Однако брат отказался переходить на диалог взрослых. С Тасей он обращался исключительно, как с неразумным ребёнком и наказывать продолжал так же — по-детски. Отключённым интернетом, запретом выходить из дома и лишением карманных денег.
Значит, снова бежать. Ну ничего, думала Тася. Один раз сбежала — снова убежит. Чего тут сложного? Главное, выбрать подходящий момент, а она выберет, к гадалке не ходи.
Тася была совершенно спокойна. Брат это видел, скрежетал зубами и молчал.
А потом однажды он вернулся вечером и улыбнулся Тасе. Так, что у неё кровь похолодела. У брата всегда было жёсткое лицо, но только после того как Тася выросла, она поняла, что брат вообще не бывает добрым. Наверное, поэтому он так успешен в бизнесе.
— Завтра ты идёшь на обследование. — Сказал брат.
— На какое?
— Медицинское. Ты давно не проходила диагностику.
Что верно, то верно. Тася не была в больнице с момента своего побега. А до этого бывала регулярно. Брат тщательно следил за своим здоровьем и, следовательно, за здоровьем опекаемой сестры.
— Хорошо. — Тася пожала плечами. Ну обследование и ладно.
Правда, на обследование ушло почти два дня. Чего только с Тасей не делали! Что-то она не припоминала раньше такой масштабной диагностики. Но врачи были разные, настроены серьёзно, вряд ли брат мог подкупить для каких-то своих целей целую клинику.
Тася терпеливо выдерживала все процедуры, и забор анализов, и всякие аппараты, которые просвечивали её, прослушивали и кажется, даже мысли её читали. Отвечала на множество вопросов, вплоть до самых дурацких. Пила все таблетки и микстуры, которые ей давали. Как бы Тася не относилась к брату, она знала, что навредить ей физически он не сможет.
Когда обследование закончилось и Тася вернулась домой, ей даже стало скучно. Кроме книг и сериалов заняться было абсолютно нечем. Ну, временами она готовила, купалась в бассейне или загорала, а по вечерам ходила по саду и улыбалась гномам, по которым скучала. Но и всё.
Три дня спустя брат приехал сразу после обеда, хотя с работы возвращался всегда ближе к ночи. И он выглядел так… необычно, взволновано, что Тася бросилась ему навстречу. Что, если брат… что если его не станет? Он же просто человек! Его могут убить, в конце концов, с его характером это немудрено. И хотя у них свои разборки, смерти брату она не желала!
— Тася. — Сказал брат, с трудом поднимая на неё глаза. — Нам нужно поговорить.
В кабинете брата она села в мягкое кресло напротив стола, а он — на своё обычное место во главе, потом вынул из кармана и разложит на столе несколько бумаг.
— Ты не знаешь, почему не стало родителей? — Вдруг спросил брат.
Тася рьяно замотала головой. Чувствуя внутренний трепет, она нервно сглотнула. Никогда прежде брат не заводил таких разговоров, а значит, дело серьёзное.
— Они были больны. Оба. Смертельная наследственная болезнь. С вероятностью семьдесят процентов передаётся детям. Это заболевание нервных узлов. В детстве и юности не прогрессирует. А после тридцати начинается угасание… медленное, болезненное и неизлечимое. Родители… умерли сами, по своему желанию. Ты не знала, но последние два года перед смертью они жили на обезболивающих и однажды просто не выдержали. Просто решили всё это остановить, не мучится. — Брат сжал челюсти. — У меня болезни нет. А у тебя — есть.
У Таси медленно отвалилась челюсть.
— Что? — Спросила она.
— Я надеялся, пронесёт. Но результаты показывают, что не пронесло.
Брат указал на бумаги и… Тася не поверила своим глазам — его рука задрожала.
— Что это значит? — Спросила Тася.
— Ты больна. И уже давно. Из-за твоего поведения мы упустили начало болезни, когда её ещё можно было замедлить. Время упущено. Болезнь прогрессирует. Ты должна была заметить признаки — беспричинная слабость, боли в разных частях тела, тошнота и головокружение. Самое плохое — болезнь прогрессирует очень быстро. Скоро начнётся вторая стадия. Боли. Потом будет отказывать кишечник. Депрессия, помутнение сознания, суицидальные попытки. Всё, что было у родителей.
Тася осталась сидеть на месте, оглушённая новостями. А брат вдруг уронил голову на руки. Она никогда не видела брата таким… слабым. Таким сдавшимся. Его вид даже ненадолго отвлёк Тасю от собственной судьбы. Но потом осознание навалилось… погребло её под собой. Из глубин памяти всплыли родители… бледное лицо матери, которое постоянно кривилось от боли. Отец, каждое движение которого медленное и осторожное. Постоянное отсутствие родителей, которые “устали” или “ещё спят”. Врачебная аппаратура, которой забиты их комнаты. Всё это появилось из памяти, будто только и ждало, когда его позовут.
У Таси будет такая же? Своя личная больничная палата?
Медленная, болезненная смерть?
Она сглотнула.
— Ты поэтому не заводишь семью? — Прошептала она.
— Да. Я здоров, но я носитель. Я сделал вазектомию, но кажется, даже этого мало.
Впервые брат раскрылся настолько. Тася сжала дрожащие губы.
— Ничего. Ты не виноват. Никто не виноват.
Он остро взглянул на Тасю.
— Они виноваты.
— Кто они?
— Родители. Знали, что больны, и всё равно завели детей. Ну, меня может и по глупости, по молодости и незнанию. Но ты… они ведь были взрослые, всё уже понимали. Даже я уже всё понимал. Я просил мать… избавиться от тебя. Но ты всё равно родилась.
Тася молчала. Она тоже не знала, как можно рожать детей, которые, скорее всего, будут обречены на медленное умирание.
— Но ты не бойся. — Вдруг сказал брат и снова поднял голову. Его взгляд стал напоминать прежний. — Я тебя вылечу.
Конечно, Тася не поверила. Если бы это легко лечилось… да и что с ней точно? Какое название у болезни? Может, стоит про неё прочесть?
Но читать про что-то уже существующее было страшно. Название болезни было указано в медицинских документах, которые брат оставил лежать на столе. Тася не стала их читать, просто запомнила, как выглядят бумаги, чтобы вернуться позже, когда наберётся сил и смелости, и ушла. Она не хотела, не могла сейчас разбираться в подробностях. Хотелось ещё немного побыть беззаботной и здоровой.
Вскоре один из помощников брата принёс ей таблетки, на случай, если она хочет успокоиться. Тася, конечно, хотела. И следующие дни провела как в тумане — пустом, но хотя бы без теней ужаса и боли.
Брат пришёл к ней в комнату спустя какое-то время, Тася не знала, какое. Она просто лежала на кровати и плакала, потому что ей было жутко себя жаль. И ещё у неё всё болело! Каждое движение и даже дыхание отдавалось болью во всём теле!
— Ты тут? — Спросил брат, будто Тася могла быть где-то ещё! Но она не ответила, даже смотреть на него не стала, отвернулась к стене.
Брат сел рядом на кровать и погладил её по спине.
— Не бойся, я всё решил. Ты не умрёшь. Посмотри на меня.
Пришлось обернуться.
Брат улыбался. Даже сквозь медикаментозное спокойствие Тася заволновалась, потому что эти мёртвые в своей невозмутимости глаза пугали.
Он наклонился, обнял Тасю и прошептал ей на ушко.
— Я погружу тебя в криосон.
***
Тася смотрела на незнакомое лицо, которое улыбалось ей сквозь крышку коробки, в которой она была заперта. И чувствовала, как волосы на голове шевелятся.
Неужели… брат действительно это сделал? Усыпил её?
Тогда она подумала, что брат нехорошо шутит. Сошёл с ума, потому что не знает, что делать, ведь такие сильные люди на все сто уверены, что найдут выход из любой ситуации, подомнут мир под себя. Настолько уверены, что иногда не выносят столкновения с реальностью.
Или это очередной его способ её припугнуть, чтобы слушалась? Но зачем, теперь-то? Неужели думает, что и после такого Тася захочет убежать?
В тот вечер она никак не ответила на его заявление. Попросту не знала, что сказать. Потом был ужин… брат настоял, что они должны отметить. Что отметить, зачем? Но Тася не могла сопротивляться, она позволила довести себя до стола, сидела и ковырялась в тарелке, и слушала, как брат рассказывает про какую-то экспериментальную программу для космонавтов, которую будет спонсировать. В обмен на небольшую услугу, конечно же.
