— Да уж до тебя мне все равно далеко, — не стал я спускать ему колкость. — Ты лучше про Иволгу расскажи. Когда успел ей кофе задолжать?
— Ой, да было б чего рассказывать, — отмахнулся напарник, и по этому жесту я заметил, что нейроинтерфейс уже успел активироваться. Слишком уж пластичным и текучим вышло его движение.
— Пригласишь ее куда-нибудь инкогнито? — продолжил я расспросы, так и не дождавшись никакой предыстории.
— Смеешься, Юрец? — крест визора обратился в мою сторону, и я будто воочию увидел, как бровь Изюма иронично ползет вверх.
Загвоздка крылась в том, что личность каждого инквизитора являлась государственной тайной, тщательно оберегаемой на всех уровнях. Доступ к таким сведениям имел очень ограниченный перечень лиц, в число которых Иволга не входила. Единственное, что она о нас двоих знала, так это лишь наши позывные. А потому даже в теории невозможно представить условия, при которых мой товарищ смог бы пригласить девушку-оператора на свидание, не нарушив при этом висящего над нашими строжайшего запрета.
— Ну почему же? — невозмутимо продолжил я валять дурака. — На полном серьезе спрашиваю.
— Слушай, Факел, я в инквизиторском комплекте, по-твоему, должен с ней в театр пойти, или в балаклаве? Тем более, мне твоя Ивогла в дочери годится, сечешь?
— И все же, ты для своих лет достаточно бодрый старикан, — хохотнул я, увлеченно крутя руль.
— Замяли тему, — не оценил юмора мой соратник.
— Да ладно тебе, я же не хотел…
— Замяли. Тему! — раздельно отчеканил Изюм, перебивая меня.
— Ладно-ладно, как скажешь, — пошел я на попятную.
Если Виноградов сказал, что «баста», значит, надо сворачивать разговоры. Такой уж он человек, отнюдь непростой в общении. Но я давно привык, и с этим ворчливым брюзгой готов хоть в баню, хоть в разведку идти. Так что пришлось уважить старика и остаток пути до нужного адреса проделать в полном молчании, под аккомпанемент какой-то веселенькой песенки, пиликающей из приемника.
Когда мы прибыли на место, то обнаружили, что во дворе уже стоит полицейский автомобиль, дверцу которого подпирал боец в бронежилете, вяло перекатывая в зубах прикуренную сигарету.
— О, отлично! — обрадовался Изюм. — Менты на месте, значит, можем сразу приступать.
— Угу, — глухо отозвался я. — Ты только помягче давай, а то я заколебался из-за твоих выкрутасов рапорты строчить. Если еще хоть одна жалоба за твой длинный язык комбату на стол прилетит от эмвэдэшников, он из тебя, Виноградов, кишмиш сделает.
— Кишмиш это и есть виноград, — не воспринял всерьез мое предупреждение товарищ. — Сорт просто такой, без косточек.
— Вот и ты без косточек останешься, если будешь с ментами перепалки устраивать! Все, кончай базар, погнали!
Выйдя из авто, мы тут же стали объектами пристального внимания каждого прохожего в радиусе сотни метров. Наши могучие силуэты, закованные в современнейшие ИК-Б, выделялись в антураже среднестатистического столичного дворика так же сильно, как обвешанный блоками активной брони танк в магазине игрушек. Потому неудивительно, что многие уличные зеваки тут же выхватили телефоны и направили в нашу сторону объективы камер, снимая каждый наш шаг. Даже скучающий полицейский с тлеющей сигаретой в зубах подзавис, глядя на наши приготовления. Но да ничего, мы к такой реакции давно уже привыкли. Главное, чтобы панику не поднимали, а остальное переживем.
Достав с задних сидений пару монструозных винтовок, патетично названных «Коса-3», за двухсторонние вертикальные рукоятки на цевье, мы с Изюмом направились к обомлевшему стражу порядка.
— Ни хрена себе, бандуры! — присвистнул патрульный, не сводя завистливого взгляда то ли с наших пушек, то ли с боевых костюмов. — Мужики, вы как вообще такую ношу на себе таскаете?
— Точно так же, как и ты свою, — не особо приветливо прохрипел мой напарник из динамика инквизиторского шлема.
— Да ладно? — боец посмотрел на слегка потрепанный АКСУ в своих руках, будто впервые его увидел. — А так и не скажешь…
— Недавно служишь, что ли? — обратился я к полицейскому, у которого знаки различия были наглухо закрыты бронежилетом.
— Э-э-э-э… а что, так заметно? — смутился парень.
— Ты челюсть с земли подбери, — посоветовал Изюм, — и будет уже не так палевно.
— Кхе-кхе… блин, извиняюсь…
— Ты нас лучше к коллегам своим веди, — поторопил я эмвэдэшника, который, похоже, вообще забыл, зачем его тут поставили. — Если кукловод нас срисует, то может вам тут целый карнавал устроить. Видел когда-нибудь, как умертвия со всего подъезда в окна прыгают?
— Нет… — растеряно похлопал глазками полицейский.
— Ну вот и увидишь!
— Ох, ёп… — тут же засуетился страж порядка, — пойдемте тогда скорее!
И мы с напарником двинулись следом за молодым служакой, который от волнения то и дело порывался перейти на бег. Похоже, слишком уж нервничал. Сразу видно, с неживой угрозой раньше ему сталкиваться не доводилось.
В полутемном и пропахшем сыростью подъезде уже у самых разошедшихся в стороны дверей лифта, у нашей процессии произошла небольшая заминка. Дело в том, что эта кабинка в старой «панельке» оказалась слишком тесной для нас двоих. Мы с Изюмом едва сумели втиснуться внутрь, царапая массивными наплечниками и без того пошарпанную обшивку, стилизованную под лакированное дерево. А вот нашему провожатому и вовсе не нашлось места.
— Извиняй, — с трудом изобразил я пожатие плечами, оставив еще одну глубокую отметину на стенке лифта, — но тебе лучше с нами не ходить. Без защиты в поле зрения инфестатов показываться плохая примета. От этого умереть можно.
— Да-да, я знаю, — покивал головой полицейский, нисколько не выглядя расстроенным. — Меня потому и оставили возле машины, что защитного комплекта не хватило. Ну давайте, мужики, ни пуха вам!
— Пошел ты к черту, — буркнул Изюм и вдавил кнопку нужного этажа.
Двери лифта закрылись, и кабинка слабо дернулась, увлекая нас наверх. А я повернул голову к своему напарнику, желая сквозь крестообразное забрало визора передать ему всю глубину негодования, что бурлило во мне. Я же просил его себя вести поспокойней? Ну ведь просил же?! Однако тот наглейшим образом предпочел меня проигнорировать, сделав вид, будто целиком сосредоточился на ковырянии переключателей режима огня на своей «Косе».
Но вот мы, наконец, поднялись на седьмой этаж, и мне пришлось прервать сеанс бесполезного гипноза. Первым выбравшись из крайне тесной для наших громоздких фигур клетушки, я сразу попал в эпицентр шумного выяснения отношений. Тут троица полицейских что-то не поделила с парочкой местных жителей, которые возмущенно жестикулировали и тыкали пальцами как раз в сторону той двери, где, предположительно, и засел инфестат со своими умертвиями.
— Да вы тут уже двадцать минут торчите и ни хрена не делаете! — орал на весь подъезд мужчина вполне интеллигентного вида. — У меня собака всю квартиру уже засрала, потому что я не могу ее вытащить на улицу! Она четырьмя лапами упирается и не хочет за порог выходить!
— Гражданин, успокойтесь, мы не имеем ни полномочий, ни квалификации взаимодействовать с умертвиями! В нашу задачу входит дождаться боевую группу инквизиции и обеспечить им доступ… — пытался вразумить его один из полицейских, закутанный в старенький ЗК-М.
Этой аббревиатурой обозначался защитный костюм первого поколения, времен еще Кровавой Зимы, когда человечество впервые столкнулось с порождениями некроэфира. Представлял он собой хоть и значительно улучшенную версию общевойсковой химической защиты, но все равно унаследовавшую главные ее недостатки, выражающиеся в крайне некомфортном ношении. Кто задыхался и обливался потом в армейском ОЗК, тот поймет.
Грубо говоря, защита полицейских хоть и оберегала от воздействия сырого некроэфира, но все равно ни в какое сравнение не шла с нашим высокотехнологичным комплектом, рожденным от жаркого союза научно-технического прогресса и военно-промышленного комплекса. Не знаю, можно ли верить новостям, но публичные заявления политиков и журналистов гласят, что наша страна занимает лидирующее положение в области некроэфирных разработок. Но это так… мысли вслух.
