Поскольку все интересное на площади уже закончилось, а находка жгла карман, Дойграйн поспешил покинуть людное место. И тут же почувствовал на себе чей-то взгляд — он не мог определить чей. И сразу понял, что угодил в ловушку. Может, элираны площади таком образом ловят жадных обывателей, желая показать, что не проедают королевский хлеб попусту. Может, хитрый вор срезавший кошелек догадался о слежке и бросил добычу, чтобы не попасть в силок. Вряд ли ловушка была приготовлена именно для Дойграйна (кто он такой? — невелика птица), но попал-то в нее именно он! И, учитывая отношения между охраной Торговой площади и элиранами, ему непоздоровится.
Выйдя с площади, Дойграйн зашел в переполненную таверну и поспешил к комнатам с отхожими горшками. Задвинув щеколду, он изучил находку. И застонал, прижавшись затылком к стене. Там был двадцать один золотой рехуал — столько он не сможет заработать за всю свою жизнь. Даже ставки на Ристалище Чести, в которых он считался большим знатоком, не могут принести столько. И в кошельке оставалось еще с восемь больших серебряных монет с профилем какого-то государя и надписями на неизвестном Дойграйну языке.
Бросить такие деньги Дойграйн просто не мог. Бросить кошелек без денег — тем более. Если отделаться от пустого кошеля, его все равно найдут, но тогда не останется шансов сказать, что Дойграйн нес находку своему начальству, как и подобает в таких случаях. Одна восьмая от находки — сколько же будет законное вознаграждение? Если, конечно, он его получит, если его не обвинят в краже, а тогда…
Даже думать не хочется о том, что будет тогда — кому он нужен без руки, которую отсекут опытные палачи? Останется лишь в Реухал-реке утопиться…
Дойграйн покинул таверну. Он не ошибся — за ним следили. Тогда он поспешил, выбирая не самые широкие и людные улицы, к Торговой площади, родному месту, где его не дадут в обиду. Он проклинал себя в те мгновения, что плохо знает город. Торговую площадь — да, каждый закуток. А в лабиринтах улиц Реухала вполне мог заблудится. Силушкой Димоэт не обидел — не зря огромную тушу спокойно на плечах носит, но отбиться против вооруженных элиранов он не сможет точно, да и чревато это, элираны обид не прощают.
В какой-то момент Дойграйну показалось, что он оторвался от преследователя. Но того, видно, сменил другой — мужчина в пропыленных одеждах и с мечом на боку. Так обычно и одеваются элираны, когда выполняют секретные задания. Впрочем, Дойграйн не знал, как они одеваются в подобных случаях — он не воин, не ходил в разведку на территорию врага, он даже не охранник на Торговой площади, он — тушенос в мясном ряду, зарабатывающий полтора рехуала в год.
Он был уже почти у самой Торговой площади, когда заметил впереди патруль из шести элиранов — наверняка ловили его. И тогда, словно загнанный со всех сторон зверь, он юркнул в полутемную таверну, оказавшуюся на его пути.
Зал был пуст — все у Площади Аддаканов, а не у Торговой, какая сейчас торговля? Вот завтра этот зал будет полон. Проклиная свою злосчастную судьбу, Дойграйн заказал у скучающего за стойкой виночерпа кружку пива и уселся за стол на шестерых у стены. С двух сторон стол был огражден перегородками — словно в отдельной комнате, только нет стены, отгороживающей от зала. Таких комнат в таверне было пять или шесть и Дойграйн уселся в дальней, чтобы видеть вход.
Он оказался прав — через минуту-две в зал вошел тот самый человек в пыльных одеждах, осмотрелся в полумраке и прошел к соседнему от Дойграйна столу. Уселся за перегородкой — Дойграйн не мог его видеть, но и проскочить незаметно к выходу тоже не мог.
Что делать? Дойграйн не знал. В голове крутились неуместные мысли о том, как распорядится несметным богатством, что сейчас лежит в кармане. Но его надо унести, а как? Руки бы не лишиться, не до несметных богатств…
Человек за стеной подозвал к себе стоящего за стойкой виночерпа. Наверное, хочет послать какого-нибудь мальчишку из таверны за подмогой.
Интересно, в этой таверне есть черный выход? Должен быть, как без него. Но сумеет ли Дойграйн прорваться? До чего же обидно — Торговая площадь в двух шагах отсюда, там он в полной безопасности. Но как добраться до родных стен?
Дойграйн посмотрел — между стеной и столом было расстояние. При его комплекции он с некоторым трудом, к тому же стараясь создавать как можно меньше шума, протиснулся на противоположную скамью и прижался к стенке. Он слышал каждый звук за тонкой перегородкой.
— Что элин желает? — услышал он голос подошедшего виночерпа.
— Позови ко мне хозяина, старого Кангия.
Так, сразу хозяина. Да еще называет по имени. Неужели Дойграйна угораздило забежать в таверну, где хозяин сотрудничает с элиранами? Тогда точно не выбраться, придется приготовиться к позору и распроститься с правой рукой. А за что спрашивается? Но разве этим камнелобым элиранам можно что-то доказать? Они любого честного человека рады выставить перед палачом, лишь бы показать, что недремно берегут порядок и спокойствие горожан.
— Элин, Кангия умер, — ответил виночерп. — Сейчас хозяином Чейр-Темноокий.
Какое-то время незнакомец молчал, обдумывая услышанное. Наконец он решился:
— Хорошо, позови его. Скажи — по важному делу.
— Как ему назвать ваше имя, элин?
— Я сам скажу.
— Как знаете, элин. Я так и передам.
Дойграйн тоскливо посмотрел в спину виночерпа, юркнувшего в подсобные помещения за хозяином. Да, у этого незнакомца, следящего за Дойграйном, меч — быть убитым при попытке скрыться еще хуже, чем потерять руку. Дойграйн хотел выть от безысходности. Он протянул руку к тому месту, где сидел раньше, схватил кружку с пивом и, словно махнув рукой — что будет то и будет, — приложился к пенному горьковатому напитку, не слишком крепкому, чтобы забыть о неприятностях, но достаточному, чтобы поддержать стремительно тающие душевные силы.
Через какое-то время томительного ожидания из внутренних помещений вышли четверо. У Дойграйна отлегло от сердца — судя по внешнему виду появившихся мужчин, элиранов здесь явно не любили. Ходивший за хозяином виночерп вернулся на свое место за прилавком.
Кто из четырех был Чейром-Темнооким ясно с первого взгляда — маленький черноволосый толстяк с масляными глазами. Его окружали трое высоченных здоровяков с такими зверскими физиономиями, что появись любой из них на Торговой площади все охранники ряда на всякий случай будут подняты по тревоге. Трое телохранителей хозяина с отсутствующим видом следовали за ним, что-то жуя на ходу.
— Ты хотел меня видеть? — спросил толстяк у незнакомца.
Дойграйн напрягся в ожидании ответа.
