В голове снова всплыл нетерпеливо-оживлённый голос Бет:
«Это парень? Да?»
Агнес мысленно застонала. Но Чужачка уже рылась в сумочке в поисках ключей от машины. И оставила ее одну, ошеломленную, среди могил.
Агнес склонила голову в молитве, стоя под ночным звёздным небом.
«Прости меня, Господи».
Пророк был прав о Чужаках. Они вводят тебя в заблуждение своей добротой, и ничего не говорят просто так.
Если в следующем месяце ей придется встретиться ночью с парнем — не имеющим веры язычником, — она возьмет с собой отцовское ружье.
Ну а пока она похоронила свой секрет еще глубже, чем холодильник с инсулином. Она сделала вид, будто никогда не встречалась с Матильдой и не лицезрела чуда ее медицины. Делая уколы Иезекиилю, она будет смотреть на иглу лишь частью своего разума, оставляя другую половину чистой и невинной.
Каждый день она будет так преданна вере, что Бог не станет обращать внимания на это нарушение. Может быть, даже решит, что наконец-то пришло время излечить Иезекииля.
«Каким бы чудом это было, — горячо подумала Агнес, поднимаясь по крутому холму, — если бы Господь забрал его болезнь».
— 2-
АГНЕС
До замужества оставайтесь целомудренными.
Относитесь к другому полу, как к змеям.
— ПРОРОК ДЖЕЙКОБ РОЛЛИНЗ
На рассвете следующего дня Агнес затащила Иезекииля в ванную и тщательно заперла дверь. Она задрала юбку, чтобы отстегнуть глюкометр от бедра, и поморщилась, когда лента слегка зажала чувствительную кожу.
Иезекииль торжественно протянул ей третий палец левой руки, чтобы она его уколола.
Греховный экран вспыхнул. Его утренний уровень глюкозы — безопасные 5,2 ммоль/л.
Агнес записала цифры в журнал, пока мальчик молча играл с плюшевой овечкой. Затем она набрала в шприц базальный инсулин и твёрдой рукой вонзила иглу ему в плечо.
— Подними большие пальцы вверх, если сегодня чувствуешь себя хорошо, — сказала она. — Опусти большие пальцы, если чувствуешь…
— Плохо, знаю. — Мальчик прикусил губу и надулся. — Но почему, Агнес?
Она нахмурилась.
— Почему ты должен подавать мне сигнал?
Он энергично замотал головой.
— Я имею в виду, почему я болен? Почему Бог злится на меня?
Внутри нее все сжалось.
— Ох, Иезекииль. Я правда не знаю.
Мальчишка решительно вздёрнул подбородок.
— Сегодня я буду усиленно молиться в церкви. Клянусь.
Агнес с нежностью поцеловала его в лоб — ее собственное тело пылало от горя и чувства вины.
— Это наш секрет, — напомнила она ему.
Он кивнул.
— Наш секрет.
Благодаря Чужачке, у них было достаточно инсулина, чтобы пережить еще один месяц.
На кухне, Бет пронзила Агнес настолько злобным взглядом, что тот граничил с порочным. Взглядом, который говорил: «Ты пожалеешь, что хранишь от меня секреты, сестренка».
— Мэри, вперед, чистить зубы! — выкрикнула Агнес, не обращая на Бет внимания. — Сэм, помоги своим сестрам завязать шнурки. Ну же!
Если они не поторопятся, то опоздают в церковь.
Зазвенели колокольчики, хлопнула дверь с сеткой от комаров. Они последовали за отцом по пыльной дороге Ред-Крик, присоединившись к процессии других семей, направлявшихся к обшитой белыми досками церкви. Первого июля воздух плыл от неумолимой жары.
В доме осталась лишь мать Агнес. Она больше не ходила в церковь, да и вообще никуда не ходила. Отец солгал, сказал соседям, что она больна и лежит без сил. Но на самом деле, она потворствовала греху отчаяния, день за днем безучастно глядя в потолок спальни.
Она лишь выходила принять душ, когда все спали.
Однажды Агнес обнаружила свою хрупкую мать стоявшей в коридоре с мокрыми после душа волосами. Лучше бы она никогда не видела, как мать убегает в свою комнату. Это был первый раз, когда Агнес столкнулась с ней за несколько недель.
После этого, Агнес старалась не вылезать из постели, когда слышала звук бегущей воды.
Отец часто вслух задавался вопросом, когда же Пророк одарит его другой, лучшей женой. И на этот раз — настоящей помощницей.
— Какое благословение, что у меня есть Агнес для работы по дому, — произнес он, подходя к церковным матронам. — Честное слово, не знаю, что бы я без нее делал.
По воскресеньям дорога была оживленнее, чем в любой другой день. Агнес любила смотреть на трёхсот верующих в Бога в накрахмаленных воротничках и слышать, как громко кричат дети. А детей было много. Большинство семей Ред-Крик были многодетными. У самого Пророка был двадцать один ребенок и одиннадцать благородных жен.
Отцу повезло меньше. Часто по ночам Агнес и Бет гадали, что же навлекло на него такое несчастье.
— Должно быть, Господь сказал Пророку Роллинзу, что отец не готов взять другую жену, — сказала Агнес. — Возможно, его душа чем-то запятнана?
— В любом случае, я не хочу другую мать.
— Она могла бы помочь с домашней работой, — заметила Агнес.
— А ещё она может оказаться злой, — ответила Бет. — И доставит больше хлопот, чем того стоит.
Эти слова заставили Агнес поежиться, потому что звучали по-бунтарски. Бог решает, дать им другую мать или нет; точно так же, как он решит, заслуживают они выйти замуж или нет. Но Бет всегда имела собственные представления о женской доле.
«Я сделала правильный выбор, сохранив секрет Иезекииля в тайне, — подумала она. — Совершенно правильный».
По дороге Агнес держала Иезекииля за руку, а Иезекииль баюкал свою овечку. Сэм скакал сзади вприпрыжку, стараясь не отставать, и щеки его раскраснелись под палящим солнцем пустыни.
— Будет ли Пророк говорить сегодня о Вознесении? Я хочу услышать об огне и адских муках, и о том, что будет с Чужаками!
Сэм любил слушать про ангелов мести с пылающими мечами.
Улыбка коснулась губ Агнес.
— Пророк будет говорить о том, что поведает ему Господь.
— Но от Вознесения просто дух захватывает! Хотел бы я, чтобы апокалипсис настал прямо сегодня!
Иезекииль потянул Агнес за руку, чтобы она наклонилась, и зашептал ей на ухо:
— Мне не нравится проповедь о Вознесении, — серьёзно прошептал он. — У меня от нее кошмары.
— Только Чужакам нужно бояться Вознесения, — прошептала она в ответ.
— И мятежникам, верно? — Иезекииль встревоженно прищурился. — Разве их не свергнут, как и Чужаков?
Лунный свет на могильных камнях семьи Кинг. Шприц в ее руке. И вопрос Бет: «Агнес, ты решилась на бунт?»
Агнес вошла в церковь, окунувшись в тревожные мысли.
Здание было возведено еще во времена деда Пророка, со скамейками для трехсот жителей Ред Крик. Никаких окон — Пророк говорил, что земной свет был ненужным отвлечением. На проволоке был подвешен огромный крест, медленно крутившийся вокруг своей оси. Бронзовый символ вызывал у девушки чувство тревоги, и всегда выглядел так, будто вот-вот упадет. Агнес успокаивала себя тем, что проволока была крепкой.
Она глянула на Иезекииля, живого благодаря милости дюжины нарушенных законов, и сглотнула.
А вдруг провода недостаточно крепки? Вдруг он действительно вот-вот упадёт?
Дрожащими руками она открыла свою любимую Библию. Книга раскрылась на знакомом месте:
«Я заблудился, как овца потерянная: взыщи раба Твоего, ибо я заповедей Твоих не забыл».
— Аминь, — прошептала Агнес, осеняя себя крестным знаменем.
После проповеди девочки выстроились в очередь в одну пристройку, мальчики — в другую.
Взгляд Агнес задержался на худой спине Иезекииля, когда он проходил за дверь комнаты мальчиков. Агнес, как обычно, набила его карманы домашними батончиками-мюсли на случай, если уровень сахара в крови упадет. Она твердила себе, что с ним все будет в порядке, что Бог позаботится о нем. Но к горлу всё равно подступил ком.
