Чувство собственного превосходства настолько вколачивали в солдат Шинсана, что оставаться скромным было нелегко, особенно в подобных обстоятельствах.
— Я пришел с востока.
— Но люди с гор… они всех грабят и убивают. Так говорит папа.
Мальчик придвинулся ближе, зачарованно глядя на мечи Тэйна.
— Иногда им не столь везет. Имя у тебя есть?
Мальчишка несколько успокоился.
— Стебан Клекла. Это мечи? Настоящие?
— Длинный меч и короткий меч. Я был солдатом, — он поморщился, вновь почувствовав боль при воспоминании о прошлом.
— У моего дяди Миклы есть меч. Он тоже был солдатом. Он прошел весь путь до Хеллин-Даймиеля, во время войн Эль-Мюрида. Он был героем.
— В самом деле? Надо будет познакомиться с твоим дядей.
— Ты был героем, когда был солдатом? Ты видел войны?
— Немного. В них нет ничего веселого, Стебан.
Как он мог объяснить мальчику из этой далекой земли, когда все его знания были из вторых рук, от дяди, рассказы которого за годы обросли множеством преувеличений?
— Но ты бывал во многих местах и многое видел.
— В местах, где вовсе не хочется бывать, и видел такое, что никому не захочется видеть.
Мальчик отступил на шаг.
— Я буду солдатом, — заявил он, упрямо выпятив нижнюю губу.
Тэйн решил, что лучше сменить тему.
— Где твоя собака? Мне казалось, у пастухов всегда должны быть собаки.
— Она умерла.
— Понятно. Извини. Можешь сказать, как называется деревня? Я не знаю, где я.
— Втоцталиш.
— Втоцталиш, — повторил Тэйн, запинаясь на незнакомых слогах, и улыбнулся. Стебан улыбнулся в ответ и подошел ближе, глядя на мечи Тэйна.
— Можно посмотреть?
— Извини, нет. Это клятва. Я не могу обнажать их, если только не собираюсь убивать.
Поймет ли мальчишка, если он попытается объяснить, что такое священный клинок?
— О…
— В ручье есть рыба?
— Что? Конечно. Форель.
Тэйн поднялся.
— Пойдем посмотрим, сумеем ли поймать себе обед.
Глаза Стебана расширились.
— Ого! Ты ростом с Гримнира.
Тэйн усмехнулся. В Страже Демона его считали коротышкой.
— Кто такой Гримнир?
Лицо мальчика помрачнело.
— Один человек. С Башни. А что будем делать с твоим конем?
— Он останется здесь.
Тэйн знал, что мерин будет вести себя так, как от него и ожидалось во время конфликтов между магами, по сравнению с которыми весенние грозы казались детскими капризами. А мул никуда от него не уйдет.
Стебан лишился дара речи, когда Тэйн небрежным движением руки, по-медвежьи, выловил трехфунтовую рыбину. Старый солдат действительно был удивительно ловок.
— Разведи костер, а я ее почищу.
Увидев реакцию Стебана, Тэйн просиял. В Империи Ужаса нужно было приложить немалые усилия, чтобы завоевать чье-то расположение. Он с трудом подавил искушение похвастаться перед мальчишкой.
Именно в этом таилась опасность. Его самооценка могла оказаться чересчур оптимистичной, основанной на ложных предположениях, а потенциальный враг мог должным образом оценить его способности.
Так что он просто приготовил форель на костре, приправив ее щепоткой пряностей из товаров на обмен во вьючных мешках мула.
— Ух ты, ну и вкуснятина! — расслабившись, Стебан стал еще более болтлив. Он уже успел задать Тэйну сотню вопросов, почти не давая ему шанса ответить. — Лучше, чем у мамы или Ширл.
Тэйн снова просиял. Умение готовить в полевых условиях было предметом его гордости.
— Кто это — Ширл?
— Так звали мою сестру.
— Звали?
— Она покинула нас.
Судя по тону, которым Стебан произнес эти слова, речь шла о смерти, а не о длительной отлучке.
IV
Стебан погнал стадо домой. Тэйн последовал за ним, осторожно ступая. Мерин шел рядом, время от времени пощипывая траву и поглядывая на мула. Впервые Тэйн не сожалел о своем решении покинуть родной дом.
Маловероятно, что этот край смог бы стать его новым домом, но ему уже нравился здешний народ, мнение о котором он составил на примере Стебана Клеклы. Они с мальчиком уже успели подружиться.
Стебан резко остановился и, выронив посох, поднес руку ко рту. Лицо его побледнело.
Тэйн ощутил, как встают дыбом волосы — знакомое каждому Претенденту чувство опасности. За тридцать лет оно ни разу его не подводило. Осторожно, словно избегая нападения кобры, он повернулся, проследив за взглядом Стебана.
На вершине холма неподалеку виднелся силуэт лошади и всадника, похожий на вырезанную из черной бумаги фигуру. Тэйн мало что мог различить в сгущавшихся сумерках, но, похоже, у всадника были рога.
Тэйн зашипел, и мерин подошел к нему. Он прислонился к седлу, к которому было подвешено оружие.
Всадник начал спускаться с дальней стороны холма. Стебан погнал овец быстрее. Он не произнес ни слова, пока впереди не показался дом Клекла.
— Кто это был? — рискнул спросить Тэйн, решив, что близость света и родителей придаст мальчику духа.
— Кто?
— Тот всадник. На холме. Ты, похоже, испугался.
— Ничего я не боюсь. Я на прошлой неделе волка убил.
Он явно избегал ответа. Историю про волка он уже рассказывал дважды, и с все большим количеством подробностей. В первый раз Стебан хвастался, будто прогнал хищника. Потом заявил, что перебил зверю плечо камнем из своей пращи.
— Значит, я не так понял, извини. Но всадник все-таки был. И ты, похоже, его знаешь.
Огни дома Стебана становились все ближе. Мальчик и овцы снова ускорили шаг. Они опаздывали — Стебан чересчур увлекся, вытягивая увлекательные истории из своего нового друга, и не слишком следил за временем.
— Стебан? Это ты, малыш?
Перед ними появился покачивающийся фонарь. Державший его мужчина явно был отцом Стебана. Те же глаза. Те же волосы. Но от беспокойства его лоб прорезали глубокие морщины. В левой руке он держал неприятного вида дубину.
К нему подошла столь же обеспокоенная женщина.
Когда-то, понял Тэйн, она была очень красива — с точки зрения круглоглазых. Вне всякого сомнения, здешняя жизнь быстро превращала девушек в старух.
— Мама, папа, это мой новый друг. Его зовут Тэйн. Он был солдатом. Как дядя Микла. Он пришел из-за гор. Он поймал рыбу руками, а его конь может делать всякие штуки, но мул кусается, если подойти слишком близко. Я пригласил его к нам на ужин.
Тэйн наклонил голову.
— Господин Клекла, госпожа. Да снизойдет на вас милость небес.
Он не знал, как правильно приветствовать людей на языке Ива-Сколовда, и в переводе его слова определенно выглядели странно.
Муж и жена холодно смотрели на него.
— За нами наблюдал кайдаровец, — добавил Стебан и начал заманивать овец в загоны.
Старший Клекла окинул взглядом окружавшую их темноту.
— Недобрый тот день, когда на нас падает их взгляд. Добро пожаловать, путник. Мы мало что можем предложить, кроме ночлега.
— Спасибо, господин. Я заплачу, так что ваши средства не понесут невосполнимой утраты.
В позе Клеклы чувствовалась некая напряженность, и Тэйн понял, что формальный подход здесь не приветствуется.
— Это Земстви, путник. Титулы, даже «господин» и «госпожа», не имеют здесь никакого значения. Их место в покоренных и управляемых краях, в Ива-Сколовда и центральных провинциях. Зови меня Тома, а мою жену Рула. Идем, я покажу тебе, где разместить твоих животных.
— Как пожелаешь… Тома. — Он слегка поклонился женщине. — Рула.
Та чуть нахмурилась, словно не зная, как реагировать.
Все оказалось сложнее, чем он ожидал. Дома все имели звания и титулы, и существовали запутанные, почти ритуальные протоколы и почести, которыми следовало обмениваться при любом личном общении.
— Еда им не нужна. Они паслись весь день.
Грубо сколоченный хлев семьи Клекла занимала единственная костлявая молочная корова. Мул Тэйна явно ей не понравился. Сам же мул делал вид, будто не замечает ее присутствия.
Другой скотины, кроме овец, у Томы не было, но он не был и бедняком. Имея корову и овец, он был богаче большинства мужчин. Богаче в некотором смысле даже Тэйна, чье состояние составлял металл меняющейся стоимости и несколько фунтов редких пряностей. Кто из них мог принести больше на рынок своей души?
