— А? — с трудом оторвавшись от своих мыслей, переспросил тот.
— Я говорю…
— Ладно, — кивнул колдун. — Ступай, скажи тем, кто бодрствует, что Старший вернулся. Раз уж тебе так не терпится… Только пос-тарайся не переполошить всю деревню… А я останусь…
— Похоже, мне нет смысла уговаривать тебя пойти отдохнуть?
— Я подремлю здесь, — он кивнул в сторону кушетки…
— Как хочешь, — и Аламир поспешно ушел.
Проводив его взглядом, Ясень на мгновение замер, закрыл гла-за, прислушиваясь к дыханию тишины, к ее умиротворяющему покою.
— Слава богам! — вновь прошептал он, а затем осторожно коснулся створок дверей.
Он хотел заглянуть в залу, убедиться, что с Черногором все в порядке, что тот спит, но передумал, боясь потревожить покой Старшего.
Вздохнув, Ясень подошел к кушетке, сел… Только сейчас он по-нял, как ужасно устал. Страх и сомнения оказались грузом куда более тяжелым, нежели самые долгие дороги и огромные тюки… Закрыв глаза, он провел по лицу рукой, пытаясь сбросить с себя тонкую пе-лену усталости и сонливости.
То и дело он проваливался в серую яму полудремы, но упорно заставлял разум возвращаться назад, не позволяя уснуть.
Тихие поспешные шаги заставили его встрепенуться, насторо-женно оглянуться. В полутьму галереи ворвались две хрупкие женс-кие фигурки. Когда гостьи приблизились к колдуну, он узнал Мерцану и Дубраву.
— Он вернулся? Как он? — женщины с трудом сдерживали голос во взволнованном шепоте.
— Ш-ш! — шикнул на них Ясень, а затем едва слышно произ-нес: — Дайте ему отдохнуть! Уходите и скажите всем остальным, чтобы никто не появлялся в замке до тех пор, пока я не позову!
— Хорошо, хорошо! Мы просто хотели убедиться… — мелькнув бес-шумными тенями, женщины исчезли…
Утром, едва взошло солнце и засверкало, заиграло на витра-жах, разбрасывая разноцветные пригоршни света по тихим, задумчи-вым залам замка, Ясень поднялся с кушетки, потянулся, умылся ле-дяной водой, сбрасывая остатки дремы и, стараясь ступать как можно тише, пересек галерею.
Колдун подошел к каменным, расписанным золотыми узорами и укра-шенным драгоценными каменьями дверям залы. Чуть-чуть приоткрыв створки, он проскользнул в узкую щель и на мгновение замер, огляды-ваясь вокруг.
Солнце с опаской затаилось за окнами, не смея нарушить по-коя полумрака. По полу, словно облака, плыли, двигаясь в при-чудливом танце, неторопливые тени.
Черногор все так же неподвижно лежал, откинувшись на подушки. Его глаза были приоткрыты и взгляд неосмысленно скользил по стенам, полу не видя ничего вокруг.
— Старший, — осторожно приблизившись, позвал Ясень. — Что мне сделать? — он нагнулся, поправил подушку, поднял сосколь-знувшую вниз руку Черногора, пробормотал: — Прости, — заметив гри-масу боли, скользнувшую по лицу колдуна.
— Ничего, — голос Черногора был тих, но в нем уже не чувствовалось вче-рашней слабости. Печальная улыбка тронула губы: — Кажется, я устал куда сильнее, чем предполагал.
— У нас все спокойно, — поспешил успокоить его колдун. — Отды-хай… Знаешь, — в его голосе проскользнули тени пережитой боли, — мы все очень волновались за тебя и боялись, что ты не вернешься.
— Если бы это было в моей воле, я бы прилетел много рань-ше. Но, увы…
— Я понимаю…
— И вообще, мне до сих пор кажется, что с того мгновения, как я покинул замок, прошло чуть более суток, хоть я и знаю, что минул целый месяц.
— Как такое может быть, ведь нет ничего более точного и определенного, чем время?
— Я-то согласен с тобой, а вот боги, как оказалось, думают иначе. А с ними не поспоришь. Они просто не оставляют такой возможности… Ладно, в конце концов, на то они и боги… Лучше расскажи, что произошло в мире за время мо-его отсутствия.
— Мне мало что известно, ведь мы, исполняя твою волю, старались быть в стороне от перемен…
— Какое решение принял Совет? — решив, что Ясеню будет проще отвечать на вопросы, спросил Черногор.
— Большинство согласилось на покаяние…
— А остальные?
— Как ты и предполагал, Совет раскололся. Яросвет решил, что пришла пора с оружием в руках отстаивать свое право на жизнь. Он остался в своей деревне и обратился с призывом к другим колдунам, думающим так же, как он, присоединиться. Я не знаю, что с ним случилось… И еще мы, конечно. Мы тоже остались здесь…
— Все?
— Разумеется! Все с облегчением вздохнули, когда я передал твои слова. Людям очень хотелось остаться, но никто не по-шел бы против твоей воли… Впрочем, уже само твое отсутствие на Совете оставляло нам лазейку для надежды… А остальные семь де-ревень перестали существовать…
— Кто-нибудь из их колдунов пришел сюда?
— Да, многие! И добрые люди тоже. Мы приняли всех, так что число здешних обитателей увеличилось почти впятеро. Тесно, конеч-но, но… Нам казалось…
— Вы все сделали правильно.
— Прости, но мы действительно не знаем ничего о том, что слу-чилось потом. Мы предполагаем, что Пресвитер объявил войну отка-завшимся подчиниться, выдвинул против нас войска, однако мы не видели ни одного воина. Наверно, в этом заслуга драконов… Хотя, возможно, мы просто слишком мрачно смотрим на мир.
— Всегда следует ждать худшего и готовиться к приходу беды. Только так ее можно предотвратить.
— В последнее время мы стали думать, что нам необходимо разузнать о происходящем. Мы говорили об этом как раз накануне, и Влас решил отправиться на разведку. Он обещал вернуться ночью…
— Надеюсь, уходя, он осознавал, что его путь будет опасен?
— Да, — кивнул колдун. — Но у нас не было другого выхода. Аламир предлагал расспросить драконов…
— Пустые хлопоты. Их абсолютно не интересуют людские дела. Да и вызвать на разговор этих молчунов не так-то просто.
— Но драконы ведь помогают нам… Или они только выполняли твою просьбу?
Старший чуть заметно кивнул.
— Но почему? — любопытство было настолько велико, что Ясень не смог сдержаться. — Ты никогда не говорил об этом…
— Это старая история и я не думаю, что она касается кого-ни-будь кроме их и меня, — взгляд Старшего стал холодным и отрешенным, и колдун не стал продолжать расспросов, вот только… Ему на мгно-вение стало вдруг так больно, обидно… Черногор не мог не заме-тить этого, его глаза вновь залучились теплом, а на губы легла тихая улыбка: — Прости, друг. Я не хотел тебя обидеть. Постарайся понять: драконы живут в ореоле тайны и не любят, когда кто-то пы-тается приоткрыть ее завесу. В свое время они вынуждены были до-вериться мне, и я не вправе злоупотреблять их доверием… К тому же, сейчас нас куда больше должна заботить судьба собственного народа, а не чужие тайны. Когда, ты говоришь, должен вернуться Влас?
