Я стала задумываться, была ли я достойна жизни.
Облака мух стали больше, пока мы шли вперед. Они жутко гудели вокруг наших голов, постоянно лезли к нам. Пот стекал по моему лицу, стало жарче.
— Видимо, впереди еще одна колония летучих мышей, — сказал Киромару. — Наш запах будет скрыт какое-то время, когда мы пройдем мимо…
Сердце сжалось от мысли, что снова придется идти в хлюпающей жиже. Хорошо было лишь то, что это нам помогало.
Во тьме я увидела десятки тусклых лент зеленого света.
— Что это?
Киромару зарычал с презрением. Звук напомнил мне вопль нечистого кота.
— Они прилипают и мешают двигаться. Но если их не задевать, они не опасны. Что важнее, их присутствие показывает, что есть путь на уровень выше. Если пойдем этим путем, сможем оторваться от преследования.
Мы сверились с ложным миноширо и согласились с предложением Киромару.
Под Токио были десятки больших соединенных колонн с небольшими туннелями, тянущимися вдоль них. Пещеры были довольно близко к поверхности, но под ними было много других уровней. На эти уровни можно было попасть с помощью выступов в камне, а иногда — с помощью шахты.
Между слоями черви пробили множество тонких туннелей. Как и обычные дождевые черви, они были без зубов, но легко двигались сквозь бетон и камень, выделяя сильную кислоту из головы и пробивая путь.
Дыры от червей пропускали свет, воду и воздух, и это было на руку многим обитателям подземелья, включая воздухоловок.
Воздухоловки существовали с древних времен, были прямыми потомками гигантских молотоголовых плоских червей. Те черви могли вырастать до метра в длину, напоминать тонкую пленку с отверстием посередине. Они охотились на червей и пауков, как пауки могли плести нити.
Воздухоловки плели шелк, чтобы спускаться по туннелям, оставленным дождевыми червями. Как светлячки, они источали слабый зеленый свет, чтобы привлечь летающих насекомых, которые прилипали к вязкой поверхности их тел, а потом их поглощал тридцатисантиметровый рот в центре их тел. Воздухоловки могли вырастать до двенадцати метров в длину, говорили, они могли задушить большую токийскую летучую мышь, обвив ее, словно змея.
Ощущая жар лампы, воздухоловки поднялись выше и не мешали нам пройти.
Киромару оценил, что толщина слоя между нами и уровнем выше была сорок сантиметров, ведь черви рыли ходы там, где камень был тоньше всего. Мы с Инуи осторожно поднимались. Воздухоловки уже отступили на другой уровень и пропали из виду.
Мы отступили к колонии летучих мышей, чтобы оставить свой запах. А потом вернулись и поднялись на следующий уровень.
Дальше пришло время для моего особого навыка. Я сделала затычку из камней, закрыла проход шахты и представила, как чинится горшок, чтобы соединить камень. Я не видела, как это выглядело снизу, но была уверена, что затычку не заметят, если не будут смотреть пристально. Хоть мои навыки были простыми, бес, знающий только разрушение, не мог о таком подумать.
Судя по словам Киромару, в плоских туннелях хорошо разносились запахи, но в шахтах — не так, и наш запах какое-то время будет скрытым.
Поменять уровни было гениальной идеей. Но нам нужно было подумать перед тем, как это делать. Нам не могло вести каждый раз.
По сравнению с уровнем внизу, тут было суше и прохладнее, а еще было больше зверей.
Одной из причин, в отличие от каменистого уровня внизу, была почва. Из-за этого тут жили черви разных размеров. А еще на этом уровне обитало единственное млекопитающее Токио. Ложный миноширо звал их пещерными мышами, потомками коричневых мышей, подстроившихся к окружающей среде. Их глаза стали бесполезными, и они полагались на свои носы, чтобы охотиться на оводов и других насекомых, что собирались у гуано.
Но были и звери, которые охотились на них. И вскоре мы столкнулись с хищниками.
От первого я ощутила шок, когда свет лампы озарил его. Большая пиявка. Она была оранжевой с черными полосками, больше четырех метров в длину, ужасно толстая посередине. Ее мелкая голова грозно покачивалась, пока она озиралась, и мне казалось, что ее действия похожи на змею, а не пиявку. Она так меня на пугала, что я невольно стала повторять свою мантру.
— Их не нужно убивать. Двигайтесь, и вы поймете. Они узнают, что вы большого размера, по движениям и жару тела.
Я не знала, с каких пор Киромару стал защищать зверей, но послушалась. Большая пиявка ощутила, что я была слишком крупной для ее атаки, быстро развернулась и пропала во тьме. Ложный миноширо объяснил, что это были тигриные пиявки, жившие в горах. Говорили, они произошли от пиявок октанарии. Хоть они были из кольчатых червей, они развили интеллект как у рептилий, чтобы охотиться.
Тут же после этого мы наткнулись на других пиявок, ищущих еду.
Например, на червя-яматэ в восемьдесят сантиметров длиной с сияющими точками на теле, ползущего по стене. Ложный миноширо сказал, что его так назвали за сходство с поездом древней цивилизации.
Вдруг что-то слетело с потолка на скорости стрелы и прижало червя к стене. Это была пиявка-корона. Потомок зубастой пиявки, у которой было три зуба, пиявка-корона обладала «короной» из шестнадцати зубов на голове, и с ними она охотилась на червей и насекомых. Она была тоньше тигриной пиявки, но, когда я увидела, как она проглотила червя одним махом, я поняла, какой безжалостной была борьба за выживание.
— Уже треть пути мы прошли, — сказал Киромару.
Я расстроилась, ведь идти нужно было еще долго. Из пустой зоны впереди доносился красивый стрекот насекомых. Мне стало интересно, кто это был.
— Что это за насекомое? Сверчки? — спросила я у ложного миноширо.
— Эти насекомые в родстве с тараканами. Разные виды тараканов стрекочут, чтобы привлечь самок…
— Хорошо, — я скривилась.
— Саки, не задавай лишние вопросы. А если у него закончится заряд раньше, чем мы туда дойдем? — хмуро сказал Сатору.
— Прости.
Он был необычно вспыльчивым. Я не знала, было ли это связано с раной.
Мы шли друг за другом: Киромару, Инуи, Сатору и я. Мне было не по себе замыкать строй, но и первой идти я не хотела. И Сатору был не в состоянии идти последним, так что выбора не было.
И вдруг я что-то ощутила за собой и обернулась.
Там ничего не было. Просто темный туннель, по которому я прошла.
Я повернулась вперед, но напряжение в груди не пропало.
Я сделала пару шагов и снова обернулась. Лампа ничего не показала. Только моя тень падала на стены.
— Что такое? — спросил Сатору, может, жалея, что так рявкнул на меня до этого.
— Ничего. Но что-то… может, показалось.
Мы шли, не говоря. Я прислушивалась, но сзади была лишь тишина.
И я поняла, что тишина была ненормальной.
Стрекот тараканов было слышно спереди, по сторонам, но не сзади.
Тараканы не переживали из-за нас, пока мы шли среди них, так почему они замолкали, когда мы проходили?
Я хотела спросить у ложного миноширо, но замешкалась. Мы прошли немного, и я медленно обернулась.
Все еще лишь тени. Но…
Я замерла, а моя тень медленно приближалась.
— Тень движется! — закричала я.
Киромару быстро прибежал из начала колонны.
— Огонь! Отгони ее огнем!
Я смогла призвать искру проклятой силой, но не огонь, ведь жечь было нечего. Открыв лампу сверху, я брызнула маслом и повысила температуру для горения.
Язык огня лизнул стены туннеля. Но тень рассеялась, не дав огню задеть ее.
— Что это?
— Бежим!
Мы повернулись и побежали изо всех сил. Кроме неровной земли, освещенной раскачивающейся лампой, я ничего не видела. Бежать так было безумием.
Через пару минут, когда мои легкие почти взорвались, Киромару остановился и встал на четвереньки.
— Думаю, мы оторвались. «Тень» не может двигаться так быстро…
— Что это было? — перебил Сатору.
— Не знаю. Но в мой прошлый поход тут «тень» забрала больше всего жизней. Никто не смог сбежать из ее хватки.
