злость и недовольство помогают не думать о том, что у тебя теперь между ног.
— Это ты сейчас придумал, да?
— Да, я взял его из своих соображений. Можем обсуждать или нет. Ничего от этого не изменится. Ложись спать.
* * *
Тайгу разбудил Скур, неприятно теребя своими похожими на колбаски пальцами.
— Чего? — она недовольно протерла руками глаза.
— Что это с ним? — Скур показал на скрюченного Зэсса, дрожащего во сне.
— Снится что-то. — она с надеждой оглядела свои руки и грудь. Нет, ничего не изменилось. Она все еще в обличии юнца.
— Он что, всегда так спит?
— Сколько я его знаю — всегда. — она зевнула. — Ты думаешь, ты мил во сне? Ты храпишь как сотня.
— Это потому, что я большой! — он осклабился. — Собери — ка дровишек, жрать охота.
— Конечно. — Тáйга поплелась за хворостом, махнув открывшему глаза Зэссу.
Когда она вернулась, Скур уже с аппетитом уплетал запасы еды. А ее спутник сидел на пятой точке, опустив низко голову между согнутых поднятых колен. Руки его свободно висели, опираясь на колени. Странная поза. Он не поднял головы, когда она приблизилась к костру, свалила палки. Не поднял головы и когда она заговорила с ним.
— И давно он так сидит?
— Как проснулся. Что-то с твоим дружком не в порядке.
— Все с ним в порядке, — огрызнулась Тáйга. — Ты бы на еду так не налегал. А то нам в каждой деревушке придется останавливаться.
— Тебя старших уважать учили, малец? — Скур облизал жирные пальцы. — Не болтай.
— Не всех старших есть за что уважать, — она брезгливо взяла кусок из сваленной в одну кучу еды.
— Тебе сколько лет, мальчишка? — Скур не обиделся на ее высказывание или пропустил мимо ушей. А может, и вовсе не услышал за своим чавканьем.
— Мне…
— Шестнадцать ему. Только исполнилось. — Зэсс внезапно ожил. И резко поднялся.
Тáйга удивленно раскрыла было рот, но промолчала. Уже потом, когда Скур удалился в кусты, она спросила.
— А что у тебя за поза была?
— Воспоминания нахлынули.
— Правда? — она придвинулась ближе. — И что ты вспомнил?
— Кое-что. — он так взглянул на нее, что у Тайги все внутри похолодело.
Скур так и застал их, застывших друг напротив друга.
— Что ты за тип такой? — она в сердцах махнула рукой и встала, направляясь к раскиданным сумкам.
День не задался. Зэсс был молчалив и мрачен. Даже Скур сегодня болтал меньше. А ночью ей опять снился холод погреба. И было страшно. Очень страшно. И отчего-то больно.
Днем они встретили на дороге подводу. Позади нее, груженой всяким хламом, шли двое крестьян. Зэсс привычно пошел в дальний обход, чтобы не шарахнулась лошадь. А Тáйга направилась к крестьянам, сжимая в руке пару монеток.
— Ты куда?
— Спрошу, может хлеба продадут. А то твой новый друг все съел. — она даже не посмотрела на Скура. Тот ей порядком надоел за эти два дня знакомства.
Хлеба у крестьян осталось мало. Сами возвращались домой. А на вопрос про ближайшие селения, стали пространно объяснять, что и где расположено.
— В город идите. Тута недалеко осталось. Там и хлеба купите.
— А большой город? — Скур влез в разговор.
— Большой. Большой. — они стали наперебой расписывать величину и достоинства Даревола, который Тáйга помнила по карте, но никогда не бывала, чтобы судить о его величине.
Пока Скур зачем — то стал расспрашивать про пивные и конюшни, Тáйга уставилась на Зэсса. Скур, видимо, рассчитывал на хорошую попойку с ее деньгами, но удивило ее не это.
Ее спутник недалеко ушел от подводы. И обходить ее он не стал. Пока Тáйга разговаривала позади с крестьянами, он подошел поближе и теперь стоял лицом к морде лошади.
Старенький крупный жеребец, раньше вороной масти, теперь зиял белой проседью по бокам и крупу. Ноздри его раздувались, уши легли назад. Но он стоял на месте, подавшись корпусом вперед, опустив ниже голову, словно бодаться собрался. А Зэсс подходил все ближе и ближе, пока почти что нос к носу не уперся в морду лошади. Крестьяне тоже заметили это и замолкли. Конь дышал словно меха в кузнице, но стоял на месте. Человек и старая лошадь смотрели друг другу в глаза.
— Смотри, чего Врунка творит. — один из крестьян подошел и положил руку на бок коня. — Ты смотри у нас, не околей раньше времени. А ты чего к коню полез? Видишь, не нравишься скотинке.
— Хороший конь. — Зэсс сделал шаг назад, продолжая смотреть коню в глаза.
— Был хороший. Говорят, раньше под военачальником каким-то ходил. Боевой. Ничего, зараза, не боится. Старый, а характерный и упертый, как баран. Я его впервые таким вижу. Видимо, конец уже близок.
— Походит еще. — Зэсс отошел от лошади. И пошел дальше по дороге.
— Странный какой-то. — Крестьянин недобро посмотрел вслед. — Животина, она чует нехорошее.
И пока Скур прощался с крестьянами, отсыпая горсть гнилых шуток, Тáйга быстро нагнала своего спутника.
— Значит, не все лошади от тебя бегут.
— Значит, не все. — он оглянулся к ней с кривой улыбкой. — Он знает, кто я, а я — нет.
— Конь знает? — она так и не дождалась ответа. — Да ты с ума сошел!
— Если вас вдвоем со Скуром оставить, вы друг друга не поубиваете?
— Вдвоем?
— В город придем, мне уйти надо будет. Ненадолго.
Тáйга схватила его за рукав, внезапно почувствовав страх.
— Ты сбежать собрался?
— Не бойся. Я никуда не денусь.
— Я не боюсь. — Она отпустила рукав. — Я и одна прекрасно справлюсь.
— Значит, просто побудь со Скуром. Он тебя в обиду не даст. Разве что по кабакам потащит.
— Вот еще! — Она хотела было развить мысль, но их догнал довольный Скур.
