— А это кто? — Высокая фигура стучала тяжелой тростью в дверь блока для новоприбывших.
— Парень из Калтесса? Ты его знаешь. — Дава щелкнула пальцами перед своим лицом, как будто пытаясь удивить ответом. — Владелец бойцовского зала.
— Партнис Рив! — Аргус выкрикнул имя, которое запомнил, и здоровяк обернулся. — Давненько не виделись.
Партнис посещал однодневную тюрьму довольно часто, вытаскивая своих бойцов из неприятностей. Ты не можешь управлять командой злых и жестоких людей без того, чтобы они время от времени не ломали нескольких горожан, но обычно они не заканчивали в Хэрритоне. Профессиональные бойцы обычно сохраняют достаточно спокойную голову, чтобы не убивать во время своих драк в баре. Только любители теряют рассудок и продолжают топтать поверженного противника, пока не останется ничего, кроме месива.
— Друг мой! — Партнис повернулся к нему с распростертыми объятиями, широкой улыбкой и без малейшей попытки произнести имя Аргуса. — Я здесь из-за своей девочки.
— Твоей девочки? — Аргус нахмурился. — Не знал, что у тебя есть семья.
— Ученица. Работница. — Партнис отмахнулся от вопроса. — Открой, пожалуйста, дверь, добрый человек. Ее бросили сюда сегодня, а я и так уже опаздываю. — Он нахмурился, как будто вспоминая какую-то последовательность раздражающих задержек.
Аргус достал из кармана ключ, тяжеленную железяку:
— Наверное, ты уже упустил ее, Партнис. Солнце садится. Старый Гербер и его повозка уже скрипят по переулкам, готовые к ежедневной добыче.
— Они оба скрипят, а? Гербер и его повозка, — вставила Дава. Всегда готова пошутить, всегда не смешно.
— Я послал гонца, — сказал Партнис, — с инструкциями, чтобы девочек Калтесса не вешали раньше...
— Инструкциями? — Аргус помолчал, вставляя ключ в замок.
— Тогда предложениями. Предложениями, обернутыми вокруг серебряной монеты.
— А. — Аргус повернул ключ и провел его внутрь. Он повел своего посетителя кратчайшим путем — через караульный пост, по короткому коридору, где из узких окошек в дверях камер глядели вновь прибывшие, и во двор, где под окном начальника тюрьмы располагался общественный эшафот.
Главные ворота уже открылись, готовые впустить повозку могильщика. Маленькая фигурка ждала у ступеней эшафота, рядом с ней — единственный стражник, Джон Фаллон, судя по виду.
— Как раз вовремя! — сказал Аргус.
— Хорошо. — Партнис двинулся было вперед, но заколебался. — Разве это не... — он замолчал, скривив губы в гримасе разочарования.
Проследив за взглядом высокого мужчины, Аргус понял причину его беспокойства. Настоятельница Сладкого Милосердия прошла сквозь небольшую толпу зевак, собравшихся перед крыльцом начальника тюрьмы. На таком расстоянии она могла быть какой угодно монашенкой — невысокая, пухлая фигурка, закутанная в черную ткань, — но посох позволял ее опознать.
— Дорогие небеса, эта ужасная старая ведьма опять пришла меня обокрасть. — Партнис разом ускорился и увеличил шаг, заставив Аргуса недостойно частить, чтобы не отстать. Даве, стоявшей по другую сторону от мужчины, пришлось бежать.
Несмотря на поспешность Партниса, он лишь на долю секунды опередил настоятельницу.
— А где же другая? — Он огляделся, как будто стражник мог прятать за собой другого пленника.
— Другая кто? — Взгляд Джона Фаллона скользнул мимо Партниса к приближающейся монахине, ее ряса раскачивалась, пока она шла.
— Девочка! Их было двое. Я отдал приказ... я послал просьбу, чтобы их придержали.
— Снаружи, вместе с выброшенными. — Фаллон наклонил голову в сторону холмика около главных ворот, высотой в несколько футов. Камни придавили к куче запятнанную кровью серую простыню. Пока они смотрели, в поле зрения появилась повозка могильщика.
— Проклятие! — Слово вырвалось из уст Партниса так громко, что повернулись головы по всему двору. Он поднял обе руки, растопырив пальцы, затем, дрожа от напряжения, опустил их по бокам. — Я хотел их обоих.
— Тебе придется поспорить с гробовщиком за большую, — заметил Фаллон. — А за эту мелочь... — он потянулся к девочке, стоявшей рядом с ним, — тебе придется поспорить со мной. Потом с этими двоими. — Он кивнул на Даву и Аргуса. — И уже потом с начальником тюрьмы.
— Никаких споров. — Настоятельница встала между Фаллоном и Партнисом, карлик, по сравнению с ними обоими, и подняла свой жезл, чтобы разорвать их зрительный контакт. — Я заберу ребенка с собой.
— Нет, не заберете! — Партнис посмотрел на нее сверху вниз, нахмурив брови. — При всем уважении к Предку и все такое, но она моя, куплена и оплачена. — Он оглянулся на ворота, где Гербер остановил свою повозку у покрытого простыней холмика. — Кроме того... откуда вы знаете, что она именно та, кто вам нужна?
Настоятельница фыркнула и одарила Партниса материнской улыбкой.
— Конечно, именно та. Вы можете сказать это, только взглянув нее, Партнис Рив. У этого ребенка огонь в глазах. — Она нахмурилась. — Я видела вторую. Напуганную. Потерянную. Ей вообще не следовало здесь находиться.
— Сайда вернулась в камеру... — сказала девочка. — Мне сказали, что я пойду первой.
Аргус пристально посмотрел на ребенка. Малышка в бесформенном куске материи — не уличное тряпье, покрытое ржавыми пятнами, но, тем не менее, рабская одежда. Ей могло быть лет девять. Аргус утратил способность говорить. Его двое старших уже давно выросли, а маленькой Селии всегда будет пять. Эта девочка была свирепым созданием, с хмурым выражением на худом, грязном лице. Черные глаза под короткой копной темных волос.
— Может быть, и другая, — сказал Партнис. — Та была побольше. — Ему не хватало убежденности. Бой-мастер узнает огонь, когда увидит его.
— Где Сайда? — спросила девочка.
Глаза настоятельницы слегка расширились. Это выглядело почти как боль. И тут же стали прежними, быстрее, чем исчезает тень от птичьего крыла. Аргус решил, что ему показалось. Настоятельнице Сладкого Милосердия давали разные эпитеты, мало из них в лицо, и слово «мягкая» к ним не относилось.
— Где моя подруга? — повторила девочка.
— Так вот почему ты осталась? — спросила настоятельница. Она вытащила из рясы хор-яблоко, такое темно-красное, что казалось почти черным, горькое и твердое. Мул может съесть одно – мало кто из людей повторит такой подвиг.
— Осталась? — переспросила Дава, хотя вопрос был адресован не ей. — Она осталась, потому что это чертова тюрьма, а она связана и под охраной!
— Ты осталась, чтобы помочь подруге?
Девочка ничего не ответила, только пристально посмотрела на женщину, как будто в любой момент могла наброситься на нее.
— Лови. — Настоятельница бросила девочке яблоко.
Маленькая рука быстро-быстро перехватила его. Яблоко шлепнулось в ладонь. За спиной девочки на землю упала длинная веревка.
— Лови. — Настоятельница уже держала в руке еще одно яблоко и с силой швырнула его.
Девочка поймала его другой рукой.
— Лови.
Аргус не мог сказать, где именно настоятельница спрятала свой фруктовый запас, но через мгновение перестал беспокоиться, уставившись на третье яблоко, зажатое между двумя руками, каждая из которых была полна двумя предыдущими.
— Лови. — Настоятельница бросила еще одно хор-яблоко, но девочка уронила три и дала четвертому перелететь через плечо.
— Где Сайда?
— Ты пойдешь со мной, Нона Грей, — ласково сказала настоятельница. — О Сайде мы поговорим в монастыре.
— Я оставлю ее себе. — Партнис шагнул к девочке. — Драгоценная дочь! Кроме того, она чуть не убила Раймела Таксиса. Семья никогда не отпустит ее на свободу. Но, если я смогу показать, что она ценна, они могут разрешить мне сначала использовать ее в нескольких боях.
— Раймел мертв. Я убила его. Я...
— Драгоценная? Я удивлена, что вы дали ей уйти, мистер Рив, — прервала настоятельница протесты девочки.
— Я бы не дал, если бы был здесь! — Партнис сжал кулак, словно пытаясь вернуть себе эту возможность. — Я был на другом конце города, когда услышал об этом. Вернулся и нашел сплошной хаос... повсюду кровь... люди Таксиса ждут... Если бы городская стража не притащила ее сюда, она бы уже была в личной темнице Турана. Он не такой человек, чтобы потерять сына и сидеть сложа руки.
