кораблей.
— Обсчитался, — угрюмо согласился с зятем воевода. — Гавраны по полдюжины не ходят.
— Собирайвоев, боярин, — хмельная поволока улетучилась из княжьих глаз. — По всему видать, не лобызаться явились.
Воевода обернулся к стоявшему за спиной ратнику, повел бровью, отдавая молчаливый приказ.
Суда проскребли днищами по прибрежной гальке и выстроились в ряд, вызывающе вздыбив носы. Чужаки поспрыгивали на мелководье, канатами вытянули корабли дальше на берег.
Горазд, теребя стриженую полукругом бороду, наблюдал, как иноплеменники, потягиваясь и переговариваясь, поглядывают в сторону крепостицы.
— До стен с берега луками не достать, — воевода сощурился, примериваясь. — Да и не в чести у гавранов луки, им ближний бой милее. А подойдут — полягут под нашими стрелами. Не сомневайся, княже, ежели до дела дойдет — отобьемся.
— Предлагаешь за оградой отсиживаться? — зыркнул недовольно Велизар на боярина.
Руки под закатанными по локоть рукавами рубахи напряглись, когда князь гневно сжал кулаки.
— Наперво вызнать надобно, с чем гости незваные прибыли, а там и порешим — за забралом прятаться, в лоб бить ино мёд пить, — Горазд с возрастающей тревогой оглядывал заполняющийся пришельцами берег.
— И вызнавать нечего. Вороньё мира не несёт, — откликнулся князь.
— Посла всё ж след отправить.
— Сам пойду, — коротко бросил Велизар, уже сбегая по лестнице.
Согретые полуденным солнцем корабли источали запах смолы, дегтя и водорослей. Гавраны, опустошив прибрежные верши белореченцев, пекли на углях рыбу. На верхового Велизара, медленно продвигающегося сквозь людское сборище со свитой из двух гридей, взглядывали без боязни, пытливо, тая насмешку в прищуренных глазах.
Князь, осторожно направляя коня, бросал взгляды исподлобья на ладьи. За ним, внимательно осматривая лагерь, следовали Ёрш и Речеслав. Ночевать пришлое воинство, как видно, собиралосьна палубах кораблей. Единственный шатер, раскинутый на травяном островке в середине лагеря пришельцев, принадлежал вождю. Длинный шест, воткнутый в землю у входа, венчала деревянная воронья голова.
Приблизившимся к палатке белореченским послам преградили дорогу вооруженные топорами вои.
— Я князь этого града, — сведя брови, вымолвил Велизар. — С вашим вождем словом перемолвиться хочу.
Один из стражей нырнул в шатер. Князь ждал, потирая зажатый в кулаке повод большим пальцем. Спустя малое время полог поднялся, и воин кивком позвал князя внутрь. Спрыгнув на землю, Велизар и его гридидвинулись к входу.
— Один зван, — гавран покачал головой, и стража преградила путь дружинникам.
Ёрш положил ладонь на рукоять меча, но Велизар отрицательно мотнул головой.
— Ждите тут, — и шагнул в палатку.
Глаза не сразу привыкли к полумгле. Велизар напряг зрение, вглядываясь в лица людей, находившихся в шатре. На полу, покрытом войлоком, полукругом сидели шестеро мужчин. Пятнистая коровья шкуре перед ними была заставлена разномастными кубками и мисками с едой. На вошедшего князя взглянули пытливо и вызывающе. За спиной чужаков у полога на корточках сидел еще один человек, обхватив руками большой, и судя по виду, полный бурдюк. На вошедшего князя не взглянул, головы не поднял.
— Подай гостю чашу, жажду утолить.
Велизар вперил взгляд в человека, произнесшего эти слова. Сидевший в середине воин с усмешкой рассматривал князя прищуренными глазами, поглаживая деревянную фигурку ворона, вплетенную в тонкую косицу в льняной бороде.
Человеку полога поднялся, откупорил бурдюк, взял один из кубков, наполнил его и, подойдя, протянул Велизару. Шею раба охватывал широкий железный ошейник с вделанным в него кольцом. Велизар кинул взгляд на оковника, но угощения не принял, и перевел взгляд на сидевших людей.
— Что ж не пьешь? Боишься, что отравлено?
— Наперво вызнать хочу, кто вы — друзья али враги. От врага и меду не приму, а с другом и отрава медом станет. Кто такие? Чего надобно в нашей веси?
— А друзей ищу, — беловолосый поднялся, и вместе с ним встали и остальные. — Я Варуна, гавранов князь. А тебя как называть?
— Велизар, Белоречья князь. Только помнится мне, что гавранова князя Вардраном кличут.
— Был такой, — кивнул Варуна. — В вырий переселился. А я сын его.
— Здесь чего надобно?
— Так сказано ж — друзей ищу.
— Не в те края ты забрел, Варуна, в поисках. С Вардраном уговор был — Верхнереченских рубежей не пересекать, городов не зорить, дани не требовать.
— Так то со старым князем сговор был, — насмешливо развелруками Варуна. — Я ни с кем не уговаривался. Вот с тобой уговориться желаю. Пойдешь под моё княжение? Моим данником станешь?
— Я Зареборского князя Велебы данник и сыновьям его названный брат. Иных князей мне не надобно.
Варуна усмехнулся, обменявшись взглядом со стоявшим по правую руку рыжим воином.
— Зареборье далеко. Велеба стар. Я молод и силен, и яу твоих стен с тремя сотнями воев. Передумай.
— Я не пёс, чтоб на разные лады за подачку брехать. А Белоречья князь. Моё слово ты услышал.
— Воронам всё едино, чьё тело клевать — пса или князя. Была бы пища. Хороший у тебя град, Велизар. Жаль его палить да зорить. Сроку до зари даю. Открой ворота, признай мою волю над собой. И град устоит, и ты в нем усидишь.
Велизар развернулся и, отбросив полог шатра, вышел прочь. Отъехав от палаток, тихо обратился к Ёршу.
— Говори. Что в лагере гаврановом зрил?
— Оковники с ними, из ризов. А то лучники и пращники добрые. На трех лодиях на кормах подпоры стоят, не иначе для камнеметов. Можа, и на иных есть, не углядел. Чего хотят?
— Подати или крови. До зари срок дан. Готовьтесь, други, битва грядет.
— Ты что же, под гавраново железо всех подвести хочешь?! От Белоречья пепел да головни оставить?! Согласись, Велизар! Открой ворота на заре, назовись их данником! Людей пожалей!
Так горячо выговаривала Олеля мужу, глядя, как он надевает доспех.
— Молчи, жена, — безгневно ответил он. — Моё слово тверже железа. Я Велебе зарок дал, на измену не пойду.
— Людям ты такоже зарок давал — быть им защитой.
— Я то и делаю.
Белоречье готовилось к битве. Мужчины точили мечи и топоры, вострили стрелы. Женщины вытаскивали из холодников сало, растапливали вкотлах. В глубоких чанахплавилась смола, которой белореченцы в доброе время смолили лодки. Дети собирали по всему городищу большие камни и складывали их у оград. В пламени горящих костров обжигались заостренные концы длинных жердей.
Суетная ночь сменилась тревожным утром. Детей укрыли в погребах. Женщины — верные жены, заботливые матери и послушные дочери — остались вместе с мужчинами защищать крепость.
Зарделся алым восход, разгораясь все ярче. Велизар у края заборола сквозь прорези наличника смотрел, как в расползающемся клочьями речном тумане постепенно проступают ряды гавранов. Впереди стоял Варуна,
